— Должно быть, тогда он был старше, чем ты сейчас, — заметила Уиллоу.

— Да. Ему было двадцать.

— Из твоих слов выходит, что он замечательный человек.

— Он самый лучший.

Блуждая в воспоминаниях о прошлом, Уиллоу вздрогнула от голоса Скотта у нее за спиной.

— Вот и лимонад, — объявил он и протянул ей стакан.

Поблагодарив, она взяла его, но прежде чем успела сделать глоток, Скотт чокнулся с ней.

— За новые начинания!

— Новые начинания? — Она замерла со стаканом в руке. — Что вы имеете в виду?

— С завтрашнего дня вы больше не будете носить униформу.

— Насколько я припоминаю, мы выяснили этот вопрос в конце прошлой недели и…

— И в дальнейшем вы поняли, что эта одежда неудобна и стесняет ваши действия. И не говорите мне, мисс Тайлер, что я не прав. Я настаиваю, чтобы вы сменили униформу на вашу повседневную одежду.

Уиллоу открыла было рот, чтобы возразить, но Скотт опередил ее. Он непреклонно заявил:

— Это было ошибкой. Послушайте, я не хочу делать из-за такого пустяка шумный скандал.

— Вы не услышите от меня и слова возражения.

Скотт выпил залпом свой стакан лимонада.

— Я не понимаю, почему вы раньше так упорствовали.

— Я настаивала на прошлой неделе. Сначала я была против униформы. Но вы изъявили твердое намерение надеть ее на меня. И мне пришлось смириться с неудобствами. — Она иронически улыбнулась. — Я подумала, что мои неудобства кое-чем окупаются.

Наступила пауза. Было слышно, как от легкого ветерка зашелестели листья на соседнем кустарнике.

— Но теперь, — спросил он, — вы так не думаете?

— Я ошибалась. Вы повеселились и поняли, что я в этом наряде уже не смогу больше вас развлечь.

Всю последнюю неделю вы ходили, мягко сказать, в угрюмом настроении. Я успела это заметить, хотя вы почти не появлялись дома. Именно поэтому я не буду больше с вами спорить. История с униформой — в прошлом.

Скотт, кажется, и сейчас был не в лучшем настроении, но Уиллоу не меняла свой тон.

— Я надеялась, что это поможет вам снять стресс и более трезво мыслить. Это единственная причина, по которой я носила униформу, — насмешливо добавила она. — Но надежды мои не оправдались. Я буду счастлива убрать ее в дальний ящик для следующей няни.

И тут наконец Уиллоу пожалела о дерзком высказывании, но было уже поздно. Она привела его в бешенство. Что происходит с мужчиной, который стал причиной такого дерзкого поведения?

Какие чувства бушуют у него внутри?

Уиллоу знала, что, когда дело касается детей, Скотт становится сентиментальным. Только любовь и тревога за них. Но о других его чувствах она и понятия не имела. Его внутренний мир был для нее закрыт. Она не могла понять его. Как будто безуспешно старалась прочитать книгу на иностранном языке.

— Мисс Тайлер… Вы где?

— Извините, я сказала лишнее.

— Л польщен. — Он издевался. — Очевидно, ваша мама вам не говорила, что, желая заинтересовать мужчину, женщине, следует ловить каждое его слово.

— Прошло много лет с тех пор, как меня перестали интересовать подобные заигрывания.

— Ах да, — хмыкнул Скотт. — Ида Трэнт была права, когда рекомендовала вас как мужененавистницу.

— Я не такая! Я уверена, что Ида Трэнт ничего подобного не говорила.

— Как раз наоборот. Она сказала, что романтические отношения — это последнее, что вам нужно в жизни. Разве это не одно и то же?

— Нет. — Она сделала несколько больших глотков лимонада. От холодного напитка заломило горло и все заледенело внутри. — Ненавидеть мужчин и не стремиться к интимным отношениям — абсолютно разные вещи.

— Разве любая молодая женщина не ищет настоящей любви? За что вы так ненавидите любовь?

Вы слишком молоды для женщины, пресыщенной любовью. Зачем это воздержание?

— Это не воздержание!

— Тогда к чему такое отвращение к интимности? Вы прячетесь от самого прекрасного в мире, сумасшедшего чувства блаженства…

— Я не желаю говорить о…

— Мисс Тайлер, вы когда-нибудь плавали в океане?

Ошарашенная неуместным вопросом, Уиллоу замешкалась и неуверенно ответила:

— Нет.

— Вы когда-нибудь видели восход солнца?

— Конечно, я видела восход солнца! Но зачем вы задаете мне все эти…

— Я веду к тому, что в своей жизни человек должен сделать три вещи. Во-первых, искупаться в океане. Во-вторых, полюбоваться на восход солнца.

— А в-третьих?

— А в-третьих, любить и быть любимым. Итак, мисс Тайлер, мой последний вопрос: вы любили?

— Думаю, что да, — ответила она. — Однажды.

— Это был отец вашего сына?

— Вы обещали только три вопроса.

— Это не вопрос, мисс Тайлер. Это было мое предположение. Итак, вы считали ваше чувство настоящим, а оказалось…

— ..просто юношеское увлечение. Теперь, — поспешно продолжала Уиллоу, опасаясь его комментариев, — моя очередь?

— Не понял.

— Задавать вопросы.

— Начинайте.

— Вы когда-нибудь плавали в океане?

— Конечно.

— И видели восход солнца?

Скотт кивнул в знак согласия.

— Любой человек, у которого есть дети, видел в своей жизни намного больше восходов солнца, чем надо, — насмешливо ответил он.

— Вы правы, — Уиллоу улыбнулась.

Наступила пауза. Уиллоу знала, что он ждет третий вопрос, но она зашла слишком далеко и сейчас жалела, что их разговор стал таким интимным.

Она отвернулась от него и пошла к дому.

— Мне надо проверить детей.

Скотт молча пошел за ней следом.

Уиллоу облегченно вздохнула. Разговор закончен. Но она продолжала напряженно обдумывать все, что было сказано.

Они приблизились к веранде. Скотт открыл дверь. Она подошла вплотную к Скотту, их тела почти соприкоснулись. У нее защемило сердце от переполняющего мучительного томления. Скотт немного отступил, пропуская Уиллоу вперед. Проходя мимо него, Уиллоу ощутила себя так, будто ее ударило током. Очевидно, у обоих ощущения были сходными.

Уиллоу никогда так страстно не желала утонуть в мужских объятиях.

Как в тумане она прошла с ним в холл. И остановилась, чтобы пожелать ему спокойной ночи. Но тут Скотт взял стакан из ее рук, и она невольно взглянула на него.

Никогда его голубые глаза, в которых можно было утонуть от блаженства, так не манили ее своим магнетизмом. Она сказала ему правду, когда призналась, что никогда не плавала в океане. Теперь она знала, что испытывает человек, погружаясь в спокойные, ласковые океанские волны. Но в то же время она почувствовала, как легко захлебнуться, потеряв осторожность и доверившись ласке доброго великана. Неужели она по-настоящему влюбилась в этого мужчину, который недосягаем для нее?

Голос Скотта заставил ее вынырнуть из нежных и опасных волн на поверхность. Но сердце уже успело подсказать ответ.

— Вы не задали мне третий вопрос, — напомнил он, — но в любом случае я отвечу на него. Да, я знаю, что такое влюбиться по уши. Я обожал свою дорогую Женевьеву. Но нигде не сказано, — мягко добавил он, — что мужчина не может полюбить во второй раз. Я не закрываю дверь для любви. Да, мисс Тайлер, я уже почти счастлив!

Позже, собираясь ложиться спать, Скотт проклинал себя за болтливость. Как он мог так неосторожно и эгоистично, рисуясь, спровоцировать такой интимный разговор с няней его детей? Возвращаясь вечером домой, он хотел лишь попросить ее перестать носить униформу. Но все пошло не так. В этом только его вина. Он придал разговору интимный характер. Какой же он дурак!

Он не осознавал это, пока не взглянул в ее глаза. Это произошло уже в холле, когда он взял у нее стакан. В ее глазах были такая бесхитростность, такая трогательная незащищенность… Скотту безумно захотелось прижать ее к себе и поклясться, что беды никогда не коснуться ее.

Ни с женой, ни с Кэмрин у него не возникало такого чувства. А все потому, что обе женщины выросли в роскоши, окруженные заботой и вниманием.

У них было все. В результате они выросли самодостаточными, хорошо образованными, известными, удачливыми и уверенными в себе женщинами. Более чем уверенными.