Почести, долги, неравный бой,

Нынче ж оловянные солдатики

Здесь, на старой карте, встали в строй.

Лучше бы уж он держал в казарме их,

Только на войне как на войне,

Падают бойцы в обеих армиях

Поровну на каждой стороне.

И какая, к дьяволу, стратегия,

И какая тактика, к чертям!..

Вот сдалась нейтральная Норвегия

 Толпам оловянных египтян.

Левою рукою Скандинавия

Лишена престижа своего,

Но рука решительная правая

Вмиг восстановила статус-кво.

Может быть, пробелы в воспитании

И в образованьи слабина.

Но не может выиграть кампании

Та или другая сторона.

Совести проблемы окаянные —

Как перед собой не согрешить?

Тут и там солдаты оловянные —

Как решить, кто должен победить?

Сколько б ни предпринимали армии

Контратак, прорывов и бросков,

Всё равно на каждом полушарии

Поровну игрушечных бойцов.

Где вы, легкомысленные гении,

Пли вам являться недосуг?

Где вы, проигравшие сражения

Просто, не испытывая мук?

Или вы, несущие в венце зарю

Битв, побед, триумфов и могил,

Где вы, уподобленные Цезарю,

Что пришёл, увидел, победил?

Нервничает полководец маленький.

Непосильной пошей отягчён,

Вышедший в громадные начальники

Шестилетий мой Наполеон.

Чтобы прекратить его мучения,

Ровно половину всех солдат

Я покрасил синим — прочь сомнения!

V гром вижу — синие лежат.

Я горжусь успехами такими, но

Мысль одна с тех пор меня гнетёт

(Как решил он, чтоб погибли именно

Синие, а не наоборот?

Дайте собакам мяса —

Может, они подерутся.

Дайте похмельным кваса —

Авось они перебьются.

Чтоб не жиреть воронам —

Ставьте побольше пугал.

А чтобы любить — влюблённым

Дайте укромный угол.

В землю бросайте зёрна —

Может, появятся всходы.

Ладно, я буду покорным —

Дайте же мне свободу!

Псам мясные ошмётки

Дали — а псы не подрались.

Дали пьяницам водки,

А они — отказались.

Люди ворон пугают,

А вороньё не боится.

Пары соединяют,

А им бы разъединиться.

Лили на землю воду —

Нету колосьев — чудо!

Мне вчера дали свободу…

Что я с ней делать буду?

[1965–1968]

— Рядовой Борисов! — Я. — Давай, как было дело.

Я держался из последних сил:

— Дождь хлестал. Потом устал. Потом уже стемнело…

Только я его предупредил.

На первый окрик «Кто идёт?» — он стал шутить.

На выстрел в воздух —· закричал: — Кончай дурить!

Я чуть замешкался и, не вступая в спор,

Чинарик выплюнул и выстрелил в упор.

— Бросьте, рядовой. Давайте правду, — вам же лучше.

Вы б его узнали за версту.

— Был туман. Узнать не мог. Темно. На небе тучи.

Кто-то шёл. Я крикнул в темноту.

На первый окрик «Кто идёт?» — он стал шутить.

На выстрел в воздух — закричал: — Кончай дурить!

Я чуть замешкался и, не вступая в спор,

Чинарик выплюнул и выстрелил в упор.

— Рядовой Борисов, — снова следователь мучил, —

Попадёте вы под трибунал!

— Я был на посту. Был дождь, туман, и были тучи… —

Снова я упрямо повторял.

На первый окрик «Кто идёт?» — он стал шутить.

На выстрел в воздух — закричал: — Кончай дурить!

Я чуть замешкался и, не вступая в спор,

Чинарик выплюнул и выстрелил в упор.

Год назад (а я обид не забываю скоро)

В шахте мы повздорили чуток,

Правда, по душам не получилось разговора —

Нам мешал отбойный молоток.

На крик души: «Оставь её!» — он стал шутить.

На мой удар он закричал: — Кончай дурить!

Я чуть замешкался, — я был обижен, зол —

Чинарик выплюнул, нож бросил и ушёл.

Счастие моё, что оказался он живучим.

Ну а я, я долг свой выполнял.

Правда ведь, был дождь, туман, по небу плыли тучи —

По уставу, правильно стрелял.

На первый окрик «Кто идет?» — он стал шутить.

На выстрел в воздух — закричал: — Кончай дурить!

Я чуть замешкался и, не вступая в спор,

Чинарик выплюнул и выстрелил в упор.

[1967–1968]

Долго же шёл ты, в конверте листок, —

Вышли последние сроки.

Но потому он и Дальний Восток,

Что — далеко на востоке.

Ждёшь с нетерпеньем ответ ты —

Весточку в несколько слов…

Мы здесь встречаем рассветы

Раньше на восемь часов.

Здесь до утра пароходы ревут

Средь океанской шумихи —

Не потому его Тихим зовут,

Что он действительно тихий.

Ждёшь с нетерпеньем ответ ты —

Весточку в несколько слов…

Мы здесь встречаем рассветы

Раньше на восемь часов.

Ты не пугайся рассказов о том,

Будто здесь самый край света, —

Сзади ещё Сахалин, а потом —

Круглая наша планета.

Ждёшь с нетерпеньем ответ ты —

Весточку в несколько слов…

Мы здесь встречаем рассветы

Раньше на восемь часов.

Что говорить, — здесь, конечно, не рай.

Но невмоготу переписка.

Знаешь что, милая, ты приезжай:

Дальний Восток — это близко.

Скоро получишь ответ ты —

Весточку в несколько слов!

Вместе бы встретить рассветы

Раньше на восемь часов!

[1968]

Мне каждый вечер зажигают свечи,

И образ твой окуривает дым.

И не хочу я знать, что время лечит,

Что всё проходит вместе с ним.

Теперь я не избавлюсь от покоя:

Ведь всё, что было на душе — на год вперёд,

Не ведая, она взяла с собою —

Сначала в порт, а после — в самолёт.

В душе моей — пустынная пустыня.

Так что стоите над пустой моей душой?!

Обрывки лесе я там и паутина —

А остальное всё она взяла с собой.

В моей душе всё — цели без дороги,

Поройтесь в ней — и вы найдёте лишь

Две полуфразы, полудиалогн,

А остальное — Франция, Пария:…

И пусть мне вечер зажигает свечи,

И образ твой окуривает дым…

Но не хочу я знать, что время лечит,

Что всё проходит вместе с ним.

1967–1968

В сон мне — жёлтые огни,

И хриплю во сне я:

— Повремени, повремени —

Утро мудренее!

Но и утром всё не так,

Нет того веселья:

Или куришь натощак,

Или пьёшь с похмелья.