Но! Самое интересное: в избиении, в наказании за попытку достать бананы принимает участие и та новенькая, которая «не в курсе». Но ей уже самой досталось — и она знает теперь: тем, кто лезет за бананами, надо хорошенько наподдать.

Постепенно всех старых обезьян, которые помнят начало этой истории с бананами и ледяной водой, заменяют на новых. Ни одну из них не окатывали холодной водой за то, что кто-то из них лез за бананами.

Но ни одна из них тем не менее не делает даже намека на попытку достать бананы. Потому что, хоть бананы и висят рядом, доставать их нельзя.

А почему нельзя?

Да потому, что так заведено.

Вот и весь вам краткий курс истории человечества. Грустно и смешно.

Но он не обезьяна, которая боится тумаков сообщества и ледяной воды. Он свободен и смел, и он понимает, что ему надо…

И если он понял, что ему надо для того, чтобы душа росла и получала необходимую пищу для развития и яркие впечатления, — он этого достигнет.

Аня любовалась сиянием ботинок капитана. В вечно грязной в это время года Москве такое, без пылинки, «вечное сияние» могло диктоваться только серьезным, глубоким и постоянным чувством любви хозяина ботинок к хорошей, всегда чистой обуви…

— Видите ли, Анна, — излагал Олег Иванович, удобно устроившись в кресле, положив ногу на ногу и покачивая носком сияющего ботинка, — в ходе следствия были опрошены люди, которые постоянно, одной и той же электричкой, в одно и то же время ездили в Москву… Вы меня слушаете?

— Вся внимание! — Аня с трудом отвела зачарованный взгляд от сияющего ботинка и преданно посмотрела капитану в глаза.

— А таких людей, оказывается, довольно много. Во всяком случае, немало… Дело в том, что цыганка жила в таборе под Москвой и люди из этого табора тоже ездили в Москву — вроде как на работу…

— Интересно, какую же?

— Попрошайничать, мошенничать, гадать… И тоже ездили в одно время.

— Завидная пунктуальность.

— Да, особенно для мошенниц… Так вот, это — последняя электричка перед «окном», то есть перерывом. Удобная. Выспаться можно… С другой стороны, последний шанс попасть в Москву. Надо непременно успеть. Если пропустишь ее, в город попадаешь уже довольно поздно…

— Вы-то откуда знаете? Так подробно.

Олег Иванович, увлеченный своим повествованием, пропустил Анин вопрос мимо ушей.

— Так вот, любопытные показания дала одна бабуся.

— А она-то куда ездит? С такой пунктуальностью?

— Тоже на своего рода работу…

— Цветы, что ли, продавать?

— Не угадали… и не угадаете. Сам чуть позже расскажу.

— Хорошо, — покорно вздохнула Светлова, которую уже изрядно выводила из себя занудная последовательность капитана.

— Так вот, старушка говорит, что за девушкой пристально наблюдал парень…

— Из ряда вон выходящее событие: за девушкой наблюдал парень! — хмыкнула Светлова. — Особенно если девушка хороша собой…

— Да, именно это и следует из показаний свидетелей: исключительно хороша собой, — подтвердил капитан Анину догадку.

— Ну вот, видите…

— Так вот, наблюдал парень, — с нажимом повторил капитан, — похожий на скинхеда…

— Надо же, какая старушка… Как ориентируется в современных молодежных течениях.

— Старушка будь здоров! Мало не покажется… Кстати сказать, как на работу, она ездит каждый день на биржу… Божий одуванчик: войдет в зал, за торгами понаблюдает, одну акцию купит, одну продаст… Ни больше, ни меньше. И говорит, ни разу еще в накладе не оставалась. Мне, говорит, на молочко…

— Да уж… — восхитилась Аня. — Если бабушка сумела сориентироваться в стоимости «голубых фишек», скинхеда отличить от рэпера ей уже будет не трудно…

— Именно…

Капитан снисходительно кивнул.

— Так вот, бабушка утверждает, что это был типичный бритоголовый. И взгляд у него такой же был — идейного борца… готового на все для достижения поставленной цели.

— Это что же за взгляд такой… Как это выглядит-то? В натуре, так сказать… Как лично вы это себе представляете?

— Ну такой, очевидно… — Дубовиков изобразил нечто, собрав глаза в кучку.

— Впечатляет… — Аня вздохнула.

— Ну, так бабушка мне объяснила. Поскольку я тоже спросил. То есть у этого пассажира был взгляд человека, зациклившегося на какой-то мысли. Тяжелый…

— Может, юноши, обдумывающего житье?

— Взгляд человека с вязким мышлением. Так сказала свидетельница.

— Ну прямо психолог, а не бабушка.

— Неприятный взгляд, повторяю, тяжелый. Останавливающий на себе внимание.

— Понятно. И наблюдательная бабушка, естественно, свое внимание остановила?

— Остановила.

— Только поэтому? Потому, что тяжелый?

— Да нет… Вот почитайте, что народ волнует…

Капитан протянул Ане газету.

И Светлова принялась прилежно изучать отмеченную карандашом заметку…

«Банду скинхедов, очищающих Москву от людей, которые, по их мнению, позорят любимый город, обезвредили на днях сотрудники уголовного розыска ОВД «Кузьминки». Бритоголовые «санитары» использовали, мягко говоря, радикальные методы — они просто убивали бродяг, бедно одетых граждан, а также представителей негроидной расы.

Поймали юных садистов, что называется, за руку. 21 июня трое парней в очередной раз вышли на охоту и на Есенинском бульваре набросились на 47-летнего гражданина. Мужчина, по их мнению, своим видом портил окружающую среду. Садисты избили его до полусмерти, а также пырнули ножом, повредив печень. Тем не менее бедняга выжил и даже смог назвать приметы преступников. Сыщикам во многом помогло, что за три дня до нападения бандиты купили камуфляжную форму и для солидности постоянно щеголяли в спецодежде. В этом наряде их и задержали спустя сутки.

Заводилой в компании скинхедов оказался 19-летний г-н Кузин. Он нигде не работал, не учился и был очень озабочен тем, что на улицах Москвы много всякой «нечисти». «Даже перед иностранцами неудобно», — говорил он. Прошлым летом Кузин нашел таких же поборников «чистоты нации». Один из «тинэйджеров» учился в девятом классе, другой тунеядствовал. Ребята побрились наголо и стали выслеживать бомжей, бродяг, а также чернокожих.

21 сентября прошлого года на Зеленодольской улице изуверы до смерти забили 82-летнего гражданина, после чего облили труп машинным маслом и подожгли. 12 ноября практически на том же месте преступники зарезали 25-летнего гражданина Анголы. 19 июля, уже нынешнего года, садисты пырнули ножом 70-летнего бродягу возле железнодорожной платформы Люблино.

Сыщики считают, что на этом список жертв бритоголовых не заканчивается. Впрочем, и сами подростки не скрывают этого, наоборот, с гордостью рассказывают о произведенных «зачистках». Возможно, многие избитые скинхедами бомжи просто предпочитали не обращаться в правоохранительные органы. Поскольку лидером троицы выступал Кузин, ему будет предъявлено обвинение еще и в подстрекательстве».

— Да-а. — Аня, вздохнув, вернула газету капитану.

— Кстати, таборы на той железнодорожной ветке, где убили цыганку, всех уже достали…

— Ну, как выяснилось, особых симпатий к ним и на других железнодорожных направлениях массы не испытывают…

— Вы про дело Албоков что-нибудь слышали?

— Это… Это какое-то громкое, кажется, дело?

— Да.

— Братья, кажется?

— Именно. Три брата-цыгана, попытавшихся попасть в Книгу рекордов Гиннесса. За неделю они ухитрились совершить девятнадцать разбойных нападений, грабежей и убийств. Всего за одну неделю сентября. И происходило все это на подмосковных станциях… Понимаете?! Как раз по этой дороге…

— Сколько же они за свои рекорды получили?

— Одобряю — смотрите в корень! Отвечаю: немного. Самый большой срок — старшему брату — пятнадцать лет.

— Так… И кто-то недовольный мягкостью судебного наказания…

— Вот именно.

— А что?.. Возможно.

«Фигня какая-то… — думала Аня, засыпая… — Ну похожа Джуля на цыганку… Но чтобы принять ее за цыганку из табора, побирушку, мошенницу, уличную бродяжку или гадалку, шныряющую по электричкам… Чтоб до такой степени перепутать, чтоб даже и убить из-за призрачного сходства? Это Джуле надо было настоящий маскарад устроить — долго не мыться. И школу актерского мастерства пройти… Да еще как минимум оказаться в этой самой электричке… А что ей там было делать… Сугубо городской человек. Дачи терпеть не могла. На природе скучала. Да и дача у них по другой дороге…»