— Откуда ты знаешь, что он уехал? — спрашивает Грегори, подводя нас к концу очереди, на этот раз нас нет в списке приглашенных или VIP-гостей.

— Пришло сообщение, перед тем, как телефон разбился, — я не могу рассказать ему об Уильяме.

— Как он разбился?

— Упал, — я отвлекаю Грегори от причины непредвиденной смерти моего мобильника, достав клиентскую карту «Ice».

Он усмехается и забирает ее из моих рук, быстро изучая.

— Погоды не сделает, так ведь?

Пожимаю плечами и отбираю у него карточку почти у входа. Получаю подозрительный взгляд от охранника, но он не отказывается впустить меня, когда я предъявляю карту. И все же он звонит Тони, сообщая о моем появлении. Только я чувствую себя наглой и смелой; причина, возможно, кроется в трех бокалах вина, выпитых за ужином. Ни один из нас не виноват в том, что оказался в клубе Миллера. Мы просто оказались здесь после того, как я упомянула о клиентской карте и бесплатном входе. Ни один из нас не был против. Я — потому что чувствую жестокость внутри себя, а это единственный способ сделать ему больно, Грегори — потому что внутри надеется, что Бен будет здесь сегодня. Сколько еще мы будем продолжать мучить себя?

На входе нас встречает композиция «Feel so close»³ Келвина Харриса, мы сразу же направляемся к бару, на автомате заказываем шампанское, и это глупо. Что мы празднуем? Нашу дурость? Не обращая внимание на клубнику в бокале, я отпиваю и осматриваю зал, жду появления Тони откуда-нибудь, и вот проходит несколько минут, а Тони нет.

Грегори не говорит мне притормозить, может, потому что упорно пытается заглушить алкоголем собственную боль. Нам обоим опасно здесь находиться, алкоголь в компании с попытками излечить наши разбитые сердца обязательно приведет нас к беде. Повсюду вижу камеры. А еще я вижу мужчин, они смотрят на меня, я же хищным взглядом пытаюсь привлечь к себе внимание, от которого обычно мне становится некомфортно. Делаю глубокий вдох, поглубже заталкивая остатки здравых мыслей, и теряюсь в лондонской элите. Ни в чем себе не отказываю. Принимаю напитки, уверенно болтаю, позволяю мужчинам трогать себя за талию и поясницу, когда они прижимаются, перекрикивая шум громкой музыки. Бесчисленное количество мужчин целует меня в щеку, а Грегори, хоть и выглядит осмотрительным и немного обеспокоенным, все время улыбается.

Он подходит ко мне, едва я отстраняюсь от высокого, элегантного парня.

— Кажется, тебе комфортно. Что изменилось?

— Миллер Харт, — говорю небрежно, прежде чем осушить бокал шампанского. Грегори протягивает мне еще один, и мы на долгое время остаемся друг с другом, замолкая на пару секунд, чтобы выпить шампанское. Повсюду головы, запрокинутые от смеха, и самые разные поцелуи. На самом деле, здесь, среди элиты, нам с Грегори не место.

Только не Бену.

И он здесь.

Я знаю, что нужно делать. Мне надо увести отсюда Грегори, но как только я приказываю своему пьяному организму поступить именно так, Бен замечает нас и начинает приближаться.

Черт, ругаю себя, прикидывая варианты. Пьяная голова мыслит недостаточно быстро, так что прежде чем я успеваю увести Грегори, Бен уже стоит перед нами, а Грегори неловко топчется на месте. Я по-прежнему зла, особенно, когда Бен смотрит на меня, выгнув брови. Я делаю вдох, чтобы обрушить на него новый поток ругани, но он опережает меня с извинительной речью. Закрываю рот, переводя взгляд с Бена на Грега и обратно, гадая, чем это может закончиться.

— Я был таким козлом, — начинает Бен тихо, но так, что мы слышим его сквозь грохот музыки. Он все еще скрывает свою ориентацию. — Я не хочу, чтобы кто-то узнал, прежде чем я буду готов... поделиться.

— И когда это будет? — выплевывает Грегори, повергая меня в шок. Я думала, он растает под очаровательным взглядом Бена. Приятно удивлена.

Бен смущенно пожимает плечами и опускает взгляд к бокалу шампанского в своей руке.

— Мне нужно подготовиться, Грег. Это непросто.

— Ты сам все усложняешь, прикидываясь и отрицая, — Грегори берет меня под локоть. — Мы здесь закончили, — говорит он, увлекая меня на танцпол. Я ему позволяю, оглядываюсь через плечо и вижу Бена, одинокого и немного потерянного, а потом появляется сногсшибательная девушка, кладет на него руки, и Бен снова превращается в улыбчивого сердцееда. Каждая капля жалости к нему тут же исчезает.

— Горжусь тобой, — говорю я Грегори, когда мы останавливаемся на танцполе и оказываемся под чарами музыки Jean Jacques Smoothie.

Он улыбается, убирая наши бокалы, и обнимает меня, кружа в танце:

— И я собой горжусь. Давай потанцуем, малышка.

Не возражаю, но, кружась на танцполе, думаю о том, не предназначена ли улыбка и вымученная беззаботность Грегори для Бена, который стоит неподалеку, болтая с другой девушкой, и изо всех сил старается вслушиваться в разговор, продолжая сверлить моего друга взглядом. Все хорошо, пока Грегори будет стоять на своем и не позволит Бену снова прокрасться в свою жизнь.

Я идеально играю свою роль, смеюсь с Грегори и позволяю ему кружить меня, обольстительно обнимая за талию, а потом музыка резко обрывается, еще до конца композиции, и не перетекает в другую. Все застывают на месте, ошеломленно озираясь по сторонам. Теперь слышны только полные недоумения перешептывания.

— Электричество отключили? — спрашиваю и сразу же осознаю нелепость вопроса, учитывая неоновый мерцающий со всех сторон свет.

— Не уверен, — отвечает Грегори озадаченно. — Может, пожарная сигнализация полетела.

Озираюсь вокруг и вижу застывшие силуэты, все озадачены внезапной тишиной. Даже охранник зашел внутрь, чтобы выяснить, в чем дело, и когда я перевожу взгляд на ди-джея, вижу, как он, глядя на охранника рядом с собой, пожимает плечами, очевидно не понимая, что происходит.

Внутри зарождается тревога, в горле пересыхает, а потом волосы на затылке встают дыбом. Теперь все, что я слышу — слова Уильяма. Тянусь, чтобы взять Грегори за руку, чувствуя себя незащищенной и уязвимой, хотя тому нет причин, кроме глупой тишины.

— Что происходит? — спрашиваю, оглядывая клуб в поисках… не уверена, чего именно.

— Не знаю, — пожимает плечами Грегори, озадаченный не меньше меня.

А потом клуб снова наполняется музыкой, все вокруг, кажется, расслабляются, включая Грегори, который заливается смехом.

— Думаю, ди-джей просто пошутил, — он оборачивается ко мне, и улыбка тут же сходит с его губ, когда он замечает мое бледное лицо и неподвижный силуэт. Не могу пошевелиться. — Ливи, что случилось?

Слова просачиваются сквозь пелену алкоголя, ударяя меня в живот… сильно. «Наслаждайся тишиной». Закрываю глаза.

— Ливи? — Грегори трясет меня несильно, заставляя открыть глаза и взглядом осмотреть клуб. — Оливия?

— Прости, — выдавливаю из себя улыбку, пытаясь сделать вид, что все хорошо, только сердце бьется в грудной клетке, ища способ вырваться наружу. Он здесь. — Мне нужно в туалет.

— Я с тобой, — он начинает уводить меня с танцпола.

— Нет, честно. Закажи выпить, встретимся у бара.

Грегори быстро уступает, позволяя мне пройти к туалетам, а сам направляется заказать еще больше выпивки. Только я не иду к дамской комнате. Оказавшись вне поля зрения Грегори, сворачиваю в другую сторону и иду в центральную часть клуба, быстро преодолеваю ступеньки вниз, к лабиринту коридоров под «Ice». Уильям говорил мне бежать, но сомневаюсь, что он имел в виду бежать к опасности. Я словно одержимая бегу по коридорам, много раз поворачивая не туда, кричу от бессилия, оказавшись перед дверьми кладовой. По-прежнему слышу музыку — слова отвлекают, напоминают, я бегу туда, откуда начала и пробую другой путь. Вид металлической панели перед дверью в кабинет Миллера наполняет меня чувством облегчения и ужаса одновременно, это ведь искала. Понятия не имею, какой здесь код, что там найду или что делать, если вообще что-нибудь найду — найду его.

Мне не нужен код. Дверь приоткрыта, слабый толчок — и она распахивается.