Джейк.

Сердце колотится в груди, когда я вижу его имя на экране.

Он оставил меня. Он просто уехал и оставил меня.

Боль, отторжение и унижение собираются вместе и сжигают моё сердце.

Я не отвечаю на звонок и выключаю телефон.

– Сколько ещё до аэропорта? – спрашиваю я водителя.

– Около пятнадцати минут.

Я откидываюсь на спинку сиденья. Я даже не знаю, когда следующий рейс до Великобритании. Я не планировала так далеко вперёд. Я вообще не планировала этого.

Я просто должна буду посидеть в аэропорту и дождаться рейс из этого Богом забытого места.

Я ожидала, что Джейк плохо отреагирует на новость о моей беременности. Я ожидала ссоры. Что я не ожидала, так это, что с того момента он не скажет мне ни слова, а затем отвезёт меня домой и отпустит из машины.

Просто мысли об этом снова причиняют мне боль. Я сжимаю руки, пытаясь унять боль.

– Вы из очень красивого места, – говорит водитель.

– Да, – отвечаю я, не желая вступать с ним в беседу.

– Те дома стоят кучу баксов. Вы там живёте?

Он смотрит на меня в зеркало заднего вида.

О, Господи, надеюсь, он не узнал меня.

– Нет. Пришла в гости, – я поворачиваю лицо и смотрю в окно, давая ему понять, что не настроена на разговор.

Слава Богу, он меня понял.

Через пятнадцать минут я вижу огромную вывеску LAX. Я полностью готова выбраться из этого такси и этого проклятого города.

Я просто хочу домой. К маме и папе.

Господи, я даже не могу начать думать о том, как отреагирует мама, когда я скажу ей, что беременна и Джейк не хочет ребёнка. Мой папа ошалеет. Он, наверное, вылетит сюда на следующей же неделе, чтобы надрать Джейку задницу.

Дерьмо.

Одна грёбаная неразбериха.

– Сколько? – спрашиваю я, когда такси подъезжает к обочине.

– Семьдесят пять баксов.

Проклятье. Я знаю, что он сдирает с меня за поездку больше положенной суммы, но я не могу быть задницей и спорить.

Я достаю две пятидесятки из кошелька и говорю ему оставить сдачу. Я знаю, что этот ублюдок обдирает меня, но я просто хочу выбраться из этого такси, а не сидеть и ждать перемен.

Я вылезаю, покачиваясь на каблуках с двумя сумками на обоих плечах.

Глядя на вход, я делаю глубокий вдох.

Поправляя ремень сумки, я иду к двери.

Я слышу визг шин. Оборачиваясь, я вижу машину Джеймса Бонда, которая останавливается на середине дороги. Дверь открывается и выскакивает Джейк.

Машины начинают сигналить вокруг него, но ему, кажется, плевать.

Я вижу, как он осматривается, а затем замечает меня, поэтому я быстро поворачиваюсь на каблуках и иду к двери.

– Тру, подожди! – зовёт он.

– Отвали! – кричу я в ответ.

Я вижу, как люди вокруг нас останавливаются, чтобы поглазеть на шоу, и от этого моё лицо становится красным.

Я слышу, как кто-то сзади кричит:

– Эй, мужик, ты не можешь оставить здесь свою машину.

Следующее, что я знаю – Джейк передо мной, хватает меня за руки.

– Просто подожди. Мне жаль, Тру. Мне так чертовски жаль. Не уходи. Просто выслушай меня, пожалуйста.

– Мне не интересно, что ты, чёрт возьми, скажешь! – кричу я.

Хорошо, может, мне и всё равно на людей, что смотрят на нас сейчас. Думаю, мне очень больно и я слишком злюсь, чтобы думать об этом.

Я чувствую, как слёзы наворачиваются на глаза, но я не собираюсь плакать.

– Я поняла тебя чётко и ясно.

– Я облажался. Я запаниковал и сбежал, что не должен был делать. Мне жаль. Больше чем когда-либо в жизни, – он качает головой. Глядя вниз, Джейк выдыхает. А когда поднимает голову, его глаза встречаются с моими. – Это не оправдание, Тру, но я просто не знал, что сказать или сделать. Я не мог нормально думать. Мне так жаль, малышка.

– Не называй меня так! – я кричу, словно его слова цепляют за живое. – Я не твоя грёбаная малышка.

– Да, моя, – его голос так низок и интенсивен, что я могу только смотреть на него. – И всегда будешь моей, Тру. Всегда.

– Эй, мужик, ты не слышал меня? Я сказал, что ты не можешь оставить свою машину здесь!

Я отворачиваюсь от Джейка, чтобы увидеть сотрудника аэропорта, который идёт к нам. Молодой парень, лет двадцати.

Он смотрит на Джейка и останавливается как вкопанный.

– Эй, а ты не... Джейк Уэзерс? – он приглядывается к Джейку. – Святое дерьмо – ты и есть! Это ты! Эй, это Джейк Уэзерс! – восклицает он, указывая на людей вокруг, в результате чего их внимание сосредотачивается на нас.

Мы здесь одни, без Дэйва и Бена, окружённые двадцатью людьми, которые только что узнали Джека.

Чёрт.

Я чувствую, как Джейк напрягается, а его хватка на моих руках становится крепче. Он отводит взгляд от меня и говорит парню:

– Я не он.

– Это ты, – говорит фанат, подходя ближе. – Я бы узнал тебя где угодно! Я был на всех твоих концертах, чувак. У меня есть все твои альбомы. Я один из твоих самых больших фанатов! Чертовски люблю твою музыку! Дерьмо, не могу поверить, что ты здесь! Подожди, пока Мари услышит это! Это моя девушка, она любит тебя, как и я! Когда Джонни умер, она неделями плакала. Ох, чувак, я должен получить твой автограф и фотографию, – он начинает подходить ближе и тянется к карману.

Не могу поверить, что мы в самом середине пекла, и один из активных фанатов Джейка хочет взять автограф и сфотографироваться.

Я слышу шёпот людей вокруг нас, шум усиливается, и моё сердце начинает тревожно биться.

Нас окружает толпа.

– Мы уходим, сейчас же, – приказывает Джейк тихим, но твёрдым голосом, глядя на меня сверху вниз.

Я киваю, а затем Джейк хватает меня за руку. Быстро, словно молния, мы идём к машине.

Я слышу, как люди идут за нами, голоса кричат.

– Не уходи, чувак!

– Подпиши мою майку!

– Могу я сфотографироваться с тобой?

– Позволь мне дать тебе свой номер!

Джейк открывает пассажирскую дверь и практически впихивает меня, а затем плотно закрывает позади меня дверь. Я смотрю, как сложно ему пробираться к своей двери, потому что люди хватают его. Джейк убирает людей с пути, но толпа становится ещё гуще, чем раньше.

Даже если Джейк хотел бы остановиться и дать автографы, люди сейчас слишком взволнованы и многие себя не контролируют.

Человек один разумен. Но толпа просто сходит с ума.

Мне страшно, и внутренности скручиваются, сжимаясь.

Все же Джейку удается сесть в машину. Он громко сигналит, предупреждая, что начинает движение, а затем едет вперёд, убираясь отсюда.

Всё ещё дрожа, я смотрю, как он звонит. Он всегда включает громкоговоритель, пока едет в машине. Но не сейчас.

– В аэропорту произошёл инцидент... Я потом тебе расскажу... нет, нас окружили... да, мы спорили, а люди вокруг слышали. Это точно будет в новостях, подчисти, как только сможешь... она в порядке, мы оба в порядке... нет, меня не преследуют... Сейчас я еду домой... хорошо, – он вешает трубку. – Ты в порядке? – спрашивает Джейк.

Я киваю.

– Больше никогда так не убегай. Я знаю, ты злишься на меня сейчас, но было глупо так поступать.

Гнев вспыхивает во мне с новой силой. Я испускаю резкий смешок, поворачиваясь к нему.

– Ты, чёрт возьми, шутишь?

– Похоже, что я шучу? – взгляд, которым он одаривает меня такой суровый, что я сжимаюсь на месте. – Тебя могли ранить там, – говорит он низким голосом. Не уверена, но мне кажется, что он содрогается от этой мысли.

Но злость пересиливает меня.

Я бы никогда не оказалась в аэропорту, если бы он не уехал. Это всё его грёбаная вина!

Я смотрю на него с отвращением.

– Как будто тебе не всё равно. Это всё твоя вина!

Одной рукой держась за руль, он поворачивает голову, глядя на меня тяжёлым взглядом, и я боюсь, что под его силой развалюсь на кусочки.

– Думаешь, мне было бы плевать, если бы с тобой что-то случилось? – он стискивает зубы.

Я смотрю на него и киваю.

Его лицо каменеет. Я могу даже видеть вену, пульсирующую у него на шее. Не думаю, что когда-нибудь видела его таким злым.