— Похоже, все идет отлично, — заметил Менелиан.

Теккан что-то промычал и по ступенькам спустился в док.

Через некоторое время он вернулся с довольным лицом.

— Вексиллан в точности исполнил твои приказала — доложил он. — Если нам ничего не помешает, мы сможем отплыть уже завтра на рассвете.

— Отлично, — улыбнулся Менелиан и повернулся к Кате: — Хотя, сознаюсь, мне жаль расставаться со столь приятной компанией.

— Что поделаешь! — вежливо улыбнулась Катя и закуталась в плащ, словно не хотела, чтобы он предлагал ей руку.

Брахт ухмыльнулся.

— Чем можем быть полезны мы? — спросил он.

— Мало чем, — сказал Теккан. — Здесь нужны умелые руки. Вы, скорее, будете обузой.

— Могу ли я сделать предложение? — поинтересовался Менелиан. — Туман рассеется не скоро, а дом мой более удобен, нежели гавань. К тому же у меня есть небольшая библиотека, где можно поискать ответ на то, как победить творение Аномиуса. Может быть, вернемся?

— Я останусь здесь, — заявил Теккан.

— Я считаю, что лучше остаться всем троим, — предложил Брахт как ни в чем не бывало, не сводя глаз с Кати.

— Не стоит ли нам, из соображений безопасности, держаться поближе к гавани? — спросил Каландрилл.

Менелиан пожал плечами.

— Под моей опекой вы в безопасности. А дома мне легче вас защитить.

— Здесь у нас лучники. — Теккан кивнул. — Они сумеют постоять за судно. Я думаю, наш друг прав. Рабочих рук у нас хватает. В ваших нужды нет.

— Похоже, без вас здесь могут обойтись. — улыбнулся Менелиан, переводя взгляд с одного на другого хотя замечание его относилось явно к Кате. — Я повторяю свое предложение.

Девушка посмотрела на отца, они обменялись несколькими словами на вануйском, и Катя сказала:

— Хорошо. Вернемся и посвятим себя библиотеке:

Менелиан кивнул и обратился к Теккану со следующими словами:

— Киндар эк'Ниль предоставит в ваше распоряжение все, что ни попросите. Если вам что-то понадобится, скажете ему.

— Надеюсь, больше нам ничего не потребуется.

Капитан махнул рукой в сторону инструментов и материала, разложенных вдоль дока, и колдун, кивнув, резко развернулся, и халат его взвился в воздух.

— Тогда пошли, — заявил он.

Туман окутывал город саваном до самого полудня. К тому времени Каландрилл убедился, что библиотека Менелиана содержит мало трактатов по черной магии и созданиям вроде зомби. Они несколько часов копались на полках, но ничего не нашли, кроме туманных рассуждений, скорее похожих на легенды и предания. Брахт, довольный своей неграмотностью, и Катя, не умевшая читать по-кандийски, фехтовали в саду.

Наконец к полудню зимнее солнце все-таки разогнало мглу, и слуги распахнули ставни.

Менелиан свернул пергамент, отложил его в сторону и посмотрел в сад через толстое стекло, искажавшее фигуры настолько, что фехтовальщики походили на сказочных существ. Кольчуга Кати и мелькавшие клинки переливались под лучами набиравшего силу солнца. Словно отлитая из золота и серебра, девушка со смехом отбила выпад одетого во все черное кернийца.

— За такую женщину и умереть не страшно, — пробормотал колдун. — Таких мне встречать не приходилось.

— — Брахт того же мнения, — ответил Каландрилл, закладывая тонким сухим листом страницы книги цвета слоновой кости в потрескавшемся кожаном переплете и тоже выглядывая в сад.

— Они помолвлены? — задумчиво спросил Менелиан.

Каландрилл кивнул:

— В некотором роде. Брахт претендует на нее, но Катя и думать не хочет о мужчинах, пока «Заветная книга» не будет уничтожена.

Колдун улыбнулся:

— Значит, у меня еще есть надежда.

— Тебе придется иметь дело с клинком Брахта, — предупредил Каландрилл. — К тому же, насколько я знаю, Катя сделала выбор.

— Клинком меня не запугаешь, — рассеянно возразил Менелиан, хотя улыбка его погрустнела. — Но если она уже сделала выбор…

Каландрилл пожал плечами. Для него было в диковинку, что колдун может испытывать чувства самого обыкновенного смертного. Но вот поди ж ты, колдун смотрел на женщину с такой тоской, с какой когда-то взирал на нее Брахт. С какой когда-то сам Каландрилл смотрел на Надаму.

Не сводя глаз с занимающихся фехтованием, Менелиан задумчиво произнес:

— Люди полагают, что мы выше подобных чувств. Почему-то считается, что посвятивший себя оккультному искусству не может испытывать самых обыкновенных человеческих чувств. Но мы тоже живые! Временами бывает очень одиноко, друг мой. Простые люди чураются нас; кто-то смотрит подозрительно. А женщины вроде Кати встречаются редко. — Он печально улыбался, словно читая мысли Каландрилла, но вдруг весело рассмеялся. — Однако с судьбой не поспоришь. И хотя я бы с удовольствием оставил ее здесь, я исполню свое обещание и окажу вам всяческое содействие.

— Спасибо, — поблагодарил Каландрилл. — Честно говоря, не ожидал помощи от мага.

— Почему? — Менелиан нехотя отвел взгляд от окна и перевел его на Каландрилла. — Тебя предавали?

— Колдуны, с кем мне до сих пор приходилось общаться, — Каландрилл помолчал, не желая обижать собеседника, — оказывались плохими друзьями.

Менелиан весело рассмеялся.

— Плохими друзьями? — Он покачал головой. — Ты дипломат, Каландрилл. Но мне-то ты доверяешь?

Он посуровел, и голос его зазвучал торжественно. Каландриллу показалось, что Менелиан нуждается в поддержке, и он, кивнув, сказал:

— Доверяю.

— Но не безгранично, да? — Опустив локти на стол, Менелиан подпер ладонями подбородок, твердо глядя Каландриллу в глаза. — Может, объяснишься?

Каландрилл задумался на мгновение и сказал:

— Я тебе доверяю. Но ты сам говорил о разногласиях среди твоих коллег-колдунов, а те двое, с которыми мне пришлось иметь дело, не стали моими друзьями.

— Об Аномиусе и Рхыфамуне мы уже говорили, — сказал Менелиан. — Что же касается колдунов тирана, то верно, нас разделяют разногласия. Не будь это так, не видать бы вам моей помощи. Но ведь весь мир одинаков. Не имей люди каждый свое мнение, мы бы все, как овцы, пошли за тем, кто обладает более громким голосом. Не имей мы собственного диктатора в голове, сильнейший без труда навязал бы свою волю слабейшему. Те из внутреннего круга, кто безоговорочно потакает Аномиусу, не верят в пробуждение Фарна и потому не придают большого значения этой опасности.

— Как они могут? — удивился Каландрилл. Менелиан со вздохом пожал плечами. Взгляд его затуманился.

— Они думают только о ближайшем будущем, — медленно начал он. — Они не видят мир во всей его взаимозависимости. Они не злодеи, но думают прежде всего о том, что от них требуется сейчас. Сафоман эк'Хеннем угрожает Кандахару и посему должен быть остановлен. С помощью Аномиуса этого можно добиться быстрее, и они соглашаются на его условия.

— И готовы принести нас в жертву его честолюбию. — Каландрилл указал на себя и на двух дуэлянтов в саду. — Разве это не зло?

— По их мнению — нет, — грустно ответил Менелиан — С их точки зрения, цель оправдывает средства. Что в сравнении с окончанием войны жизнь лиссеанца и кернийца?

— Для нас они важны, — заявил Каландрилл.

— Но разве вы не готовы отдать их, дабы остановить Рхыфамуна?

Туман окончательно рассеялся, обнажив ледяное голубое небо с холодным ослепительным солнцем. Лучи его проникавшие в комнату сквозь толстое стекло, лизали лицо колдуна и отражались в его умных глазах. Каландрилл кивнул.

— Ради этого — да. Но не во имя честолюбия Аномиуса.

— Ты смотришь на мир в его взаимозависимости. — Менелиан прищурился. — Как и я, и те, чью волю я исполняю. Другие же этого видеть не желают, и посему задача наша — победить их.

— Даже если, помогая нам, вы потеряете Кандахар? Колдун сухо рассмеялся и отрицательно покачал головой.

— Мне думается, что, помогая вам, я помогаю Кандахару и всему свету.

— А если о помощи твоей станет известно? — Каландрилл с любопытством посмотрел на ведуна. — Ты говорил о возмездии.