Вчера вечером она была в темно-синем шелковом костюме с отделкой у рукавов и у воротника. Уилл Стаффорд не раз говорил ей комплименты.

Он приехал за ней на полчаса раньше условленного времени. Она как раз застегивала жакет, спускаясь вниз. Еще и губы не накрасила и украшения не надела.

Она оставила его в кабинете у телевизора и была довольна, что предусмотрительно закрыла перед тем двери в гостиную. Она не хотела, чтобы кто-то еще мог видеть план, разложенный на столе.

Утром, одеваясь, Эмили вдруг подумала о том, как часто мнение посгоронних о твоей жизни расходится с тем, какова она на самом деле. Взять хотя бы Уилла Стаффорда. Из того, что он рассказал Эмили в день подписания договора, у нее были все основания заключить, что жизнь его всегда была безоблачной. За ужином вчера, однако, Уилл раскрылся ей с другой стороны, и возникла совершенно иная картина.

— Вы знаете, Эмили, я был единственным ребенком, — рассказывал он, — вырос в Принстоне и переехал с матерью в Денвер, когда мои родители разошлись. Мне было тогда двенадцать лет. Полагаю, я вам уже рассказывал, что мы проводили в Спринг-Лейк две недели каждое лето. Но это не вся правда, — продолжал он.

Через год после того, как его отца назначили старшим менеджером компании, он развелся с матерью и женился на своей секретарше, первой из трех его будущих жен.

Глаза Уилла погрустнели.

— Сердце мамы было разбито. Она совершенно изменилась. Он сломал ее.

Помолчав немного, Уилл сказал:

— Эмили, я расскажу вам кое-что, чего никто в городе не знает. Это не очень красивая история.

Эмили пыталась остановить его, но Уилл ее не послушал и продолжал рассказ.

Когда Уилл еще учился в колледже, они с приятелем угнали машину. Оба они выпили много пива. Произошел несчастный случай — машину они разбили. Бывший за рулем приятель, которому уже исполнилось восемнадцать, попросил Уилла взять вину на себя.

— "Тебе еще нет шестнадцати, — убеждал он меня. — С тобой они мягче обойдутся". Эмили, я был настолько не в себе, что я пошел на это, — говорил Уилл. — Я и не догадывался, что это был не просто несчастный случай. Он сбил пешехода, пятнадцатилетнюю девочку. Когда я попытался рассказать полиции, что именно произошло, они мне не поверили. Мой приятель солгал под присягой. Моя мать пыталась меня защитить. Она-то верила мне. А отец от меня отрекся, и я провел год в тюрьме для несовершеннолетних. Ну вот и все. В городе ни одна душа не знает об этом. Я это вам рассказал, потому что снова собираюсь пригласить вас на ужин через пару недель, и, если эта история подействовала на вас, лучше сразу об этом сказать. В одном я уверен: я знаю, что вы никому об этом не расскажете.

Эмили кивнула:

— Можете на меня положиться, а вот со следующим приглашением я прошу вас не спешить — не хочу, чтобы у кого-то в Спринг-Лейк создалось впечатление, что У меня с кем-то сложились серьезные отношения.

Эмили спустилась вниз, то и дело останавливаясь на лестнице, чтобы полюбоваться солнечным светом, льющимся сквозь витраж на площадке.

Вступая с кем-либо в серьезные отношения в следующий раз — если этот следующий раз вообще будет, — она хотела быть уверена в том, что не совершает еще одну ошибку.

"Одно хорошо, — подумала Эмили с усмешкой, — мне уже не приходится беспокоиться о еще одном «юношеском» романе. Такое случается только раз в жизни, и слава богу! "

Но как этот роман изменил ее жизнь! Выйдя замуж сразу после окончания школы, Эмили поселилась в Олбэни, потому что Гэри именно там начал работать в семейной фирме. Если бы она не вышла замуж за Гэри, она бы не начала заниматься юриспруденцией в Манхэттене. А если бы она не жила в Олбэни, она бы не защищала Эрика Бейли и не получила бы десять миллионов за акции, которые он ей подарил. И она не жила бы сейчас в этом доме, в доме своих предков.

Эмили спустилась вниз и взяла одну из книг, привезенных Лоуренсом. Это был дневник Джулии Гордон Лоуренс, который та начала писать уже после своего замужества. Эмили не терпелось узнать, что в нем. Она раскрыла дневник и за стаканом грейпфрутового сока с тостом начала читать.

В самом начале дневника Джулия писала:

"Бедная миссис Картер все слабеет. Она вряд ли придет в себя после потери Дугласа. Мы часто навещаем ее и приносим цветы, чтобы как-то оживить ее комнату, или сладкое, чтобы раздразнить ей аппетит, но ничего не помогает.

Она постоянно говорит о Дугласе. «Мой единственный сын», — рыдает она, когда мы пытаемся ее утешить.

Мы со свекровью часто говорим о том, как ужасно сложилась жизнь миссис Картер. Она была одарена свыше замечательной красотой и большим состоянием. Но вскоре после рождения Дугласа у нее развился мучительный ревматизм, ее искалечивший. Она болела годами и теперь вовсе не встает с постели.

Моя свекровь думает, что для облегчения ее страданий доктора прописывали миссис Картер опий в слишком больших дозах. Она постоянно находится в полусознательном состоянии, и это лишает ее возможности принимать какое-либо участие в жизни города и со временем найти какое-то утешение. А так единственный выход для ее переживаний — это обильные слезы".

Эмили закрыла дневник, дочитав до этого места. Миссис Картер была дома в день, когда исчезла Маделайн, припомнила она. Но что, если Дуглас на самом деле приехал с ранним поездом и Маделайн выбежала на улицу ему навстречу?

Если что-то произошло между ним и Маделайн, могла ли миссис Картер у себя наверху в спальне осознать, какая трагедия совершается внизу?

Или, может быть, Маделайн вышла в свой сад за домом и увидела Алана Картера в его саду? Он был влюблен в нее и, скорее всего, знал, что его кузен собирается обручиться с ней. Алан мог добиваться Маделайн, а потом прийти в ярость, узнав, что она его отвергла.

В этой версии, несомненно, что-то есть. Эмили была твердо убеждена, что Маделайн погибла в тот день вблизи собственного дома, и Дуглас или Алан Картеры были в этом каким-то образом замешаны.

Если Дуглас невиновен, значит, виновен Алан.

Он жил очень близко. Летиция должна была миновать его дом, чтобы попасть на пляж. В дневнике Джулия пишет, что она с друзьями часто посещала миссис Картер. Была ли у миссис Картер Эллен Свейн в тот день, когда она исчезла? Может быть, об этом что-то есть в полицейских отчетах?

Когда Эмили вновь занялась бумагами Лоуренсов, ей вдруг представилась новая возможность.

Покончил ли Дуглас Картер жизнь самоубийством на самом деле? Или его убили, потому что он начал подозревать правду?

Утром в пятницу Боба Фриза разбудил телефонный звонок. Телефон стоял у него на ночном столике. Открыв глаза, Боб потянулся за трубкой. Голос у него был хриплый со сна.

— Боб, это Конни. Вчера я ждала Натали к ужину. Она не появилась и не позвонила. Где она? С ней все в порядке?!

Боб Фриз приподнялся на локте. Спал он в эту ночь, не разбирая постели. Мысли у него никак не прояснялись. Они были в ресторане, Натали отказалась от ленча и выскочила из ресторана чуть ли не бегом.

— Боб, что происходит? Что ты молчишь? — В голосе Конни слышалось раздражение, но к раздражению примешивалось нечто иное. Это был страх.

Страх? Натали, наверно, рассказала ей об их ссоре. Боб был уверен, что рассказала. И о руке тоже?

Он пытался проанализировать ситуацию. Натали сказала ему, что уходит. Она собиралась отправиться домой и собрать вещи. Она хотела поехать к Конни в Нью-Йорк. Стало быть, она туда так и не доехала?

Сейчас уже утро, а Конни говорит, что Натали Должна была приехать вчера вечером.

«У меня выпал фактически целый день», — подумал Боб.

Он откашлялся и сказал:

— Конни, я видел Натали вчера в середине дня. Она сказала, что едет домой собираться, а потом в Нью-Йорк к тебе. Больше я ее не видел.

— Вещи ее дома? А машина?