— Райдер, ох, милый мой, — шептала Дженис, гладя его по длинным непослушным волосам.

Он обнял ее, такую хрупкую, глядя поверх плеча на отца. Роджер стоял в дверях, трепетно глядя на своих жену и сына.

— Все нормально, мам, — мягко произнес Райдер.

Дженис хлюпнула носом и, отстранившись, опустила руки ему на плечи.

— Мы думали, ты не выкарабкаешься. У тебя пошла лихорадка и...

— Я в порядке, — перебил Райдер, поймав мой взгляд. — Лучше и быть не может.

Его слова вызвали у меня мурашки. Притяжение между нами ничуть не ослабло. Время ничего не изменило. И ничто уже не сможет.

Дженис смахнула волосы у него со лба. Перед глазами всплыло, как она делала точно также, когда ему было четырнадцать. Райдера это всегда бесило, он заявлял ей, что уже не ребенок. А она ему отвечала, что для нее он всегда будет ребенком. Ее ребенком. Теперь я понимала, что это не пустые слова.

Минут десять или пятнадцать Райдер общался со своими родителями, уверяя их, что чувствует себя нормально. Дженис слушала, но все равно нервно хмурилась. Я так и чувствовала, что она хочет сказать ему что-то еще, и наконец она это сделала.

— Ты в порядке. Большего мне и не надо. Но ты должен кое-что узнать, Райдер. Мне следовало рассказать тебе это еще много лет назад. Но я так боялась ранить тебя, что ты убежишь. — Дженис откашлялась, от слез ее глаза стали ярче. — Думая, что ты погиб, я сама едва не умерла. Я во стольком виновата, столького не рассказывала тебе. Пора тебе узнать правду.

Райдер взялся за бок и попытался сесть ровнее, забеспокоившись.

— В чем дело?

Мне стало неуютно от присутствия при столь личном моменте. Я начала уходить, когда Дженис остановила меня.

— Останься, Мэдди. Ради него.

Я кивнула и села на ближайший стул. Тот же стул, на котором сидела, когда принесли истекающего кровью и умирающего Райдера.

Сделав глубокий вдох, Дженис рассказала все Райдеру. Она рассказала про его настоящую мать — ее младшую сестру. Про ее проблемы с алкоголем и наркотиками, про постоянные трудности. Описала, как годами пыталась помочь сестре, как мучилась в незнании, где она пропадает. Дженис рассказала о ее звонке и ночи, когда забрала его к себе домой из больницы, ночи, когда он стал ее сыном.

Райдер не отрывал глаз от своей мамы, пока она говорила, и сидел, не шелохнувшись.

— Она любила тебя, Райдер, по-своему. Не хочу, чтобы ты дурно думал о ней. Она просто не представляла, как растить ребенка, — мягко произнесла Дженис. — У нее были проблемы, и она не могла окружить тебя материнской заботой.

Райдер крепче сжал челюсть под густой щетиной. Я разглядела боль в его глазах, скрытую под маской суровости.

— Ты наш сын, в полном смысле этого слова, — вставил Роджер. — Никогда не забывай этого.

Рот Райдера мрачно искривился, взгляд ожесточился, когда он смотрел на своих маму и папу.

— Но я не ваш сын. Похоже, я пошел в точности в нее. У меня та же тяга к дракам и алкоголю, как и злость на весь мир. — Он покачал головой с отвращением. — Почему, черт возьми, вы мне не рассказали раньше? Это бы столько хрени объяснило.

Роджер оттолкнулся от дверного проема.

— Совсем нет! Ты такой, какой есть. Ты сам выбираешь свой путь. Хочешь пойти и напиться вусмерть, так вперед. Выбор только за тобой, не вали все на гены!

Дженис поднялась и нервными движениями расправила простынь и одеяло на кровати.

— Знаю, это шокирует, и нам следовало рассказать тебе все раньше, но ты мой сын, даже если не я тебя родила. Ты всегда будешь моим сыном, — сказала она.

Райдер кивнул, его ладони сжались в кулаки.

— Понял, — резко произнес он.

Какое-то время никто не произносил ни звука. Молчание было таким тягостным, что я заерзала на месте. Мне хотелось подойти к Райдеру, я понимала, что ему больно, но осталась сидеть.

Наконец Роджер махнул Дженис.

— Давай оставим их наедине, — сказал он. — Думаю, им это нужно.

Дженис нерешительно взглянула на Райдера, но Роджер взял ее за руку и вывел из комнаты.

После того как закрылась дверь, я не знала как быть. Такие новости меняют жизнь. Может, он хочет побыть один? Может, мне следует выйти? Или правильнее остаться?

Райдер сжал и разжал кулаки, отчего у него напряглись мышцы.

— Ты знала? — спросил он, глядя перед собой.

— Она рассказала мне в тот день, когда тебя нашли, — ответила я.

Проведя ладонью по лицу, он вздохнул.

— Черт, — прошептал он.

Столько боли было в одном этом слове. Поднявшись на ноги, я пошла к нему. Когда я оказалась на достаточном расстоянии, он потянулся ко мне и притянул к себе между ног.

Некоторое время мы так и держались друг друга. Его ладони обняли мое лицо, а мои пальцы замерли на его теплой шее.

Спустя, наверно, вечность, он убрал волосы от моей шеи, открывая ухо.

Наклонив голову, он прижался губами к чувствительной точке на мочке уха и прошептал:

— Спасибо, что терпела меня все эти годы. Я бы не пережил всю эту безумную хреноверть без тебя.

Его ладони опустились сперва на грудную клетку, затем легли мне на бедра. Губы отпустили мое ухо.

Я обхватила его за голову. Повернула лицом к себе и прижалась к его губам.

— Я люблю тебя, Райдер, — прошептала прямо ему в губы.

Стон был его ответом, когда мои губы раскрылись под его напором.

Мы остались наедине. Надо бы рассказать ему про ребенка. Но я не могла. Он только что узнал, что вся его жизнь оказалась окрашена ложью, что его усыновили. Просто перебор рассказывать ему сейчас, что он вскоре станет отцом, слишком быстро. Называйте меня кем хотите, но я просто не смогу.

Его руки проникли под рубашку, касаясь обнаженного бедра. Может, ему и больно сейчас, да и я еще скрываю свою беременность, но я хотела его. И ничто не могло отменить этого.

Его ладонь как раз направлялась к моему животу, когда дверь снова распахнулась, пресекая его действия.

Я оторвала от него губы. Неужели все позабыли, как стучать?

— Черт. Гэвин, я как бы занят, — увидев в дверях брата, сказал Райдер и достал руки у меня из-под рубашки.

— Как бы пофиг. Только гляньте, кто восстал из мертвых! — пошутил Гэвин, заходя в комнату. — Ужасный и всемогущий Райдер собственной персоной.

Я попыталась отойти, чтобы не мешать воссоединению двух братьев, но Райдер удержал меня, отказываясь отпускать.

— Ты как? — спросил Гэвин, остановившись у края кровати. Опустив руку Райдеру на плечо, наградил хорошим, сильным таким похлопыванием.

— Минуту назад было лучше, братишка, или мне называть тебя кузеном? — ровным тоном спросил Райдер.

— Значит, мама уже рассказала? — спросил Гэвин, переставая улыбаться.

— Да. Просто полный трэшак.

— Ну да. — Гэвин неуверенно почесал свой бородатый подбородок. Спрятав руки в задних карманах, он откашлялся. — Она рассказала мне несколько дней назад. Мне как-то похер. Мы все равно братья, Райдер.

— Ну а мне как-то не похер. Что еще я не знаю? — спросил Райдер, прожигая взглядом.

Гэвин потер кончик носа и взглянул на меня. Я ждала, что он скажет то, что просто уничтожит Райдера — я поцеловал Мэдди. Я задержала дыхание, молясь, чтобы Райдер не возненавидел нас после этого. Но Гэвин промолчал.

Гэвин переминался с ноги на ногу и начал разглядывать свою обувь, а я отвернулась. Райдер рассматривал нас, его взгляд метался между мной и Гэвином.

— Да что с вами? — спросил он, выпуская меня из своих рук. — Что вы скрываете? — в его голосе прорезалась жесткость, а взгляд стал ледяным — такой знакомый мне образ.

— Ничего, — ответил Гэвин, снова бросая на меня взгляд.

— И почему я тебе не верю? — парировал Райдер. Словно существо, включившее защитный механизм, Райдер спрятал все свои эмоции, прикрывая их гневом и раздражением. Он отстранялся от меня, возводя вокруг себя прочный занавес, за которым никто не мог его увидеть.

Пожав плечами, Гэвин отвернулся. Вина так и читалась у него на лице. В отличие от Райдера, он не обладал талантом скрывать свои эмоции, у него всегда была душа нараспашку. Схватив из угла стул со спинкой из перекладин, он приставил его к кровати. Повернув спинкой вперед, он сел на него, глядя на Райдера.