Алексис кивнула и впервые широко, открыто и искренне улыбнулась. Микаэль увидел девушку с обложки, которой она когда-то была, и теперь она стояла перед ним.

- Он никогда никого не приводил домой на Рождество. И я очень рада, что у него есть тот, кто любит его.

Она погладила его по щеке, по-матерински. Затем она протянула свою руку.

- Рукопожатие? - спросил Микаэль, принимая ее руку.

- Это от мужа. Мы годами знали, что Гриффин был... ну, что женщины были не в его интересах. Мужу понадобилось немного времени, чтобы свыкнуться с этой мыслью. Он извиняется за то, что не пожал тебе руку перед ужином.

- Передайте ему спасибо. И я сам все еще привыкаю к тому, что мы с Гриффином вместе.

- Компания моего мужа была первой причиной выбора однополых партнеров. Это было его рук дело. Просто... когда это твой собственный сын...

- Все хорошо. Он был милее со мной, чем собственный отец.

- Этого не должно было произойти с тобой. Несмотря на все те страдания, что нам с мужем принес Гриффин, мы ни разу не били его. Хотя, мне это приходило на ум пару раз, - сказала она, улыбнувшись и смахнув слезу со щеки.

- Он может выводить из себя. Особенно, когда слушает Бьорк в душе и подпевает ей. Он ведь не знает исландский, верно?

- Нет.

- Так и думал. Тем не менее, мне жаль, что он не рассказал вам, что я младше его. Как я и сказал, я не был каким-то невинным подростком, когда мы встретились.

- Насчет этого я не сомневаюсь. Любой друг Норы Сатерлин...

Микаэль усмехнулся: - Серьёзно. Но я должен вернуться в постель, пока он не начал гадать, куда я ушел. Просто притворяюсь Сантой.

- Что у тебя? - спросила Алексис, указывая на тубус, который Микаэль положил под елку.

- Подарок для Гриффина, - сказал Микаэль. - Хотите посмотреть?

- Не знаю, - осторожно сказала она. - Можно?

Микаэль улыбнулся и полез под елку. Он открыл верхушку оберточной бумаги на конце тубуса и откинул крышку. Осторожно, он вытащил скрученный листок бумаги.

Он разгладил бумагу и протянул ее на свет.

- Боже мой, - ахнула Алексис. - Это ферма.

- Я нарисовал ее, - ответил Микаэль. - Гриффин любит этот дом. Думал, ему понравится рисунок.

- Он восхитителен. Безупречный. И ты очень талантлив.

Микаэль немного покраснел: - Спасибо. Я люблю рисовать.

- Ты можешь и мне нарисовать? Я выросла в этом доме. Я заплачу.

- Нет, - ответил Микаэль. - То есть "да", я нарисую. И нет, платить вы мне не будете.

Микаэль свернул рисунок и аккуратно засунул его в тубус. Он заклеил верхушку и положил его под дерево.

- Спокойной ночи, Алексис, - сказал Микаэль. - Увидимся утром.

- Спокойной, Микаэль. Спасибо тебе. О, и счастливого Рождества.

Микаэль улыбнулся и впервые с приезда в этот дом, он ощутил дух Рождества.

- Счастливого Рождества.

Микаэль взлетел вверх по лестнице и проскользнул в их комнату. Он быстро разделся и залез под одеяло. Гриффин зашевелился и притянул его к себе.

- Куда ты пропал? - сонно спросил Грифф.

- Санта заставил меня отсосать ему, прежде чем отдал мои подарки. Он слишком старый. Целую вечность не мог кончить.

- Что ж, главное ты получил подарки, - ответил Гриффин и потерся носом о шею Микаэля.

- На самом деле, я разговаривал с вашей мамой. Она клевая.

- Она может ей быть, - согласился Гриффин. - И роскошная, особенно для ее возраста.

- Знаю. Ваша мама красотка.

- Так вот откуда это? - спросил Гриффин, и провел рукой по эрекции Микаэля.

- Ваша мама самая милая, но это для вас. Простите. Я знаю, вы хотите спать.

- Я уже не сплю.

- Мне надеть ошейник? - спросил Микаэль, его сердце бешено забилось.

- Не смей покидать кровать.

- Да, Сэр.

- Ложись на спину. Время распаковать один из твоих подарков.

- Круто.

Микаэль сделал, как приказал Гриффин и перекатился на спину. Гриффин выбрался из кровати чтобы достать что-то из чемодана. И с этим вернулся в постель.

- Что это Сэр?

- «Трость страданий». - Гриффин дьявольски улыбнулся, и кровь Микаэля закипела от ожидания. - Выглядит достаточно невинно, да? Просто тонкий длинный металлический прут и тяжелый шарик на конце. Но если сделаешь так... - Гриффин отогнул кончик стрости и опустил его на бедро Микаэля. Сначала он ощутил боль, по силе сравнимую с "ой". Но затем боль увеличилась, проникла глубже, и распространилась до самой кости.

- Иисусе, - ахнул Микаэль.

- Не просто так же она называется тростью страданий. Хочешь еще?

- О, Боже, да.

Гриффин еще раз щелкнул. Микаэль вздрогнул и ахнул снова. Гриффин опускался ниже по его бедру, оставляя красные следы в форме сфер. Боль, словно резонирующий звон колокола, разносилась по его телу. Флаггеляция была болезненной, порка тростью мучительной, но Микаэль испытал новую боль от «Трости страданий». Он держался за изголовье, пока нижняя часть его туловища извивалась в агонии. С каждый ударом трости он становился все тверже и тверже.

- Гриффин... - ахнул он. - Я...

- Знаю. Оттягивай его. Не кончай, пока я не разрешу.

Микаэль кивнул, слишком возбужденный, чтобы говорить. Гриффин был поражен тем, что Микаэль может кончить лишь от одной боли. Обычно Гриффин уклонялся от причинения боли до такой степени. Но в конце концов, сейчас же Рождество.

Как только Гриффин оставил двадцать следов на левом бедре Микаэля, он перешел к правому.

- Считай со мной, - сказал Гриффин. - На десяти можешь кончить. Один.

- Один. - Микаэль выдавил сквозь зубы слово.

Гриффин щелкнул по мягкому месту над коленом.

- Два, - сказал Микаэль и Гриффин ударил на дюйм выше. Он чувствовал, что его член взорвется, если как можно скорее не кончит.

- Три. - В его бедрах нарастало напряжение.

- Четыре. - Его голова металась от потребности в разрядке.

Микаэль едва замечал удары от пяти до девяти. Он потерялся в боли, полностью растворился в ней. Он больше не был в кровати. Не был в комнате. Не был в доме. Он был в боли. Сейчас он жил в боли.

- Десять, - прошептал Гриффин. Трость ударила по внутренней части бедра, возле бедренной кости. Микаэль перекатился на бок в явной агонии. Гриффин обернул руку вокруг члена Микаэля и один раз провел вниз. Микаэль содрогаясь кончил и уткнулся лицом в подушку, чтобы заглушить крик. Спазмы разрывали его спину, и все тело Микаэля захватил один из самых сильных оргазмов, которых он когда-либо испытывал.

Медленно он вернулся из тумана своей кульминации. Гриффин медленно ласково гладил его по спине.

- Понравилось? - прошептал Гриффин.

- Я... - сказал Микаэль. - Это все, что могу сказать.

- Этого достаточно. Лежи. Расслабься. Теперь моя очередь.

Гриффин поцеловал его в губы, медленно, чувственно, прежде чем опуститься вниз по дрожащему телу Микаэля.

Гриффин опустил руку между ногами Микаэля и проник кончиком пальца в него. Он снова нашел особую точку Микаэля и медленно нажал на нее.

- Ты нужен мне, - сказал Гриффин.

- Трахните меня, - ответил Микаэль и ощутил, как твердый член Гриффина прижимается к его животу. - Пожалуйста.

Гриффин схватил смазку со столика и выдавил себе на пальцы. Быстро, грубо и почти трясущимися руками Гриффин подготовил Микаэля.

Медленно Гриффин проник в Микаэля. Гриффин редко трахал его чаще одного раза в день. Он не хотел повторять ту ночь, когда был слишком груб с ним и вызвал небольшое кровотечение. Но Микаэль был истощён после собственного оргазма, мягкий и податливый, все его тело было открыто расслаблено.

- Больно? - спросил Гриффин.

- Нет, - заверил Микаэль. - Потрясающе.

Гриффин начал проникать в Микаэля медленными и жесткими толчками. Кровать скрипела под ними и Микаэль задумался слышит ли сейчас их весь дом. Но в этот момент ему было наплевать.