Хорошо законспирированные видеокамеры остались на своих местах. Одна под кровлей беседки, вторая за водосточной трубой у кустарника. Конфисковать их из тайников пришлось с метлой в руках, хотя это наивно, жильцы наверняка знали своих дворников, но Тихий шел на пролом. Вылазка удалась.

Вечером он смотрел отснятые с трех сторон видеокассеты. Выводы, с одной стороны, подтвердили его подозрения, с другой — поставили его в трудное положение. Сомнений не было, все он сделал правильно. О покушении знали люди генерала и готовились к нему не менее тщательно, чем он сам. Но уберечь его им все равно не удалось. Дуэль он выиграл со значительным перевесом по очкам и общим результатам, но в то же время проиграл, не выполнив задание. А для заказчика важен лишь результат.

Мифодий отправился на почтамт и позвонил по междугородней старику. Тот был уже в курсе событий.

— Сынок, я уже говорил с Дядей. Не скрывайся от него. Они везде достанут. Просил его дать тебе еще один шанс. У нас здесь дела плохи. Если он нашу команду не выручит своей поддержкой, то нам хана. Вся надежда на тебя. Постарайся.

— Это была чистая подстава, дед.

— Только не его. Кто-то хочет макнуть мужика в дерьмо. Попробуй, поговорить с ним.

— Ладно, дед, только ради тебя. Говори адрес.

С почтамта Мифодий ушел, как побитый пес, Ночь он не спал, а с первой электричкой отправился в Горенки, туда, где его встретили урки. Судя по времени, его качало в фургоне «Продукты» минут пятнадцать, и через железную дорогу они не переезжали. Он доверял своему слуху. У местных мужиков выяснил, где проходит высоковольтная линия передач. И до нее добрался. Шел вдоль линии к холмам и там нашел ту самую деревушку, куда его привезли. Дом отыскать труда не составило, про осторожность тоже не забывал. Но и тут его подозрения оправдались. В избе жили старики, а не урки.

Бабка рассказала, что гостили у них дня три городские. Приехали, дали денег и велели исчезнуть на пару деньков. Пожили у снохи на окраине. Еще сказала, будто машина грузовая несколько раз приезжала. Ящики какие-то таскали в дом, а когда уехали, не знает. Зашла в дом за ведрами, а там пусто Только две кадки и соленья в банках из подвала в сарай перетащили. День ушел, чтобы все на место загрузить. А так, люди вежливые, ничего плохого не сделали и заплатили хорошо. Ранее их никто ю местных не видел.

Другого Тихий и не ожидал услышать, как не ожидали его увидеть в тихой заводи, где сшивался Дядя со своей командой. Был такой плавучий ресторанчик на Москва-реке. Обыскали, но вопросов не задавали. И опять Мифодий предстал перед столичным авторитетом и его окружением.

— Явился не запылился? Провалил дело, сосунок.

— Может, с глазу на глаз поговорим. У меня есть, что тебе рассказать, Дядя.

— Стрелкам оправданий в промахе не бывает. Жаль мне старика тольятинского, молил за тебя слезно. Просит дать тебе шанс. Я тебе дам шанс. В таком дерьме искупаю, век помнить будешь. Чтобы на меня работать, мало быть профессионалом.

Пойдешь на задворки грязь вычищать. В бомжатник, в самые низы. Отребьем вся Москва кишит. На убогих поработай, а потом придешь с отчетом. Найди в городе любого забулдыгу, хоть прокаженного, которого всего на свете лишили и жизнь его в мусор превратили. Не сами они до низов опускаются. Людей люди губят. Составь список всех его врагов, кто ему жизнь поломал и рассчитайся с ними по-нашему.

Пусть хоть один несчастный за тебя Богу помолится, как на спасителя. Но так, чтобы на твоего нового нанимателя и тени подозрения не упало. А там пусть радуется и выкарабкивается сам. Список Багету отдашь, — Дядя кивнул на щеголя, который менял наряды с дорогого на более дорогой и лишь улыбался. — Багет посчитает людишек и проверит, живут ли такие в городе. Месяц тебе даю на очистку города от кучки дерьма. Остальное — твое дело. Оружие сам себе найдешь. Это мое последнее слово!

— Хорошо, Дядя, я и на юродивых могу поработать, не гордый, дерьма немало по жизни видал. Но хочу, чтобы ты выслушал меня.

— Ладно, выкладывай, но учти, я не из жалостливых.

— Жалости мне твоей не надо. О себе подумай. Кто-то возле тебя с камнем за пазухой. Генерал тот подставой оказался. Те, кто дал мне на него наводку, с чужого поля пришли, я сразу это понял, вот и выжил поэтому. Нутро у меня чувствительное. Привезли меня в деревню, что у Горенок раскинулась.

Работодатель псиной пахнет. По наколкам ходки четыре имел, в законе ходит, а на вид моложе меня и оружие знает то, о котором я понаслышке да по картинкам знаю.

И наколочки на нем все яркие, свежие, будто вчера сделаны, а год 1970 на пальцах выколот, и им лет двадцать должно быть. Рисунки старые, уже не в ходу, а вид новый. Вот я и прикинул, что они рисованные. А зачем? Пыль в глаза пустить? Настоящий вор своей биографией не кичится. Ладно. Заводит он меня за пушкой в подвал. Стволов на армию хватит. Вот тут я ему и дал заяву на «Стингер-4». Он схавал. А ведь снайперских «стингеров» в природе нет. Охотничий товар. Так он мне английский «прамер» выдал, причем сборный, в заводском масле.

А где взял? Не тот у него статус такими игрушками разбрасываться. Он и цены-то не знает на такие штуки. Глазом не моргнул, когда я сказал, что брошу винтовку.

А их по пальцам пересчитать можно. Хозяина такого аппарата Петровка за пару дней просчитает. На дело с такими не ходят и уж точно не бросают. А заказчику невдомек. Он все схавал. Был я сегодня в его арсенале. Нет там их гнездышка. И пыли не осталось. У деревенских на сутки в аренду избу взяли. Ну так это все присказки. Сказка впереди будет. Подставлять себя я не стал. Чуял, что меня взять хотят. Понаставил манекенов со всех сторон, а сам в уголоч ке притаился.

Но это мелочи. Главное — я снял все события на видеопленку да с нескольких сторон. Тихий достал из кармана три видеокассеты. Теперь он видел, как загорелись глаза у присутствующих, а главное, сам Дядя, словно пружина сжался и сверкал глазами. Ударчик и он получил приличный. Никто его еще в дерьме не купал с головой. Придется и ему свои просчеты признать.

— Притащите видак сюда.

Каюта на плавучем кабаке была невелика, и пришлось ютиться на одном диване. Щеголь предпочитал в дверях стоять, чтобы в тесноте костюмчик не помять.

Включили аппарат. На экране появилось изображение.

— Эта камера снимала сбоку от водосточной трубы. Смотрите внимательно. Вот охранники открыли дверь, и вышел генерал. На пятом шагу раздается выстрел. Одновременно с выстрелом левый охранник резко наклоняет его голову вперед. Реакция кобры. Можно сказать, что он ждал этого выстрела. Все трое падают на землю. Пятая секунда после выстрела. Из подъезда выскакивает внутренняя охрана, будто они стояли у дверей. О генерале никто не думает. Все смотрят на чердачное окно соседнего дома и безошибочно бегут в нужный подъезд. Они почему-то знают, что черный ход забит досками, а чердак разделен на секции кирпичной кладкой и убийца не выскочит из другого подъезда, если только не побежит по крыше в другое слуховое окно. Обратите внимание. Те, кто остались внизу берут на прицел крышу. И опять никто не думает о генерале. Он же истекает кровью. Маневр продуман до мелочей, убийца уйти не может, он в капкане. О чем это говорит?

Двор находился под наблюдением, и те, кто строил ловушку киллеру, видели, как и когда он появился, в какой подъезд вошел, а потом, спустя пять-семь минут, открылось чердачное окно. Сомнений у них не оставалось, все произойдет сегодня, в ближайшие минуты, и они были к этому готовы. Теперь посмотрите на все в замедленном варианте.

Повторный просмотр убедил присутствующих в правоте сказанного.

— Неплохо сработано, Миф, — буркнул Дядя. — Но если они в действительности имеют реакцию кобры и, услышав, точно определили место атаки?

— Действие охранника не оправданно. Услышав выстрел, он должен валить «объект» на землю или прикрывать, а он наклонил ему голову. Это значит, что он знал, откуда стреляют, и согласно траектории пули она прошла бы мимо.