— А вот тебя не оказалось рядом, когда я пришел в себя, — тихим голосом пожаловался он.

— Но сейчас же я рядом.

Ладонью он обхватил мой подбородок. Провел большим пальцем по нижней губе; его кожа казалась такой грубой, потрескавшейся.

— Поверить не могу, что я здесь и прикасаюсь к тебе, — напряженно произнес он, глядя на мой рот.

— Знаю. Как же я скучала, — прошептала я, на глазах снова выступили слезы.

Я осторожно отодвинула его руку от раненого бока. Он втянул воздух, стоило мне оттянуть повязку. Я прикусила нижнюю губу, борясь с желанием разрыдаться от вида его мучений.

— Тебе надо лечь, пока не разошлись швы, — сказала я, вернув повязку на место.

— Насколько все плохо? — спросил он, глядя мне в глаза.

— Твоя мама вытащила пулю, но ты потерял много крови.

— Мы чуть не потеряли тебя, — вставила Ева, встав рядом со мной.

Райдер взлянул на нее, но меня так и не отпустил.

— Ты в порядке, Ева? — спросил он.

Она переминалась с ноги на ногу, переводя взгляд с пола на потолок. Вдруг она бросилась к Райдеру.

— Спасибо, — сказала она, крепко обнимая его. — Я никогда не забуду того, что ты для меня сделал. Никогда.

Он неловко похлопал ее по спине.

— Я бы сделал это снова, Ева.

Она отстранилась и громко хлюпнула носом.

— Я люблю тебя какой-то смесью любви и ненависти. Как друга, естественно.

Райдер прочистил горло.

— Да, я тебя тоже.

С довольным и чуточку влюбленным видом Ева отошла.

— Сколько я провалялся в отключке? — спросил он.

— Практически две недели, — ответила я.

— Проклятье, — он выругался себе под нос. Из него так и посыпалась брань, когда бок снова пронзило болью.

— Может, приляжешь? — предложила я, посторонившись.

Не успела я отойти, как он схватил меня за запястье. Жар, исходящий от его пальцев, начал растекаться по всему моему телу, сосредотачиваясь в самом моем центре.

— Ева, тебе, наверное, уже пора, — сказал Райдер, прожигая меня взглядом.

— Куда? Ты о ч... — Уголок губ Евы изогнулся в ухмылке. — Ааа.

Райдер пропустил это мимо ушей, его взгляд скользил вверх по моему телу, задержавшись на груди. Подо всеми одетыми на меня слоями одежды было незаметно, что я на четвертом месяце беременности. Я пока старалась не демонстрировать свое положение, но приближалось время откровенного разговора.

Ева вышла из комнаты, тихо закрыв за собой дверь. Мы с Райдером впервые остались наедине, нам больше не мешала лихорадка, и теперь он был в сознании. Сейчас существовали только мы вдвоем. Я занервничала, разволновалась и одновременно испугалась.

— Райдер, прошу тебя, приляг. Я не выдержу снова смотреть, как тебе накладывают швы, — взмолилась я, опустив руку ему на грудь.

— Попозже. Мне надо кое-что сделать. — Он дернул меня на себя. Я оказалась не готова к такому рывку.

Я с шумом выдохнула, падая на него. Его сильные бедра удержали меня он удара.

— Райдер, ты что творишь? Тебе же станет хуже, — затаив дыхание произнесла я.

Он не ответил. Его рука опустилась на мое бедро, заключая в ловушку. Другая, переместившись под косу, обхватила затылок.

— Хуже мне станет, если я не сделаю вот этого, — сказал он.

Не успела я осознать смысла его слов, как он накрыл мой рот. Его борода царапала мой подбородок. Его губы завладели моими, наверстывая упущенное и так ему необходимое. Меня переполняли эмоции. Жар, нужда, пламя и страсть. Все вместе, они рождались где-то внизу и растекались по всему телу.

Впервые за несколько месяцев я снова почувствовала себя живой.

Я застонала, когда он сменил угол наклона, требуя большего. Я разомкнула губы, сдаваясь под его напором.

Я разочарованно промычала, стоило его рукам отпустить меня. Но их возвращения долго ждать не пришлось. Одним движением он сорвал с меня вязаную шапочку и швырнул ее через всю комнату. И сразу же запустил пальцы в освобожденные волосы, запутываясь в них.

А когда он погрузил свой язык в мой рот, я просто обезумела. Мои руки переместились на его обнаженную грудь, такую теплую под моими пальчиками. Я ощущала ими очертания его мышц, и это напомнило мне, что он похудел в лагере для пленных, но по-прежнему оставался сильным и готовым сражаться.

— Сними ее, — прохрипел он мне в рот, дергая за мою куртку. — Мне надо ощутить тебя. Прикоснуться. Боже, я должен проверить и убедиться, что не брежу и не сплю.

Я замерла. Он хочет, чтобы я сняла куртку. Вот он. Момент истины. Момент, когда он узнает, что скоро станет папой.

Его губы снова накрыли мои, на этот раз более требовательно. Пока он целовал меня, я протиснула руки между нами и взялась за пуговицы своей поношенной куртки.

— Я постоянно думал о тебе, Мэдди. Днями и ночами ты занимала все мои мысли. Мне всюду виделось твое лицо. — Его рот опустился к линии моего подбородка, оставляя на нем влажный след. А большой палец пробежался под воротничком рубашки и погладил ключицу, запуская у меня табун мурашек.

Я расстегнула пуговичку, пытаясь сосредоточиться. Но учитывая его губы, желание во мне разрослось до опасного уровня.

— И твои волосы. Мне мерещились их прикосновения. Я вспоминал, как они накручивались на мои пальцы, когда я двигался внутри тебя, — хрипло выдохнул он возле моей шеи, стягивая резинку с моей косы. До боли медленно он расплел ее. А когда волосы свободно упали мне за спину, он запустил в них пальцы.

Я запрокинула голову, стоило ему начать вести дорожку из поцелуев вдоль моей шеи. Он немного сжал пальцы, не давая мне дергать головой, пробуя на вкус мою кожу.

Я часто задышала, прикрыв глаза. Задрожавшие руки забыли о пуговицах и переместились к его бедрам.

— И губы. — Он вернулся к моим губам, скользнув по ним своими. — Черт, Мэдди, воспоминания о твоих губах целыми ночами держали меня в напряжении.

Он с грубостью накинулся на мой рот, вынуждая меня разомкнуть губы. Я застонала, наткнувшись на его жаждущий язык. Он расстегнул еще одну пуговку на куртке.

— Только мысли о тебе помогли мне выжить, — прошептал он.

Расстегнув последнюю пуговицу, Райдер сразу же скинул с меня куртку. Она упала кучей у моих ног, накрыв ботинки и обмотавшись вокруг. Теперь меня прикрывали только слои рубашек.

Его пальцы потянулись к верхней пуговице моей рубашки, в то время как его язык проник в мой рот. Я не могла сопротивляться. Мои руки потянулись к его волосам, запутались в отросших прядях и притянули его ближе.

Когда он застонал, не от жажды, а от боли, волна беспокойства охладила мой разгоревшийся пыл.

— Мы не можем, Райдер, — сказала я, отстраняясь от его губ.

Он потянулся следом, почти падая с кровати, чтобы дотянуться до моего рта.

— На хрен «не можем», — прорычал он, обхватывая меня за затылок и дергая на себя.

Он накрыл мой рот поцелуем, а его руки снова занялись моей рубашкой. Не прошло и секунды, как он расстегнул все пуговицы.

Пришла пора признаться.

— Райдер, я должна рассказать тебе кое-что, — отстраняясь, произнесла я, проклиная весь этот момент.

— Потом. Ты нужна мне, — сказал он, сжимая кулак на моих распущенных волосах и возвращая к себе.

— А огнестрельное ранение тебе не помешает? — с улыбкой спросила я.

— Только не с тобой, малышка.

Услышав его слова, я вцепилась в его волосы и притянула к своим губам. Он зарычал, стоило мне поцеловать его, его руки метнулись к моим бедрам.

Я схватила его за руку. Держа его за запястье, я медленно потянула ее к своему животу. Сердце мое заколотилось, и руки задрожали. Вот и все. Что он скажет, как отреагирует?

До прикосновения оставались пара сантиметров, когда распахнулась дверь спальни.

В проеме стояла его мать с полными слез глазами. За ней был Роджер, держащий в руке бейсболку и нервно переминающийся с ноги на ногу.

— Мам. Пап, — проговорил Райдер, за бедра притягивая меня поближе.

Услышав его, Дженис влетела в комнату, ее сотрясали рыдания. Я отстранилась от Райдера, уступая место Дженис. Спустя секунду она бросилась с объятиями на Райдера, обнимая его, как ребенка.