Разве может не быть счастлива девушка, у которой нарядов больше, чем она смела мечтать даже в самых дерзких грезах?

Тут маркизу пришел в голову новый замысел, осуществление которого также должно было породить почву для пересудов.

В комнате, примыкающей к торжественному залу, по его распоряжению был установлен небольшой фонтан, из которого били струйки не воды, а розовых благовоний.

— Как ты это здорово придумал, Дрого! — воскликнула герцогиня.

— Сказать по правде, я видел нечто очень похожее в Париже, когда был там в составе оккупационной армии, — признался маркиз. — Но я внес в идею что-то свое. Из фонтана в Париже струилось шампанское.

— По-моему, благовония больше подходят для бала в честь дебютантки, — согласилась герцогиня.

Уле же казалось, что это самое очаровательное зрелище, какое только она когда-либо видела.

Девушка понимала, что маркиз употребил всю свою изобретательность, стараясь сделать этот бал, даваемый в ее честь, не похожим на все прочие, устроенные в Лондоне в последнее время.

В тон розовым свечам были подобраны и белые с розовыми цветы, и повара получили распоряжение учитывать это при оформлении подаваемых на стол блюд.

Вдоль лестницы, поднимающейся к парадному залу, были расставлены огромные корзины с белыми и розовыми цветами.

Маркиз отдал распоряжение запустить с крыши дома в полночь множество розовых и белых воздушных шаров. Они должны были полететь в сад, освещенный волшебным сиянием развешанных на деревьях и скрытых среди цветов бумажных фонариков.

Все вокруг было настолько прекрасно, что Улу охватила уверенность: на нее саму никто и не посмотрит.

Но платье, заказанное для нее герцогиней, было таким же необычным и смелым, как и все вокруг.

Поскольку дебютантке полагалось быть одетой в белое, платье было белым, но сколько оттенков имел этот цвет!

Лиф из серебристой ткани, напоминающей первый снег, плотно облегал тело.

Кружевная оборка, отделанная мелкими жемчужинами и бриллиантами, украшала низ юбки и вырез декольте, открывавшего прелестные формы девушки и подчеркивающего прозрачную белизну кожи Улы.

При каждом ее движении платье искрилось и переливалось, подобно струям фонтана, и к этому добавлялся блеск бриллиантов, прикрепленных к тончайшей сетке, покрывающей светлые волосы Улы. Так же сияли и носки видневшихся из-под края платья туфелек.

Девушка походила на нимфу, только что вышедшую из озера и покрытую мерцающей серебристой водой.

— Вы выглядите прелестно, дитя мое, — сказала герцогиня, встречая Улу в гостиной, где им предстояло ждать прибывающих на бал гостей.

Девушка повернулась к маркизу, желая узнать его мнение, и увидела, как сверкнули его глаза, когда их взгляд упал на нее.

Сам маркиз Равенторп выглядел так, как не стыдно было бы выглядеть венценосной особе. Его фрак украшали многочисленные награды, полученные не только по праву высокого положения при дворе, но и заслуженные доблестью на полях сражений. Сверкающий бриллиантами орден Подвязки и вычурно завязанный белоснежный платок очень шли к его статной внешности, темным волосам и широким плечам.

— Вы выглядите восхитительно! — порывисто воскликнула Ула.

— Вы должны были сначала дождаться комплиментов от меня, — тоном строгого наставника сказал маркиз, глядя на нее с осуждением. — Именно так подобает вести себя светской даме, к тому же собирающейся оспаривать титул «несравненной».

Ула, сначала решив, что он говорит совершенно серьезно, смутилась и покраснела. Затем, догадавшись, что маркиз шутит, сказала:

— Не знаю, светская ли я дама, но я говорю правду. И я уверена, что большинство гостей, особенно женщины, предпочтут смотреть на вас, а не на меня.

Маркиз ободряюще улыбнулся ей.

— Сегодня вечером все наши помыслы устремлены к вам. Это вы должны сиять на балу так, чтобы все обратили на вас внимание.

— Вы пугаете меня, — сказала Ула. — Вдруг я подведу вас: тогда вы на меня рассердитесь.

— В таком случае я утоплю вас в этом фонтанчике! — шутливо пригрозил маркиз.

Девушка снова рассмеялась.

— Это была бы прекрасная смерть и, вне всякого сомнения, очень оригинальная.

— Не смейте говорить о смерти! — резко оборвала ее герцогиня. — Это приносит несчастье. Сегодня мы живы и радуемся этому. И не забывайте, Ула, Что надо выражать удовольствие, выслушивая комплименты, которые будут вам говорить. Пусть они вас нисколько не смущают.

— Постараюсь не смущаться, — пообещала Ула, — только подозреваю, что они будут неискренни.

— Они будут ваши по праву, — решительно заявила герцогиня. — Можете быть уверены в этом!

Начали съезжаться гости, и сразу же прозвучали первые комплименты в адрес юной дебютантки.

Похвалы сыпались со всех сторон, но девушка также заметила, что ее разглядывают с нескрываемым любопытством.

Помимо всего прочего, гости были крайне удивлены тем, что маркиз нарушил свое правило никогда не устраивать балов у себя дома. Считалось, он никогда не пойдет на это, так как ему очень не нравилось, когда посторонние люди трогают его вещи, топчут его ковры, вторгаясь в то, что он считал своей личной жизнью.

Но, когда ужин закончился и начался бал, Ула могла думать только о том, насколько захватывающе быть частицей всего происходящего.

Она встречала гостей, стоя рядом с маркизом и герцогиней, таким образом, ни у кого не осталось сомнений, что бал дается в ее честь — естественно, только это и будут обсуждать завсегдатаи клубов с Сент-Джеймс-стрит.

Когда начали съезжаться гости, приглашенные на бал, Ула, стоящая на лестнице рядом с герцогиней и маркизом, вдруг поняла, кто приближается к ним.

Никакой ошибки: девушка узнала недовольное лицо своего дяди, хмурые складки на котором свидетельствовали о крайнем раздражении.

Не могла она не заметить и злости в глазах своей тетки; увидев же Сару, Ула поняла, что та просто взбешена.

Первой приветствовала гостей герцогиня.

— Я очень рада видеть вас, — учтиво произнесла она, протягивая руку сначала графине, затем графу.

— Давно мы не имели счастья видеть вас, — проворчал граф.

— Нам надо будет непременно поговорить о минувших днях, — любезно продолжала герцогиня.

Граф подошел к маркизу, а графиня задержалась, разговаривая с герцогиней.

— Рад встрече с вами, Чессингтон-Крю! — радушно поздоровался с гостем маркиз.

— Вы куда-то пропали в тот день, когда приехали к нам в гости, — ответил граф. — Что случилось?

— О, сущий пустяк, — небрежно заметил маркиз. — Поговорим об этом как-нибудь в другой раз.

Наконец граф повернулся к Уле.

Некоторое время он пристально смотрел на нее, и во взгляде его было столько бешенства, что девушка непроизвольно отпрянула назад, словно опасаясь, как бы дядя не ударил ее.

Затем, не сказав ни слова, граф проследовал в зал.

Графиня, поздоровавшись с маркизом, также повернулась к Уле.

Она едва не раскрыла от изумления рот, изучая то, как девушка выглядит: дорогое платье необычного фасона, надетое на ней, изысканность ее прически. И от ее взгляда не ускользнуло ожерелье из редкого по красоте жемчуга, одолженное Уле герцогиней.

Графиня оглядела девушку с ног до головы, словно перед ней было в высшей степени неприятное создание, затем, как и ее муж, не проронив ни слова, пошла дальше.

Леди Сара остановилась перед маркизом.

— Я скучала по вас, — тихо проговорила она.

Ее лицо, обращенное к нему, было настолько прекрасно, что Ула не могла понять, как можно устоять перед такой красотой.

— Я очень рад, что вы смогли прийти сегодня ко мне в гости, — ровным голосом ответил маркиз.

Он уже готов был повернуться к следующему гостю, но леди Сара взяла его за руку.

— Когда мы сможем поговорить? — спросила она.

— Надеюсь, сегодня вечером, — небрежно бросил хозяин дома.

Не такого ответа ждала Сара, но маркиз решительно высвободил руку, готовясь поздороваться со следующим гостем, уже обменявшимся приветствиями со старой герцогиней.