Я подняла брови в притворном гневе. — Как ты смеешь так говорить! Кажется, мне стоит придержать подарок, который я приготовила для тебя.

Теперь была его очередь поднимать брови. Кажется, это означало для него выражение подлинного удивления. — Подарок? Для меня?

Я сделала знак Амели, которая подошла к нам с маленькой темно-голубой коробочкой, перевязанной белыми ленточками. Эдвард открыл коробочку и достал серебряную цепочку для часов и прилагающийся к ней брелок в форме сердечка. А показала ему брелок. На обратной стороне были выгравированы наши переплетенные инициалы.

Эдвард поднял глаза, его взгляд был наполнен любовью. Клянусь, если бы здесь никого не было, он бы тут же поцеловал меня.

— Как ты смогла купить это?

— Украла, когда продавец отвернулся, — стоящая недалеко герцогиня странно на меня посмотрела. Я улыбнулась и подмигнула ей. — Ну, если честно… я купила его на доходы от моего интервью с детьми. Мистер Уеллсли выписал мне чек.

Эдвард улыбнулся. — И ты решила потратить эти деньги на меня, — осторожно он пристегнул цепочку к своим карманным часам и положил их в карман. Потом взял меня за руку. — Теперь пришло время выйти на публику.

Снаружи во дворе собрались журналисты. Замелькали вспышки, и я представила, что я в Голливуде. Я была удивлена, когда король с королевой сказали мне, что после церемонии с подарками состоится пресс-конференция, но если газеты могут печатать мою историю о детском труде, то они определено имеют право освещать и королевскую помолвку.

Эдвард подвел меня к лестнице, которая спускалась во двор. Бертрам и несколько других стражников стояли у подножия во избежание того, что к нам слишком близко подойдет кто-нибудь слишком буйный.

Мои ладони вспотели. У меня едва ли был опыт публичных выступлений — если не считать одной вспышки в парке, когда я рассердилась, когда кто-то засомневался в моем отчете о детском труде. Но это другое. Теперь я принцесса Ателии, и мне нужно поддерживать достойное поведение на публике.

— Ваши Высочества! — прокричал журналист с длинными волосами. — Держу пари, что сотни людей уже задавали вам этот вопрос, но наши читатели все равно захотят узнать — из всех девушек на балу, что заставило вас выбрать именно леди Катриону Бредшоу?

Эдвард широко улыбнулся. — Хотите верьте, хотите нет, но я ухаживал за ней еще до бала. У меня ушло очень много времени, но, в конце концов, она приняла мое предложение.

По толпе пронесся недоверчивый шепот. Люди обменивались взглядами и пожимали плечами — они явно не ожидали подобного ответа.

— Э… Леди Катриона, — спросил тот же репортер. — Вы не могли бы рассказать нам о причинах ваших колебаний? — он не сказал этого, но мог бы добавить, что любая девушка была бы рада принять предложение принца.

— Я была идиоткой.

В толпе раздался еще больший шум. Ну да, такого ответа они совершенно точно не ожидали.

— Но теперь я пришла в чувство, — я сжала руку Эдварда. — И я клянусь тебе, Эдвард, принц Ателии, в своей безграничной любви. Навечно!

Продолжение следует!