Тут мы вышли на главную дорогу. Я была уверена, что мы пойдем направо, к деревне, к моему дому и маме, и тогда будет понятно, почему она задает вопросы.

Но паланкин повернул налево.

Я растерянно остановилась.

- Стоять! – завопила дама. Братишка и подмигивающий слуга замерли. – Идем, девочка.

- Но…

- Я же просила идти рядом со мной, дитя, - она даже не смотрела на меня.

- Но… деревня?.. – я указала на дорогу, по которой ходила почти всю жизнь, на мост, который виднелся за деревьями и вел к моему дому.

- Глупая Рисуко. Вниз! – мужчины опустили ее на перекрестке. Она посмотрела на меня. – Ты не вернешься туда. Твоя мама продала тебя мне этим утром, - она склонилась и крикнула. – Вперед!

2

В круге

Я попятилась. Я думала, если я вообще могла думать, что можно спрятаться под мостом, там в перепутанных ветвях я часто укрывалась. Никто не смог бы найти меня там. Конечно, кроме отца.

Я не успела даже шагу сделать к тропе, ведущей к мосту и домой, как рука, большая, как дыня, вцепилась в мое запястье. Великан с кличкой Братишка смотрел не с угрозой, но и не дружелюбно. Свободной рукой он развязал пояс, что оказался длинной лентой, его деревянный меч упал на дорогу. Он повернулся к паланкину и спросил:

- Запястья?

- Посмотрим, - сказала старушка и ухмыльнулась мне. – Мы можем сделать это по-разному, Рисуко. Ты можешь прийти моим гостем, и тогда он обвяжет твою талию, чтобы ты не… потерялась. А можешь прийти узницей, и тогда он свяжет твои руки, чтобы ты не сбежала. Или можешь прийти моей вещью, и тогда он перевяжет тебя и положит на подставку паланкина. Как нам поступить? – ее лицо казалось добрым, несмотря на угрозу, а взгляд сверлил меня. – Ну?

Я посмотрела на мужчин с каменными лицами, отчаянно взглянула на тропу к деревне. Братишка все еще держал меня за руку, и я знала, что не вырвусь. Горло сдавило, но меня охватило ужасное облегчение. Я снова посмотрела на даму, а ее фальшивое выражение лица еще было там, и перевела взгляд на теплое и большое лицо Братишки. Я пробормотала:

- Гостем.

- Отлично, - сказала дама, Братишка привязал один конец к моей талии, поднял свой меч, а другой конец вручил своему товарищу, который скривился мне, будто в улыбке. – Хватит мешкать, - рявкнула дама. – У нас дела. Идем!

Мы уходили все дальше от моего дома, я спотыкалась и смотрела, как тучи сгущаются над нами и долиной, закрывая полуденное солнце.

* * *

Я не чувствовала ног, но не от холода. Не только от холода. Матушка продала меня. Я никогда не увижу ее или Усако снова. Я шагала за паланкином, потрясение превращалось в холодную ярость, а потом в страх. Кто эта леди, получившая меня?

Всадник Имагавы промчался мимо нас в противоположную сторону, обрызгав грязью мои уже промокшие и грязные ноги.

Желудок под веревкой заурчал. После лазания и ходьбы я устала и проголодалась сильнее, чем когда-либо.

Мы шли по главной улице Соснового берега, и я заметила мальчиков чуть старше меня, несущих корзины сушеной рыбы по дороге. Они остановились и поклонились, пока мы проходили мимо них, и в их глазах было только благоговение. Я поняла, как мы выглядели со стороны: два огромных слуги несли элегантную леди в паланкине, а тощая девочка в лохмотьях шла за ними на веревочке, как коза.

А вот отряд солдат с тревожными лицами даже не взглянул на нас.

Мы приблизились к гостинице в центре города. Две девушки с эмблемой белого диска на их зимних одеждах вышли на улицу и проводили нас во двор.

- Леди Чийомэ, - сказала служанка приятного вида. – С возвращением. Вижу, вы хорошо поохотились.

- Да, - сказала леди, Братишка помог ей вылезти из ящика. – Я смогла поймать белку.

Служанки посмотрели на меня, словно я была на самом деле трофеем охоты.

- Ее зовут Рисуко, - рассмеялась леди. – Братишка, можешь развязать ее. Уверена, наша гостья не сбежит.

Меньший из мужчин подошел ко мне и развязал узел на талии. Теперь он точно улыбнулся мне.

Стены во дворе были высокими, но они были бревенчатыми, и если бы я была одна, я бы забралась на крышу, но…

- Я хочу убраться отсюда. Имагава нервничает. Мы уходим, как только я хоть немного поем. Миэко, дай ей переодеться во что-то получше этих лохмотьев, а потом отведи к остальным и накорми.

Еда.

Служанка кивнула, и леди Чийомэ посмотрела на меня, пронзая ледяным взглядом, как до этого в лесу.

- Не будь скучной и не веди себя как вещь, а не как гость. Ночью мы доберемся до места назначения, там Миэко приведет тебя ко мне, и мы посмотрим, насколько хороший ты приз.

Я поклонилась и начала пятиться, но ее голос остановил меня.

- Кано Мурасаки, ты можешь этого не понимать, но я оказала тебе огромную услугу. В моей власти дать тебе дар, о необходимости которого ты и не подозревала. Стань достойной, и ты будешь этому рада. Разочаруешь меня, и сильно пожалеешь об этом.

Я не понимала, о чем она говорит. Честно говоря, я была потрясена тем, что она назвала меня полным настоящим именем. Никто не называл меня так после того, как ушел отец. Я посмотрела на ее лицо, но он было пустым, как лицо статуи Джизо.

- Кунико, я хочу принять ванну, - заявила она, развернулась и прошла в гостиницу, служанки следовали за ней.

- Идем, Рисуко-чан, - сказала Миэко, - следуй за мной, - она плавно развернулась и пошла по двору, ее высокие деревянные сандалии стучали по камням, как копыта лошади, и снегопад приглушал звук.

Я шагнула за ней и ощутила свое тело, тут же задрожав, не в силах управлять этим. Слезы покатились по моему лицу. Только теперь.

Она вела меня сквозь монетки снежинок. Хотя был полдень, из-за бури стало темно, и ее силуэт, казалось, таял в падающих перьях снежинок. Я танцевала по холодным камням босыми ногами на ледяном ветру и была похожа на цаплю рядом с плавно идущей Миэко.

- Мы дадим тебе переодеться и поесть до того, как уйдем, - сказала она.

Между мной и входом в гостиницу никого не было. Я подумала о побеге. Но еда…

Мы добрались до широкой двери, похожей на вход в конюшню. Миэко открыла ее и поманила меня внутрь.

- Идем, Рисуко.

Я зашла за ней и вгляделась в полумрак. Глаза привыкли, я различила пять силуэтов вокруг маленького огонька.

Комната и была похожа на стойло, но была переделана в общежитие для слуг. Низко пересекались балки, удерживая крышу. Вдоль одной стены лежали матрасы, огонек согревал пространство из центра. Почти согревал.

Пять фигур встали и повернулись ко мне. Мне хотелось забраться на подоконник и убежать. Но уже было поздно.

Я узнала две крупные фигуры прислужников леди Чийомэ. Они посмотрели на меня, склонили головы и повернулись к огню, мешая рис в котелке.

Другие три фигуры подошли ко мне. Вдали от огня их силуэты стали мягче. И я смогла разглядеть их лица. Они были старше меня, но все еще дети. Самый большой был парнем с бледным улыбчивым лицом. Посередине девушка тоже улыбалась, но совсем не дружелюбно. А самой маленькой была девочка чуть старше меня, что очень смешно хмурилась.

- Дети, - сказала Миэко, положив ладонь на мое плечо, - познакомьтесь с нашей новой спутницей, Кано Мурасаки.

- Кано, - средняя девушка сощурилась. – Так это потому мы ждали тут, - заявила она.

Я попыталась отпрянуть, но Миэко осторожно удержала меня на месте.

Парень заговорил, будто девушка ничего не сказала.

- Я Аимару. И это Эми, - он указал на печальную девочку.

- Привет, - сказала она. Ее голос был приятным, но сердитый вид не исчез.

Парень уже хотел представить другую девушку, но она отбила его руку.

- Я – это я, - сказала она. – Мне все равно, знаешь ли ты, кто я, но я хочу знать, кто ты и зачем леди такая мышь, как ты.

- Она не мышь, Тоуми, - сказала хмурая девочка. – Она слишком большая, - я не знала, шутила она или просто не поняла ее.