История все уже давно расставила по своим местам, и место «чекистов» и «Альфы» не самое почетное, а, прямо надо сказать, довольно сомнительное, если не сказать преступное. И неуважаемые генералы КГБ, и «Альфа» по уши в крови, и на «чекистской» с «Альфой» совести, как и на совести предавшей армии, лежит развал Великой страны, кровь и слезы миллионов советских людей, и их бездействие, а фактически содействие в 1991 году преступной банде Ельцина привело к Чечне, Абхазии, Южной Осетии, Приднестровью... И по их также милости миллионы людей оказались разделенными и лишенными Родины. И совесть их не мучает, что приняли участие в государственном перевороте Ельцина. Крови на них нет, они не стреляли в депутатов и защитников Верховного Совета. Да в этом и не было никакой необходимости после его расстрела из танков сообщниками по перевороту из Кантемировской и Таманской дивизий. Они просто вошли в Белый дом, поскольку его защитники и не сопротивлялись, некому было - другие участники госпереворота постарались. Вошли, как входили в советские города вслед за немецкими войсками зондеркоманды. Они с чистой совестью очищали Белый дом от людей, они их не расстреливали, чистоплюи из «Альфы», они просто передавали их в руки пьяного ОМОНа и милиции, которые их расстреливали и избивали на стадионе, во дворах и подъездах. Они спят с чистой совестью - задача путчиста Ельцина по освобождению Белого дома от депутатов была выполнена.

Но чувствуется, что неспокойно на душе у бывших бойцов невидимого фронта, остатки совести покоя не дают, отрекшись от одной идеологии и съев со страха партийные билеты, ищут они успокоения души в церкви, рассчитывая замолить свой грех предательства. Все их рассуждения - попытка оправдаться, потому что понимают  они  свое предательство,  вот  и  звучит жалкий лепет про спецслужбы  вне политики. Вне политики - это тоже политика, но преступная.

После всего случившегося со страной  еще раз убеждаешься в той огромной степени деградации, поразившей органы госбезопасности, наряду с Армией и МВД, во времена горбачевщины. Со всей очевидностью ясно, какими наивными и безосновательными были наши надежды на защиту Советского строя и нашей Советской Родины со стороны КГБ и его спецподразделений - давно все было предано и продано. Как офицеры КГБ были преданы своей Советской Родине, они показали в 1991  году, и «Альфа» ассоциируется не лучшим образом с этим черным годом в судьбе страны.

«...такие даты, как 91-й или 93-й год, в истории России останутся. И в этой истории хоть одна строка, но сохранится про подразделение «Альфы», которая и в 91-м, и в 93-м году поступила по совести. Мы не обидели ни красных, ни белых, ни голубых, ни зеленых. Мы выполнили свой долг. И в этой ситуации, я еще раз говорю, мы, офицеры «Альфы», останемся в истории новейшей России», - надеется на индульгенцию боец невидимого фронта из «Альфы» ранее мной упомянутый Гончаров.

Зря Гончаров надеется на индульгенцию. Они, офицеры «Альфы», не «не обидели» красных, а предали красных вместе с нашей Советской Родиной и перешли на сторону белых, голубых и зеленых. И останутся они в истории России, как остался в истории человечества Иуда, как остался в истории Советского Союза Власов, как остались Горбачев и Ельцин. Хватает совести говорить о выполненном долге после всего случившегося со страной и народом, в том числе и по их милости. Если бы была хоть крупица совести, то покаялись бы, прощения попросили - русский народ добрый, простил бы. Или хотя бы публично не заявляли о чистой совести и честно выполненном долге, а замаливали бы страшный грех предательства вдали от глаз людских. Честные люди раньше стрелялись или спивались от угрызения совести, но это было раньше, а теперь бывшие бойцы невидимого фронта вполне успешно вписались в криминальный капитализм, и «сегодня больше сотни структур: банковских, страховых, охранных, юридических, аналитических - возглавляют офицеры «Альфы». И эти структуры в сфере бизнеса имеют достаточно высокий имидж».

Судя по напористости и убежденности, с которой бывший коммунист выступает против национализации разворованной народной собственности, отбрасывая разумные доводы в пользу национализации и используя при этом набившие оскомину либеральные пошлости против национализации, возникают невольно сильные подозрения в тесной ассоциации Ассоциации «Альфа» с теми самыми структурами, которые прибрали к рукам общенародное достояние и подпитывают наших бывших бойцов невидимого фронта за «исполненный долг» в 91-м и 93-м годах.

Когда читаешь об этих бойцах невидимого фронта, то непроизвольно всплывает в памяти, независимо от воли и сознания, знаменательная фигура еще одного бойца, правда не нашего, но имя которого вошло в века и стало нарицательным для обозначения бойцов определенного типа, Жозефа Фуше - министра полиции Франции в 1799-1802 гг., 1804-1810 гг., 1815 г., служившего то республике, то Наполеону I, то Бурбонам, предавая всех поочередно. А перед глазами сразу возникает Феликс Дзержинский с петлей на шее среди пьяной толпы под окнами штаб-квартиры бойцов невидимого фронта, которые в эти паскудные дни, наверное, сами превратились в невидимок подобно своему невидимому фронту и, спрятавшись под столы, судорожно пережевывали свои партийные билеты.

Cергей ЕРМОЛИН

У нас очень много говорят о постиндустриальном обществе (оно же информационное), переход к котором осуществляется в наши дни (не думаю, что в СНГ, но в мире – да). Особенно любят ссылаться на постиндустриализм разные «начальники режимов» СНГ, те, кто разменяли общее благополучие на личное процветание. Само слово «постиндустриализм» греет им душу, как бы дает индульгенцию за ту чудовищную деиндустриализацию, которую они преступно организовали с 1988 по 1998 гг.

Должен их сразу же огорчить: информационная, она же постиндустриальная эра вовсе не предполагает деиндустриализации, как им это по безграмотности привиделось. Напротив, постиндустриализм правильнее было бы называть гипериндустриализмом. Чтобы было понятнее, объясню простым примером. В XVIII веке для прокорма страны требовалось не менее 80% населения занять в сельском хозяйстве; и это не отменяло голода, нехватки продовольствия, социальной дистрофии и пр.

В конце ХХ века наиболее развитые страны мира могли прокормить себя без голодовок и физиологической нехватки белков, жиров, углеводов силами… 5-2% населения! Это ведь не значит, что общество крупнотоварного, машинного, высокотехнологичного сельского хозяйства  стало «деаграрным». Оно стало гипераграрным, поскольку выработка на каждого агрария, занятого в производстве продуктов питания, выросла в тысячи раз!

Почему же возникает иллюзия, что сельское хозяйство (на самом деле бесконечно более развитое, чем в средневековье) исчезло? Потому что наши наблюдатели-обыватели привыкли мерить труд не трудом, а потреблением. Постаграрное общество (оно же индустриальное) – это понятие не экономическое, а социальное. Общество стало казаться постаграрным потому, что в агросфере требуется теперь за счет науки и техники на порядок меньше рабочих рук, и она социально невелика. Очень производительна, но ДЕМОГРАФИЧЕСКИ населена негусто. Отсюда и иллюзии…

Постиндустриальная эра – то же самое, только в мире индустрии. Это не уход индустрии из жизни, а, наоборот, такое высшее развитие индустриальной производительности, которое позволит, как и в сельском хозяйстве, большинству населения попросту встать и уйти с заводов. И позволит, как я выразился, и заставит – потому что прежней численности персонала будет не нужно…

В чем же заключается новизна информационной-постиндустриальной эры? Не в том, конечно, что промышленное производство, развиваясь, требует все меньше рабочих рук, все меньше чернорабочих, все меньше людей может и хочет разместить на тучных хлебах своей занятости. Это, как раз таки, было всегда. Вспомним немецкий стих начала ХХ века: «…автоматы пришли из Берлина/ теперь нужно меньше рабочих рук/ вставайте за обе машины». Вспомним индийских ручных ткачей, которых уморил механический ткацкий станок, привезенный из Англии.