- Тома, ты куда?

- Люба, да пусть идёт на свежий воздух! У нас сегодня столько клиентов было. Просто, кругом голова! – придав голосу весёлые нотки, сказала Надежда.

Клиента она достригла через пару минут. Любу проводила до дверей ещё через несколько минут. Там же, на пороге, подхватила Тому и заволокла вовнутрь.

- Люба, ты иди домой! Мне с твоей тётей один маленький производственный момент нужно обсудить. Так что, до завтра!

- До завтра.

Люба нехотя побрела в сторону подъезда. А Надежда с Томой вошли в парикмахерскую.

- Тома, присядь.

Та повиновалась и села в ближайшее кресло. Надежда достала из нижнего ящика своего столика бутылочку коньяка, и разлив по рюмкам янтарный напиток, подошла к Томе.

- У меня сегодня повод.

- Какой? – удивилась Тома.

- Годовщина знакомства с прекрасным мужчиной.

- С Витей? – посмотрев на Надежду, спросила Тома, и приняла рюмку.

- Витя… Витя, это мой муж. А годовщина знакомства с другим мужчиной. Выпьем?

- Выпьем.

Они со звоном чокнулись и выпили.

- Жаль, закуски нет, - засуетилась Надежда, шаря в своей сумке. – Ура, нашла! Шоколадный батончик. Как знала, что пригодится. Купила вчера. Сейчас мы его приобщим к мероприятию.

Надежда быстро извлекла батончик из упаковки, положила на тарелку, волшебным образом возникшую всё из того же ящика стола, и порезала батончик на несколько кусочков.

- Ну, как?

- То, что надо, - ответила Тома, взглянув на закуску.

- Повторим? – указывая на коньяк, уточнила Надежда.

В ответ Тома лишь кивнула. И трёхлетний дагестанский коньяк растёкся по рюмкам.

- Теперь давай не чокаясь.

- Почему? – удивилась Тома.

- Потому, что любовь во мне умирает. Я её сама убиваю. Душу. А она… плачет.

- Надя, - Тома, шокированная таким признанием, на миг забыла о своих проблемах, - я даже не знаю, что сказать… А он знает о твоей любви?

- Нет! Что я дура? Моё признание будет неуместно.

- Я его знаю?

- Нет… - Надежда замолчала, опустила глаза и после небольшой паузы, тихо произнесла. - Ты его не знаешь, - незаметно смахнула слезу и улыбнулась, - Будешь ещё?

- Наверное, мне хватит.

- А я, Томочка, с твоего разрешения, продолжу.

Не дожидаясь ответа, Надежда разлила коньяк, опять по двум рюмкам.

- Тома, ты можешь не пить. Но рюмка твоя должна быть непустой. Понятно?

- Да.

- Тогда слушай. У меня есть муж. Витя. А ещё есть другой человек. Он мне не муж. И вообще он мне никто. Но он есть. Я его вижу. Здороваюсь с ним. Иногда перекидываюсь парой фраз. Но… У него есть кого любить. А у меня есть муж. И всё же… когда я его вижу… у меня такая боль в груди. И тоска. Понимаешь?

- Понимаю, - искренне призналась Тома.

- А вот я себя не понимаю.

Надежда выпила почти залпом. Тома на неё посмотрела, и рука её сама потянулась к полной рюмке. Рука потянулась, а губы разомкнулись, в ожидании очередной порции допинга. И вот уже две пустые рюмки стоят на столе перед большим зеркалом.

- Зато он тебя не предаст, - вздохнула Тома. - Как меня…

- Дима?

- Как ты догадалась?

- О тебе и Диме?

- Да.

- Не могу объяснить. Просто, я почувствовала твою боль. И мне стало плохо. Со мною такое бывает… Поэтому я сейчас не только тебя пытаюсь вылечить, но и себя.

Надежда съела кусочек батончика и поморщилась.

- Может нам за нормальной закуской сходить? Благо и магазинчик имеется в минуте ходьбы. Что скажешь?

- Я не дойду. Давай без закуски?

- А давай!

И они продолжили. Когда до дна оставалось совсем немного, Тому прорвало:

- Надя, я ведь ему поверила! А он!

- Тома, подожди! Ты ничего не знаешь! Не принимай решения! Всё может оказаться не так, как тебе могло показаться.

- Но ведь жена существует!

- Допустим.

- Что значит «допустим»? Это факт!

- Допустим, - повторила Надежда.

- Ты чего повторяешь одно и то же слово? Что уже совсем поплыла от коньячка?

- Допустим, - улыбаясь, сказала Надежда, и они обе засмеялись.

Слёзы обеих женщин ещё несколько рюмок назад пролились, и теперь они могли не плакать. А эмоции зашкаливали. И они смеялись, как не в себе. И им действительно стало легче.

- Тома, прошу, не руби с плеча!

- Хорошо.

- И постарайся не нападать на него. Пусть сам всё расскажет.

- Хорошо.

- Теперь тебя, что ли заклинило на слове «хорошо»?

- Да, похоже. Кстати, он же мне звонил.

Тома достала телефон и обнаружила двенадцать пропущенных звонков. И все от Димы. Он звонил через каждые пять минут. Тома протянула телефон Надежде.

- Посмотри.

Изучив список «пропущенных звонков», Надежда разлила остатки коньяка и победоносно произнесла:

- Тома, а ты ему нужна! Уж поверь мне. Я кое-что понимаю в этой жизни! И двенадцать раз мне никто не звонил. Однажды только было в моей жизни, что мне телефон обрывали и то сдались на восьмом разе. А тут двенадцать!

- И кто тебе восемь раз звонил?

- Банк! В котором, кредит брала, но вовремя не осуществила выплату.

Они вновь засмеялись и выпили «на посошок». Надежда заказала такси и через десять минут они прощались на улице.

- Тома, давай я тебя сначала до квартиры доведу.

- Не надо! Поезжай! Как-нибудь без помощи поднимусь. В крайнем случае, на работе заночую. В кресле.

- Ты уверена, что тебе не нужна моя помощь? - уже почти разместившись на заднем сидении такси, уточнила Надежда.

- Ты мне уже помогла.

- Ага, помогла! Душе во благо пошло наше общение, а здоровью во вред!

Они засмеялись и Тома, захлопнула дверцу. Такси медленно стало отъезжать, и Надежда махнула рукой. Тома в ответ тоже помахала, а когда машина скрылась за поворотом, она отправилась закрывать парикмахерскую. Зашла вовнутрь, нашла свою сумочку, и достала из неё ключи. Подошла к двери. Но неожиданно дверь перед ней распахнулась.

Тома испугалась, и машинально отшатнулась от взволнованного Димы, который дышал как бык, на испанской корриде. Он был, как всегда, красив. Но почему-то сегодня казался невероятно высоким.

- Тома! Почему ты не отвечаешь на мои звонки? Я чуть с ума не сошел от твоего молчания! Если бы не обстоятельства, вынудившие меня оказаться за городом, я бы уже давно был у тебя.

- А ты знаешь, Дима, я сегодня тоже чуть с ума не сошла, – очень спокойно произнесла Тома. - Но теперь мне лучше.

- Ты пила, что ли?

- Да. Ещё вопросы есть?

- Тома, я хотел сам тебе всё рассказать.

- Ты о чём?

- О том, что я не в разводе.

- А, у тебя есть жена? – почти равнодушно спросила она.

- Тома, прости. Я не хотел тебя обидеть.

- Димочка, ну какие могут быть обиды? – её голос был ласковым, спокойным. И в тоже самое время - железобетонным. И Дима, его услышав, понял, что всё очень плохо. Тома чужая. Она его не пускает в свой мир. Её голос выстраивал нерушимую стену-преграду, за которой пряталась её раненная душа. - Всё нормально, Дима. Только один нюанс. Я с женатыми мужчинами не встречаюсь. Извини, - улыбнулась, и пожала плечами. – Всего хорошего. Уходи.

- Тома! Дай мне возможность всё объяснить!

- Кричать не надо. Я не настолько старая. На слух ещё не жалуюсь.

- Извини, я не хотел на тебя кричать. Я хочу тебе объяснить, что всё не так, как могло показаться Любе.

- Дима, если хочешь говорить, говори. Я тебя слушаю. Даже присесть могу, - она присела в кресло и смиренно сложила руки на своих коленях, - Об одном прошу, сократи свою исповедь до минимума. Видишь ли, я сейчас всё равно, не оценю твои ораторские способности. И могу, элементарно заснуть на середине твоёй истории. У меня было много клиентов сегодня, я устала. Понимаешь?

- Понимаю. И не только это. Понимаю, что ты из последних сил хочешь казаться сильной. А на самом деле, я тебя очень обидел, и ты меня терпишь из последних сил. Да, я виноват, но я и не виноват… Я действительно женат. Но только потому, что мне не удаётся развестись. Родители против. Именно они блокируют развод всеми силами.