— Значит, мир людей затмил твой разум. Даже после того, как я назвал свое имя, ты все равно не помнишь меня?

— А должен? — Я старался не думать, а отвечать сразу. Пресекал возможность считывания мыслей.

— Я надеялся, что годы дружбы не прошли бесследно. Теперь я понял, что понятия дружбы и верности для тебя никогда не существовало, переступивший гордость, пес людей.

Дружбы? Какой дружбы??

Я вспыхнул.

— Ты не тот, перед кем я должен отчитываться. Говори, зачем пришел или убирайся!

"Пес? Он знает, что я… нет молчи".

Повисла тяжелая пауза. От него явственно потянуло злостью, угрозой. Казалось, он вот-вот бросится на меня.

Шестым чувством я улавливал, что его появление связано с моей встречей с Алекс и поэтому решил сконцентрировать все внимание на себе. В отличие от девчонки, я могу оказать сопротивление, пусть и недолгое.

Незнакомец хмыкнул.

— Какой ты наивный. Это решение вас не спасет. Ничто не отвлечет от приказа верного своей присяге. Хочешь знать, зачем я пришел? Так знай — я прислан забрать Ключ и, по возможности, доставить тебя к хозяевам, живого или мертвого.

Мое решение зависит от твоего поведения. Так что будь паинькой и не делай глупых телодвижений. Тебе не сравнится со мной.

Меня трясло от плохо сдерживаемой ярости. Это самый худший из моих недостатков — завожусь с пол оборота и медленно остываю. Один знакомый сравнил мой характер с извержением вулкана: хватает маленького толчка и, бум, он извергает бесчисленные потоки лавы, остывающей часами, если не облить водой. В моем случае она может остывать вечно.

— Так что? Отдашь ее сам или мне помочь? — тень неспешно поплыла к палатке. Я бросился наперерез. Тень остановилась. Он вздохнул с показным смирением.

— Все-таки помочь…

Молниеносное движение и дерн пронзили два кинжала. Они были направлены в сердце и горло. Меня спасла лишь врожденная сверхъестественная реакция. На внешней стороне ладони остались продолговатые царапины.

… Черт.

Я принял защитную стойку. Игры закончились.

От тени не укрылись мои раны.

— Эх, скучнейшее занятие в мире убивать настолько слабых противников. Раньше ты побеждал даже взрослых. — Он развел руками.

Да о чем он???

— Я не слабый. — Огрызнулся в ответ. Он прав… Нет, я не признаю этого. Согласиться в своей слабости значит заведомо проиграть.

— Да? А по виду не скажешь. Ладно, ладно не горячись, мы ведь не хотим, чтобы случилось нечто непоправимое? — Из тумана с сочным чавканьем образовались несколько сгустков и закружились над палаткой.

— Одно движение и они попробуют ее крови, — сгустки ощерились множеством длинных игл. — Приказ — доставить ключ, но ничего не говорилось об оболочке. Как думаешь, шрамы украшают не только мужчин?

Бешено зарычав, я бросился на него. Когда между нами оставалось несколько жалких сантиметров, он незаметно отклонился. Я отлетел в противоположную сторону, получив удары в солнечное сплетение и в основание затылка.

Я попытался встать.

— Ну? Все еще думаешь, что не слаб? — ударом ноги он опрокинул меня обратно. — Тоже мне, Страж. Кого ты можешь защитить, если не в состоянии выдержать одного простого удара?

Он пнул по ребрам и повернулся спиной.

Знал ведь, для меня это ужасное оскорбление. Жест значит — противник на сто процентов не сможет причинить тебе вред.

Стоп, откуда… почему я уверен в том, что он очень хорошо осведомлен об этом?? Мимолетная… уверенность…

— Я дам тебе второй шанс. Отдай ее по-хорошему и, так и быть, я замолвлю за тебя словечко. Может и не будут тебя препарировать в лаборатории…

Только сейчас я заметил поблескивающую в тусклом лунном свете рукоять моего меча. Меня отбросило около входа в палатку и я этим воспользовался. Щелкнул скрытый механизм. Я быстро оглянулся, не заметил ли он и сжал отделившийся от многослойного лезвия кинжал.

Как бы то ни было, все мои ощущения сейчас не важны. Главное — защитить Алекс.

Он не переставал болтать, что позволило его быстро найти — он сидел на ветке в десяти метрах от меня.

Чтож, не расстояние.

Я добела раскалил лезвие и метнул.

Он заметил слишком поздно, нож с шипением пробил плечо.

Дрогнувшая не вовремя кисть не дала загнать в сердце. Мое правило — зуб за зуб.

— Быстро ты пришел в себя… Но, даже, несмотря на это, ты жалок. Неужели так сильно ударился головой? Простое оружие не сможет навредить мне.

— А кто сказал, что оно простое? — и щелкнул пальцами. Рисунок на рукояти вспыхнул. Теперь настал мой черед ухмыляться. Через мгновение мой противник мешком свалился вниз. Не было ни сантиметра тела, не пронзенного уменьшенной копией кинжала.

Такого его уникальное свойство моего оружия: по щелчку хозяина рассеяться тысячью своих копий и пронзить податливое тело противника.

— Ненавижу, когда меня недооценивают. Твоя ошибка — оставить врага за спиной. — Я медленно шагал к нему. — Знаешь, что это за кинжал? Черная роза, — я не отказал в удовольствии чуть потянуть последние два слова и увидеть, как испуганно дернулся противник. Он знал, что это за меч. — Его яд убивает медленно и мучительно, "ты знаешь это лучше, чем я", так, кажется, ты сказал.

На всякий случай я не стал приближаться к нему слишком близко.

— Черная роза, роза мести… значит и меч скорби у тебя. Меч основателя признал нового хозяина… Я подозревал… всегда…

Слишком он спокойно себя ведет… Что-то нечисто.

— Хотя все равно… кинжал отравил меня, но не смертельно. Я ведь чистокровка, в отличие от тебя… — его тело подернулось рябью и начало делать невообразимое — стало утекать в окружающий туман. — Наша битва не закончена, предатель, ты не победил. По закону дуэли я имею права назначить новую дату. Так знай ее — через два дня. Запомни два коротких дня и я приду снова. Ты правильно заметил. Игры закончились. А я ведь надеялся… — Его тело окончательно исчезло.

— Какая высокопарность… уже начинаю бояться.

Но его уже не было. Он исчез из этого сна.

Значит меня нашли… и знают, что я жив. Охота вновь объявлена открытой.

Теперь, когда я знаю — его нет, ярость вновь понемногу обретала надо мной власть. Почему она пришла? Ведь причин больше нет! Нет!!

Я сжал голову.

Не надо…

Не вылезай…

Зверь глухо заворчал. Клетка, как в детстве, не в состоянии его сдержать.

Пожалуйста… не надо… не хочу, чтобы она видела…

Зверю было все равно. Он разбужен. Он лезет наружу. Его ярость, удушливой волной затопила сознание.

Я потерял контроль. Должен уйти. Прочь, так далеко, насколько смогу.

Ноги понесли вглубь леса. Деревья по бокам сливались в одну сплошную линию.

Ноющие мышцы перекатывались под кожей, подстраиваясь под меняющееся с каждой секундой тело. Одежда рваными кусками оставалась на кустах. Я опустился на четвереньки — так удобнее. Сквозь зубы вырвалось тяжелое, хриплое дыхание.

Впереди был обрыв. Не замедляя бега, я прыгнул.

Мой разум слишком слаб, чтобы выдержать сущность зверя. И я уступил, дав волю животным инстинктам…

… На песке остались четыре глубоких следа. Распугав стайку птиц, взметнулся протяжный тоскливый вой.