Но потом, в голове я услышала голос Эдварда. У нас все еще остается девять месяцев. Пусть это будут самые счастливые девять месяцев из всех, что мне останется прожить.

Меня охватил новый прилив сил. Я смогла высвободить руку и вырваться из его хватки. Но вместо того, чтобы пытаться тащить Томаса к берегу, я ударила его в лицо. Это помогло. От удара он обмяк у меня на руках.

Я произнесла благодарственную молитву, но мои проблемы еще не закончились. Не знаю, хватит ли мне сил, чтобы дотащить его до берега. После секундного колебания, я начала плыть в сторону лодки. После некоторых трудностей мне удалось втащить его на лодку. Я поплыла назад к реке, толкая перед собой лодку с потерявшим сознание мальчиком.

— Кэт!

Рози и несколько слуг теперь стояли на берегу с круглыми, как блюдца глазами. Я положила Томаса на траву и проверила его пульс. Он все еще был без сознания, так что я откинула его голову назад, и сделала то, что на уроках здоровья в нашей школе называли оживлением рот-в-рот.

— Что вы делаете? — спросил управляющий.

— Пытаюсь спасти ему жизнь, — огрызнулась я.

Я продолжала свои манипуляции, игнорируя их перепуганные лица. Пожалуйста, очнись, отчаянно молилась я. Пожалуйста, открой глаза. Через несколько минут мои молитвы были услышаны. Томас начал откашливаться, и по его подбородку потекла вода. Затем его глаза открылись, и он растерянно посмотрел на меня.

У меня вырвался огромный вздох облегчения. Если бы он не очнулся… если бы он не очнулся…

Рози прерывисто вскрикнула.

Слуга — управляющий, кажется, — выдохнул.

— Слава Богу — он жив!

Я поднялась на ноги, мокрая, замерзшая и дрожащая. Когда подул порыв ветра, я чихнула.

— Кто-нибудь может дать мне полотенце?

Я сидела в постели, опираясь на две подушки, и грела руки о чашку с горячим шоколадом. В ногах у меня лежала горячая грелка, и, как будто этого было недостаточно, толстые одеяла обеспечивали дополнительный комфорт. В камине горел огонь, а слуга принес еще охапку дров. Другой слуга рассказал мне, что зимой в поместье достаточно холодно, так что они хорошо экипированы, чтобы справляться с этим.

Я только что приняла горячую ванну, мои волосы, все еще влажные, были завернуты в полотенце. Одетая лишь в ночную рубашку, я шевелила пальцами и пила шоколад, наслаждаясь теплотой, которая разливалась от моего живота по всему телу.

— Где она? — голос Эдварда был безотлагательным и повелительным, словно он собирался всех здесь арестовать, если его требования не будут выполнены. Дверь распахнулась, и он ворвался внутрь, игнорируя вопль «Она же не одета!»

Он сел на кровать, которая прогнулась под его весом. Он осмотрел меня, и в его взгляде сквозило беспокойство. — Ты хорошо себя чувствуешь? Есть повреждения? За доктором уже послали?

— Да, нет и нет. Теперь, когда я выбралась из озера, все хорошо.

Он все еще с недоверием смотрел на меня, как будто я сказала, что только что выбралась из охваченного огнем дома. — Я слышал, что ты спасла Томаса, когда он тонул. Как ты вообще выбралась из воды? Озеро намного глубже, чем река в поместье Фремонтов.

— О. Я… у нас в школе были уроки плавания, — тихим голосом ответила я. — И мой отец водил меня в бассейн, когда я была ребенком. И хотя это звучит невероятно, но да, там, откуда я пришла, девушки, умеющие плавать, не такое уж необычное явление.

Он вздохнул и откинул волосы с лица. — Я должен был догадаться. Когда мне сказали, что ты нырнула в озеро, я… — он сглотнул и отвел взгляд. — Я подумал, что ты выжила лишь благодаря случайности, или помощь подоспела вовремя.

Я накрыла его руку своей рукой. — Прости, — прошептала я, — но поблизости никого не было. Я не могла позволить ему утонуть.

— Нет, — Он сцепил наши пальцы и крепко сжал мою руку. — Ты не за это должна извиняться.

Я сразу же поняла, о чем он говорит. Мой желудок сжался, и я посмотрела на наши соединенные руки.

— Меня навестил Крю.

— Гоблин, о котором ты рассказывала? Тот, который в ответе за то, что ты здесь?

Я кивнула. Тихим голосом я повторила рассказ Крю о том, что я изменила историю Ателии и о возвращении старой Катрионы.

— Прости, — снова повторила я, — но я боялась, волновалась за тебя. Я ненавижу мысль о том, что ты застрянешь с кем-то, кого ты совсем не знаешь. А что если она также ужасна, как Бьянка?

Когда я подняла глаза, мое сердце подпрыгнуло. Его лицо было так близко, что дыхание согревало мои щеки. Его глаза сверкал; моим первым побуждение было отодвинуться, но спинка кровати не давала мне возможности увеличить расстояние между нами.

— Даже если это произойдет, — его голос был тихим, но полным страсти, — это мой выбор. Я справлюсь со всем, что произойдет после твоего ухода. Но сейчас, единственное что я хочу, это провести как можно больше времени с тобой, а ты предпочитаешь подсунуть мне другую девушку. Ты вообще задумывалась хоть раз о моих чувствах? Ты забыла, что я сказал тебе в тот день?

Боль в его голосе была ощутимой. Раскаяние, стыд и любовь к нему поднимались во мне; в горле образовался комок, а на глаза навернулись слезы.

— Прости, — снова повторила я, смаргивая слезы с глаз. — Я не должна была пытаться… это было эгоистично с моей стороны.

Выражение его лица смягчилось, хотя строгость еще оставалась. Послышался звук приближающихся к двери шагов, он на секунду оглянулся назад, но проигнорировал вошедшего.

— Я должен преподать тебе урок за твое бессердечие, Кэт, — произнес он таким серьезным тоном, что на минуту я засомневалась, шутит ли он.

— Ты хочешь сказать, что мой поступок заслуживает наказания?

— Именно.

Он уперся руками в одеяло по обе стороны от меня. Эдвард наклонился и поцеловал меня, полностью игнорируя открытую дверь, игнорируя тот факт, что на мне надета лишь сорочка, и абсолютно забыв о том, что он не должен выказывать столь интимные чувства до брака. Несмотря на это, я даже не подумала о том, чтобы прервать его. Я взялась пальцами за воротник его пальто и вложила в поцелуй все свои чувства, частично, чтобы компенсировать боль, которую причиню ему своим уходом, но в основном то, что побуждала его проявить теплые чувства к Лилли.

Кто-то громко кашлянул. Эдвард прервал поцелуй и встал, и я заметила в его глазах проблеск раздражения. Там, в дверном проеме, стояли Филипп, Констанция и кучка других лордов и леди, с совершенно одинаковым выражением чистейшего шока во взглядах. Леди Фремонт прикрыла рот рукой. Еще здесь была Лилли, которая стояла с таким видом, словно кто-то ударил ее по голове. Наши взгляды встретились на секунду, потом она отвела глаза. Я почти услышала, как разбивается ее сердце.

Что ж, исчезла всякая надежда найти для Эдварда замену после моего ухода. Но сейчас я не чувствовала никаких угрызений совести. Я пообещала Эдварду, что мы будем самой счастливой парой в Ателии, и на этот раз, я клянусь, что сдержу свое обещание.

— Несмотря на то, что я тоже рад, что с Катрионой все в порядке, — произнес Филипп, и ухмылка затронула уголки его губ, — но позволь мне напомнить, что вы еще не женаты. Хотя я целиком и полностью разделяю твои чувства.

— Не будем при этом упоминать, что вы даже не помолвлены официально, — добавила Констанция. Ее тон был более строгим, что не удивительно, ведь она ведь так помешана на приличиях.

В этот момент я чихнула. Эдвард порылся в карманах и передал мне свой носовой платок.

— Пошлите за врачом немедленно. Я не позволю, чтобы Кэт простудилась.

Оставшиеся дни, проведенные в Нортпорте, были самыми счастливыми с самого моего приезда во дворец. В конце концов, я все-таки подхватила простуду, что не удивительно, если учесть, сколько я ждала, пока слуга принесет мне полотенце. Мне приказали оставаться в постели, пока Его Королевская Дотошность и врач не решили, что я достаточно выздоровела, чтобы уехать. Все было очень похоже на историю Джейн Беннет, однако заботливость Эдварда и манера его поведения для меня всегда делали его немного походим на Дарси.