— О себе? — Тайк с беспокойством бросил взгляд по сторонам. Все окружающие молча смотрели на него. — Но вы не знаете меня!

— Боюсь огорчить вас, сударь, — сказал Лазар. — Вы диавард. Такой же, как и все мы…

В очереди на анализ крови говорили об одном:

— Только за последнюю неделю двадцать пять случаев! В прошлом году столько и за месяц не набиралось…

— На проверку каждый месяц гоняют, а лекарство придумать — ума не хватает!

— Да какие теперь лекарства! От насморка и то нечего в нос капнуть. От гриппа — одна малина. У кого есть…

— Говорят, пирамидону не будет…

— Хватились, бабушка! Уж давно нету!

— Ахти! Как же это? Опять прозевала! Ну, не уследишь за всем! Хоть бы эту шайку Колькину побило покойницким глазом! Нет, здоровехонькие разгуливают по всему городу. Мордовороты! Вчера со станции вагон с обувью угнали…

Заговорили было о вагоне, но тема увяла сама собой. Слишком тревожила весть о том, что вирус наступает…

— А почему болезнь называется покойницкий глаз? — тихо спросил у мамы сидевший рядом с Олегом мальчик. Мама замялась, но тут вступил мужчина, стоявший у двери в кабинет:

— Потому что на теле выступают черные пятна. Круглые, как глаза.

Мальчик посмотрел на него испуганно. Олег незаметно дернул мужчину за рукав и кашлянул со значением.

— Но только перед самой смертью! — продолжал тот, ничего не замечая. — Как пятна появились, значит, сегодня же будешь готов!

Он одарил маму мальчика идиотской ухмылкой и скрылся за дверью. Олег встал на его место.

— Ох, ох! — качала головой старушка. — Неужто все так и сгинем?

— Это Земля нас не носит, — авторитетно заявил зверски всклоченный бородач с журналом под мышкой. — Я недавно читал в одной газете. Выяснилось, что наша планета — это живой организм и даже разумный. А мы на нем вроде блох. Пока ему жить не мешают, он терпит, а как начнут бурить, взрывать, отравлять всякой гадостью, тут он свои защитные силы и включает. Где землетрясением тряхнет, где саранчу выпустит, где выведет новый вирус… Ему главное, чтобы сохранялась гармония, равновесие всего живого. Один профессор сказал, что этот организм ловит даже человеческие эмоции. Где страсти кипят, там и стихии начинают бушевать, болезни новые появляются…

Олег внимательно слушал бородатого. Всем бы хорошая теория, думал он. Действительно, народ осатанел, горло готовы друг другу перегрызть. Того и гляди, устроят в истерике какой-нибудь конец света, если их самих раньше не переморить, как динозавров.

И как нас таких земля носит?

Да только любому мальчишке в городе известно, откуда на самом деле взялся вирус СВС. С Базы он просочился, в тот самый год, когда случилась авария. База была секретная, занималась весьма прикладной наукой и название носила: «Институт биологических проблем». Сокращенно «Биопроб». Вот и допробовались.

Отчего на Базе произошел взрыв, кажется, так и не узнали, но продукцию биопроба разнесло по всему лесу. Приезжали какие-то особенные специалисты, в городе многих отмобилизовали в ликвидаторы. Полгода чистили, поливали растворами лес и город доблестные химвойска и, наконец, объявили, что опасности нет. Ликвидаторов наградили почетными грамотами и распустили по домам.

А еще через полгода они стали умирать один за другим. Тогда-то и вошел в обиход термин «СВС» — синдром внезапной смерти. Удалось выделить вирус. Оставшихся в живых ликвидаторов снова собрали и заперли на Базе. Но было поздно — СВС уже гулял по городу…

— Ваша очередь, молодой человек! — Олег огляделся. Все вокруг выжидающе смотрели на него. Он наконец сообразил, в чем дело, толкнул дверь и вошел в кабинет.

Лаборантка была незнакомая. Она раскладывала на стеклянном столике очередной комплект инструментов и анализаторов. У окна, за столом, уставленным колбочками и пробирками, сидел врач. Это был приятель Олега Георгий Кислицын.

— Здравствуйте, — сказал Олег, садясь на стул перед лаборанткой. Жора, привет!

Кислицын обернулся.

— А-а, вон это кто, — сказал он рассеянно. — То-то я слышу — голос будто…

Он не договорил и, взяв одну пробирку, посмотрел ее на свет.

— Что, много работы? — спросил Олег.

— Не то слово, старик! Да только какая это работа?

— И выявленные есть? — тихо поинтересовался Олег и тут же изобразил простодушную улыбочку. — Говорят, рост наблюдается…

Кислицын покосился на лаборантку, потом на какие-то бумаги, лежавшие у него на столе.

— В нашем отделении пока нет, — произнес он сухо.

Ну, ясно, подумал Олег. Врачебная тайна. Только ведь все равно узнают. Погромщики всегда узнают раньше всех. Иногда даже раньше зараженных…

— Ох! — поморщился он. Лаборантка кольнула его в палец. — Когда же это кончится? Когда вы, наконец, найдете какое-нибудь средство?

— Чтобы найти средство, нужны новые лаборатории, новое оборудование! — сердито сказал Жора. — А сейчас где все это взять? Разруха…

— А вот народ у тебя под дверью считает, что нас уже Земля не носит. Дескать, Земля, как планета — это живой организм. И если ее слишком сильно бурить да взрывать… — То она вскрикнет, — прервал его Кислицын. — Только это не народ, это Жюль Верн сочинил. Или Уэллс? Нет, кажется, Конан-Дойль. Там у него пробурили земную кору, дошли до мяса, и Земля вскрикнула…

— Да хорошо бы, если бы просто вскрикнула! А то ведь она может и смолчать. И молча распылит в воздухе средство от тех блох, что ее кусают. Например, вирус СВС…

Жора удивленно посмотрел на Олега.

— Это ты сам придумал?

— Да нет, говорят, в какой-то газете писали…

— Хм! — Кислицын поднялся, собрал бумаги и, заперев их в сейф, повернулся к Олегу. — Пойдем-ка ко мне наверх, выпьем чаю…

— Так где, ты говоришь, это напечатали? — Жора поставил чашку перед Олегом и сел в кресло напротив.

— Не знаю. Рассказывал один мужик в очереди. Да мало ли разных баек в народе ходит? Я просто как пример привел. Всем известно, откуда на самом деле покойницкий глаз попал в город…

— М-м да, — Жора задумчиво поводил ложечкой в чашке. — А ведь я такую историю уже слышал. И не в городе, а от одного, между прочим, доктора наук с Базы. До аварии, разумеется. Фамилия его была Корф. Шикарный такой дядька, рост, плечи, седина… но трепач. Это бывает. Мы с ним познакомились как-то на банкете. Не то защита, не то юбилей — теперь уже не помню. А банкеты в те времена были — м-м! До сих пор ночами снится тогдашний стол. Ну вот. Угостились мы в тот раз как следует, а сидели рядом, так что со знакомством никаких затруднений не случилось, хотя он был уже секретный доктор, а я еще чуть ли не накануне только диплом получил. Поговорили о том, о сем, о перспективах, а ближе к концу вечера он мне начал излагать свои мысли по поводу разумности нашей планеты и возможных механизмов ее саморегуляции. Ну а я, чтобы не сидеть вороной, разинув клюв, головой киваю и говорю:

— Интересная гипотеза. И что в ней особенно хорошо — она не хуже всякой другой.

Он посмотрел на меня, как на двоечника, и высокомерно возвестил:

— Из любого числа гипотез, молодой человек, ученому надлежит выбрать лишь ту, которая подтверждена фактами!

Тут мне нечего было возразить. Фактами так фактами.

— Что требуется для организации мыслительного процесса? — продолжал он.

— Что! — повторил я.

— Совершенно верно, — согласился он, — требуется мозг и нервная система… Вы слышали о происшествии на шахте «Горняцкой»? Нет? И не услышите. У нас о таком не любят сообщать, огорчить боятся. Вот если бы там план перевыполнили… В общем, остановка дыхания и прекращение сердечной деятельности. В одно мгновение погибла вся смена. И никаких видимых факторов воздействия! Никаких аварий, утечек, обвалов, никаких происшествий. Разве что бригада проходчиков наткнулась на породу странной, неизвестной ранее структуры. Это минеральное образование представляет собой пятидесятитонный монолит с длинными тонкими ответвлениями, уходящими вглубь соседних пластов. Сейчас этот монолит находится… впрочем, неважно. Я скажу вам главное. Вы знаете, на что наткнулись шахтеры? Они вышли к нервной системе Земли!