- Унижать наши ценные услуги глупо, Мелоди Биттерсвит.

- Ладно, может, я зря сказала про чайник, мам, я знаю, что твое дело важное, и это хорошо, но это не для меня.

Я повернулась к бабушке.

- И ты тоже права, - я накрыла ее руку в перстнях своей ладонью. - Я их вижу. Я вижу их всюду, потому даже не вижу смысла дальше искать нормальную работу.

Они не спорили, ведь со всей работой, что я нанималась вне семейного дела, шло что-то не так. Моя работа помощником адвоката закончилась тем, что умершая мать адвоката была в офисе и не давала ни минуты покоя. Она изводила посланиями для него, в основном, из-за того, что ей не нравился его пылкий роман с секретаршей. Мне тоже это не нравилось, но я держала свое мнение при себе. И дошло до того, что я наорала на нее, чтобы она отстала от сына, что увлечение ее сына это не ее и не мое дело, и все было бы нормально, если бы не пришла его жена, чтобы забрать на обед, и не услышала каждое слово. И адвокату самому понадобился адвокат. Я работала и медсестрой в стоматологии, и за мной ходил давно умерший стоматолог, который десятки лет назад лечил здесь и уходить не спешил. Он постоянно мешался мне, из-за него я приготовила не те новые коронки для депутата, после чего он стал похож на коня. Он все еще винил меня в том, что потерял свое место на следующих выборах.

- Я тоже буду помогать мертвым, но не так, как вы. Разве ты не видишь этого, бабушка? Вы с мамой больше похожи на телефон. А я буду… - я искала подходящее слово.

- Диспетчером для призраков? - маму легко убедить не получалось.

Я пожала плечами.

- Можешь и так назвать. Не мне выбирать название, но все мы знаем, что порой призраки достают так, что их нужно прогнать.

- Ты собираешься мешать. Биттерсвиты не мешают. Это не наша работа.

Я видела, что мама упрямо сжала челюсти. Но если я не уговорю ее, работы мне не видать.

- Бабушка?

Мы с мамой посмотрели на нее. Она наколола еще одну ягоду и сунула в рот, медленно разжевала, хотя знала, что мы ждем ее вердикт. Мама явно у нее переняла привычку драматизировать.

Бабушка смотрела на меня и направила на меня вилку.

- Это не повредит фирме семьи? Нам нужны призраки в округе, милая.

- Нет, я буду иметь дело с призраками, что застряли и вредят. Вы и не поймете, что я здесь. Обещаю, - я покачала головой и вдохнула, мысленно умоляя их.

Она разжевала еще одну ягоду, пока думала, а потом отложила вилку.

- Шампанского, Сильвана. Наша малышка решила заняться делом.

Я не сдержалась и улыбнулась, но не позволила себе обнять ее, потому что мама замолчала, она пугающе смотрела на меня.

- Опять это из-за двадцати семи лет? - мягко спросила она.

Я быстро отвела взгляд при упоминании недавнего дня рождения. Она была права, и обмануть ее было сложно.

- Мы проходили через это, - сказала она. - Это только цифры.

Двадцать семь кому-то, может, и были цифрами, но не для меня. В этом возрасте мама родила меня, а бабушка - мою маму. В таком возрасте умер мой отец, его мотоцикл попал под колеса грузовика, когда он спешил в больницу к рожавшей меня маме.

И этот возраст ранил меня сильнее, чем я представляла. Я ожидала нормальный день рождения, а столкнулась с ужасной проблемой: «Чем заняться в жизни?». Это поставило меня в тупик, меня затапливало страхом, эмоциями и слезами. Я подумала о маме, к этому возрасту она уже нашла любовь, призвание и родила. Я подумала об отце, который не появлялся после гибели, жизнь которого оборвалась, когда моя только началась.

До двадцати шести лет и триста шестидесяти четырех дней я была ребенком, играющим во взрослую. Но в день рождения я отбросила все эти детские вещи и составила список. Я хотела, чтобы жизнь была хорошей, насыщенной и богатой на любовь и гордость, и чтобы со мной случалось что-то хорошее.

Мне было все равно, сколько свиданий не удастся, сколько жаб придется перецеловать, сколько раз придется рисковать, только бы я нашла человека, который будет оберегать мое сердце вечно.

И хотя было страшно, я собиралась основать свое агентство, и мне хотелось получить одобрение мамы.

Бабушка пришла на помощь с неожиданным предложением.

- Она может работать с Глендой по пару часов каждое утро, Сильвана.

Гленда Джексон была секретарем и центром вселенной «Веселых духов», чудесной женщиной, когда дело доходило до организации. Она была здесь, сколько я помнила, она могла оббежать весь мир в свободное время, если бы захотела. Нам повезло, что она все силы пустила на то, чтобы мы держались на плаву, и с недавних пор я была ее помощницей, когда оставила попытки найти обычную работу. Я была тут лишней. Мама с бабушкой были рады посвящать время и энергию своим сеансам, а Гленда все организовывала. Так нам было проще, а ее еще и уважали в Чейплвик, она добавляла нам нормальности, в наши призрачные дела. Она знала все в Чейплвик, и если Гленда чего-то не знала, значит, это не стоило внимания.

Отличный ход бабушки. Услуги Гленды позволяли маме знать, что я делаю, а мне - получить то, что я хочу. В этой семье долго не проживешь, пока у бабушки есть дипломатические умения, что могли уговорить Швейцарию. Мама была недовольна, но тот, кто знал ее плохо, не заметил бы этого.

Она надулась и возмутилась:

- Тебе нельзя шампанского. Сейчас завтрак.

Бабушка пожала плечами, но не расстроилась.

- Всегда где-то пять часов, Сильвана.

Глава вторая:

- Чем я думала? Я понятия не имею, как вести бизнес. Все будет ужасно, я обречена на провал. Даже призраки будут смеяться надо мной.

Я рухнула, как мешок картошки, в потертое кресло рядом с камином в моем новом офисе и почти исчезла в облаке поднявшейся пыли. Прошло два дня после моего заявления, а я уже нервничала.

- Боже правый, Мелоди! - Марина вытащила сдутую жвачку и бросила в урну, чтобы не брать в рот ее, покрытую пылью. Моя лучшая подруга с младшей школы, Марина была близка мне и тем, что наши семьи сделали нас изгоями, хоть мы и пытались скрыть это. Ее сицилийская бабушка передала ей в наследие итальянскую красоту, а дедушкины способности к «бизнесу» привели к богатству и опасной репутации семьи Малонэ. Она потеряла девственность в девятнадцать, потому что порой вела себя так, что могла запугать и отправить в нокаут, от этого подростки нервничали.

Как только пыль со старых кресел рассеялась, она пристально посмотрела на меня, прислонившись к столу, который уже час терпеливо оттирала, превращая из безобразного в годный к использованию.

- Раз - все не так ужасно, ты не обречена на провал.

Она считала на пальцах, помогая мне.

- Два - что с того, что ты не умеешь вести бизнес? Ты быстро учишься, к тебе на два часа в день приходит Гленда Джексон по утрам. Эта женщина может покорить всю страну за обеденный перерыв.

Я немного успокоилась, ведь она была права. Когда мы были в школе, Гленда исправила наше расписание с зорким глазом, что был опаснее, чем у Анны Винтур. И мы обе отлично сдали экзамены, потому что боялись ей перечить.

- И три, - Марина разжевала новую пластинку жвачки и выпрямила третий палец. - Кому будет известно, что призраки смеются над тобой? Они мертвы, а ты - нет, так что ты уже победила. И они не будут смеяться, когда ты засосешь их в призрачный пылесос, или что ты там будешь использовать.

Я невольно рассмеялась.

- Не это, но спасибо, - хотелось бы жить с пятью принципами Марины «не вздумай сдаваться». - Может, мне обрезать волосы, чтобы выглядеть серьезнее? - спросила я, она взглянула на меня, словно спрашивая: «Совсем уже с ума сошла?».

- У тебя всегда эта стрижка, еще со школы, - рассмеялась она. - Ты присвоила это каре, Мелоди. Да и поздно уже менять систему.

- Систему?

Она указала на меня.

- Ты всегда будешь невысокой милашкой с большими карими глазами и губами с вишневым блеском, а я всегда буду распутницей с копной волос, красной помадой и плохим поведением. Мы дополняем друг друга. Ты не можешь стричься, это сломает систему.