Добравшись до церкви раньше других, мы направляемся в комнату, где пробудем до начала церемонии. Мы с дедушкой несколько минут стоим одни, как вдруг он поворачивается ко мне, берёт меня за плечи и заглядывает в глаза. Думаю, с годами он стал немного ниже. Но это не важно. Глядя мне в глаза, он говорит:

— Не теряй ни минуты, Фейт. Ни единой минуты.

Слёзы застилают глаза, мне не удаётся их сдержать.

— Ладно, — выдыхаю я.

— Когда любовь тебя найдёт, держись за неё и не отпускай, — продолжает он. — Иногда будет тяжело, иногда — чудесно. Но никогда не принимай это как должное. Потому что, когда твоя жизнь подойдёт к концу и ты оглянешься назад, это, чёрт возьми, единственное, что будет иметь значение, Фейт. Уж поверь мне.

— Мы в церкви, — игриво шепчу я.

— Я знаю, — так же шёпотом отвечает он и снова смотрит мне в глаза. — Не теряй ни минуты, Фейт, — говорит он. — Понимаешь?

— Думаю, да.

— Даже в такой день, как сегодня. Держись за любовь, когда она придёт к тебе.

Он смотрит поверх моего плеча и улыбается. Я оборачиваюсь и прирастаю к месту. В дверном проёме стоит Дэниел. На нём парадная форма, и он так невероятно красив, что у меня захватывает дух.

Я перевожу взгляд на дедушку, поскольку чувствую, что мне нужно его разрешение, чтобы испытывать счастье в такой день. Ведь это так неправильно. Но в то же время и очень правильно.

— Держись за неё, Фейт, — неистово шепчет он. — И никогда не отпускай.

А затем, пройдя мимо меня, выходит за дверь.

— Дэниел, — выдыхаю я.

Дэниел не двигается. Он держит в руках розу и улыбается. Я утираю слёзы с лица и, сдавшись, бегу к нему и бросаюсь ему на шею. А он обнимает меня и крепко прижимает к себе. Я чуть не сбила его с ног, но Дэниел смеётся и притягивает меня ещё ближе. Я рыдаю, уткнувшись в его форму, но ему, кажется, всё равно.

— Эй, Фейт? — говорит он, когда я успокаиваюсь.

Поднимаю на него глаза.

— Я так рада, что ты здесь.

Дэниел большими пальцами смахивает слёзы с моих щёк и переводит взгляд на мои губы, словно хочет поцеловать.

— Хочу задать тебе один вопрос, — говорит он.

— Какой? — спрашиваю я.

Я смотрю в его карие глаза и хочу утонуть в них, оставшись там навсегда.

— Ты сегодня в трусиках? — игриво спрашивает он и тянет прядь моих волос.

Я смеюсь. Не могу сдержаться. Это именно то, в чём я нуждалась. А он — тот, в ком я нуждаюсь.

— Да, — отвечаю я. — Но позже у тебя будет возможность это изменить.

Он замирает в моих руках, его тело напрягается.

— Обещаешь? — шепчет он.

— Клянусь, — говорю я и, встав на цыпочки, прижимаюсь к его губам.

Наш первый поцелуй. Он пробует меня на вкус. Робко и нежно. Но мне хочется другого, поэтому я, пустив в ход зубки, прикусываю его нижнюю губу.

Дэниел стонет.

— Мы в церкви, — отстранившись, говорит он.

— Я знаю, но совсем недавно тут матерился дедушка, так что, думаю, целоваться тоже можно.

Я хихикаю. В моём голосе слышны слёзы, я так рада, что Дэниел рядом.

— Я понятия не имела, что ты приехал.

— Ты же не думала, что я пропущу церемонию? — подняв мой подбородок, говорит он. — Я знаю, как для тебя это важно.

— На сколько ты можешь остаться? — спрашиваю я.

— На сколько ты захочешь, — отвечает он.

Моё сердце пускается вскачь. Раздаётся стук в дверь, и я открываю её — на пороге стоит дедушка.

— Родственники уже занимают свои места, — говорит он.

Дэниел отпускает мою руку, чтобы сесть с друзьями семьи, и меня тут же захлёстывает чувство потери. Мне хочется поспорить, но тут дедушка подталкивает нас вперёд и говорит церковным служителям:

— Он член семьи. Пропустите.

Улыбаясь, Дэниел идёт с нами и опускается на скамью. Он протягивает руку моему отцу, сидящему по другую сторону от меня, и я так счастлива, что он рядом, что не хочу отодвигаться даже на миллиметр от него. Мне мало просто держать его за руку. И я переплетаю с ним пальцы и крепко сжимаю его ладонь. Мама улыбается мне и подмигивает.

Когда начинается церемония, я опускаю голову на его плечо, а когда начинаю плакать, Дэниел сжимает мою руку крепче. Сегодня он моя сила. Завтра — я его. Ведь так это происходит, не правда ли?

Дэниел

Мы остались до конца службы, а после устроили небольшие посиделки, и я немного удивлён, что дедушка Фейт отводит меня в сторону, потому что в его квартире всё ещё полно народу. Видимо, Нэн многие любили. Он ведёт меня к себе в кабинет, где наливает в два бокала какую-то янтарную жидкость. Когда он протягивает один из них мне, мы чокаемся.

Я поднимаю бокал к своим губам, потому что не хочу показаться грубым. Не хочу всё испортить одним махом.

— Это добавляет мужественности, — говорит он.

Я смеюсь и делаю ещё один глоток. Обычно я не пью. И, на самом-то деле, не хочу сейчас, но и отказать дедушке Фейт не в моих силах. Я даже представить себе не могу, какой у него сегодня трудный день.

— У меня для тебя кое-что есть, — говорит он, открывает ящик стола и протягивает мне маленькую коробочку.

— Это принадлежало Нэн, — продолжает он и сглатывает с таким усердием, что даже мне слышно. — Она бы хотела, чтобы это досталось вам.

С хлопком открываю коробочку, и перед моим взором предстают два обручальных кольца. Я с удивлением смотрю на дедушку Фейт и выдаю:

— Эм-м.

— Когда найдёшь любовь, держись за неё, сынок, — выгнув бровь, говорит он.— Ты же собираешься сделать Фейт предложение, не так ли? — спрашивает он. — Её отец сказал мне, что ты звонил ему на прошлой неделе.

— Да, сэр, — хриплю я.

Такого я ну никак не ожидал. Подобную поддержку мне не оказывали очень давно, если не считать мой отряд и Фейт.

Он подносит свой бокал к моему.

— Не теряй ни минуты, — говорит он поверх бокала. — Ни единой минуты. — Его глаза застилают слёзы, и он указывает в сторону двери. — А теперь тебе пора. Оставь меня наедине с моим горем.

— Спасибо, сэр, — благодарю я. — Обещаю, я о ней позабочусь.

Он фыркает.

— Я знаю. Потому что в противном случае ты не жилец. Хоть я и ненавижу лишать других людей жизни.

Он кажется таким серьёзным... Я понятия не имею, шутит он или нет. Но тут он снова фыркает и указывает мне на дверь.

— Иди, — говорит он.

Я выхожу в коридор и спешу к Питу Риду, человеку, который привёл меня в мастерскую часов в ту ночь. Его руки заняты коробками с пирожными.

— Пит, — зову я.

Он качает головой.

— Не-а, — отвечает он. — Я Сэм.

Но, перехватив коробки другой рукой, всё равно пожимает мне руку. Я смотрю Сэму за плечо и понимаю, что, должно быть, остальная часть семьи Ридов прямо за ним. Я узнаю Пола и Пита (близнецы так похожи), и Пол знакомит меня с остальными. С ними три девушки: Эмили и Рейган, а Фрайди с улыбкой машет мне рукой. Все эти женщины выглядят потрясающе, но они не так прекрасны, как моя девочка. Оглянувшись вокруг, я наконец нахожу её в другом конце комнаты. Она разговаривает с незнакомыми мне людьми. Извинившись перед Ридами, я направляюсь к ней.

Когда я подхожу к Фейт и обнимаю её за талию, люди, с которыми она разговаривала, оставляют нас.

— Всё хорошо? — спрашиваю я и целую её в носик.

— Ага, — отвечает она и, обвив руки вокруг моей талии, крепко меня обнимает. — Итак... — говорит она и смотрит на меня, закусив нижнюю губу.

Я тут же становлюсь твёрдым. Ничего не могу с собой поделать — я же мужчина.

— Итак? — подсказываю я.

— Итак, ты помнишь свой вопрос о моих трусиках? — игриво шепчет она.

Я сдерживаю стон. И киваю.

— Решила меня прикончить? — выдыхаю ей в ушко.

— Итак, — мурлычет она и снова поднимает на меня взгляд. — Я как бы... уже... избавилась от них.

Вот оно. Я беру её за руку и тяну к двери.

— Тебе нужно с кем-то попрощаться? — на ходу спрашиваю я.

Фейт качает головой и смеётся.

— Я так не думаю. — Но заглядывает в комнату дедушки и кричит что есть мочи: — Я люблю тебя, дедуля!