Это самая нелепая вещь, которую я когда-либо слышала. Ну, после предложения Спенсера пригласить Уэса на танцы.

— И за что же, по вашему мнению, его посадили?

— За наркотики, нападение или угоны машин… — Джулия пожимает плечами. — Кто знает, да и кого это волнует? Ты видела его вчера? Он стал таким крепким и сексуальным — выглядит как настоящий плохиш, и ему очень идет. Он словно конфетка на палочке.

Я моргаю. Конфетка на палочке? Моя сестра сумасшедшая.

— Ты же в курсе, что была ненормальной, поскольку встречалась со Спенсером, а не с ним?

Я сердито смотрю на нее, и она закатывает глаза. Потом спрашивает, осознав, что я здесь одна:

— С кем ты разговаривала?

Пытаясь придумать, как же соврать, я примешиваю к лжи правду, чтобы она прозвучала более убедительно.

— С Лиз. Она хочет устроить для меня свидание на осеннем балу.

Она скептически смотрит на мои пустые ладони.

— С Лиз? А где твой телефон?

Джулия явно не верит мне — наверное, видела, что мой сотовый стоит на зарядке на кухне. Она ждет ответа, но я ни при каких обстоятельствах не могу рассказать ей, что вижу галлюцинации. Она и без того думает, что я психопатка. И наверняка сдаст меня маме и папе, а те запрячут меня в сумасшедший дом. Я решаю проигнорировать этот вопрос.

— Что тебе надо?

Смена темы сердит ее, но мне все равно, потому что она прекращает допытываться, с кем я говорила, и огрызается:

— Папа пораньше вернулся с работы. Завтра он уезжает, и его неделю не будет, поэтому мы идем ужинать в город. Мама отправила меня за тобой.

Она начинает спускаться по лестнице, но перед тем, как исчезнуть, бросает на меня еще один взгляд и добавляет:

— Я слышала, как они говорили о том, чтобы снова начать регулярно водить тебя к мозгоправу, поэтому на твоем месте я бы перестала разговаривать сама с собой.

Глава 8

Сплетни похожи на лесной пожар. Они распространяются с угрожающей скоростью, но гаснут, как только охватывают все, до чего могут добраться. На следующий день, когда я прихожу в школу, оказывается, что слухи о Бэйли и Уэсе уже изжили себя. Несколько тлеющих угольков этой драмы осталось, но почти все люди переключились на более интересные темы, вроде нового цвета волос Кейси Шомберг, который получился просто ужасным. А точнее, ужасно зеленым.

Лиз и Триша немного дуются на меня, поскольку а) я сказала Чейзу, что пойду на танцы с Шарлоттой, так что теперь он не может меня пригласить, и б) позвала ее на прогулку по магазинам, но не позвала их. Хотя я бы не назвала последствия такими уж страшными. Все мои друзья рады, что я вообще согласилась пойти на танцы, и Триша с Лиз в восторге от положительных изменений на фронте вечеринки у Джейка.

Триша в экстазе из-за того, что Шарлотта не сможет там появиться. С тех пор, как Чейз объявил всем, что я пообещала на вечер стать его парой, они с Лиз только и делают, что улыбаются и хихикают. Конечно, я всего лишь сказала, что потанцую с ним, но я не поправляю его, потому что это, похоже, очень радует остальных. Особенно Тришу и Лиз. Лиз — потому что она полна решимости свести нас, а Тришу — потому что она полагает, что если я буду с Чейзом, то не буду пытаться увести у нее Джейка. И неважно, что Джейк ей не бойфренд и что я никогда не захочу его увести. Фу.

Меня беспокоит поведение Чейза — он, видимо, уже решил, что мы вместе, — но Шарлотта прилипает ко мне точно клей, и вдвоем у нас получается отклонять авансы и Джейка, и Чейза. В целом сегодня день складывается гораздо лучше, чем вчера.

Я нахожусь в довольно хорошем расположении духа, когда ближе к концу дня во время истории меня вызывают в канцелярию. Я понятия не имею, зачем, но повода заподозрить что-то неладное у меня нет. Наверное, это какая-то административная ошибка. Когда я захожу в канцелярию, миссис Резерфорд встречает меня веселой улыбкой.

— Здравствуй, Бэйли!

Я показываю ей свой пропуск.

— Меня попросили зайти?

— Да, миссис Шнайдер хочет видеть тебя у себя в кабинете.

Я хмурюсь. Чего хочет мой школьный консультант?

— Давай же, иди, — подсказывает миссис Резерфорд, поскольку я застыла на месте. — Она тебя ждет.

Мой взгляд движется вдоль коридора к открытой двери в кабинет миссис Шнайдер. Хорошее настроение с каждым шагом рассеивается. Должно быть, она хочет отчитать меня за прогул. Больше ей незачем меня вызывать.

Я прихожу в еще большее замешательство, когда, зайдя, вижу сидящего перед столом миссис Шнайдер Уэса. Остановившись как вкопанная, я делаю шумный вдох. Уэс, судя по удивлению на лице, тоже не ожидал увидеть меня.

— Что происходит? — спрашиваю я. Мой голос заметно дрожит, и бровь Уэса приподнимается.

Миссис Шнайдер отрывает взгляд от стопки бумаг перед собой и приветствует меня яркой улыбкой.

— Бэйли! Проходи!

Но я не хочу. Мое сердце бьется так сильно, что, если я подойду ближе, то Уэс наверняка услышит его. Меня пробивает жар. Что происходит? Почему он здесь? И что от нас понадобилось миссис Шнайдер?

— Не могла бы ты закрыть дверь?

Я закрываю дверь и сажусь на свободный стул рядом с Уэсом. Его взгляд давит на меня тяжким грузом, но заставить себя посмотреть на него я не могу. Только не сейчас, когда единственное, о чем у меня получается думать — это вспоминать, как Спенсер-галлюцинация уговаривал меня пригласить Уэса на танцы.

Я представляю Уэса в смокинге. Он выглядит очень красивым и в то же время смущенным. Чувствую, как он обнимает меня — столь же нежно, как тогда в коридоре, — пока мы покачиваемся под звуки медленной песни. Даже слышу его свежий запах — такой землистый, словно он пользуется мылом с ароматом дождя, — слышу настолько отчетливо, что становится непонятно, вспоминаю ли я его или ощущаю сейчас. Это и правда потрясающий аромат. Я сглатываю, и он прилипает к моему пересохшему горлу.

— Спасибо, что пришли, — говорит миссис Шнайдер. — У меня потрясающие новости, которые, как я думаю, заинтересуют вас обоих.

Я, наконец, набираюсь храбрости покоситься на Уэса. Знает ли он, о чем идет речь? Он встречает мой взгляд с озадаченным выражением на лице, затем снова поворачивается к миссис Шнайдер. В его глазах любопытство, нога постукивает по ковру. Не могу распознать, от нетерпения или от нервов.

В чем бы ни заключались новости, миссис Шнайдер, похоже, считает, что это равносильно объявлению мира во всем мире. Сцепив руки, она ставит на них подбородок и улыбается нам.

— В Медицинском центре св. Варнавы открылись вакансии для стажировки, и нас попросили отобрать для этой программы двух наших учеников. Мы с директором Дэвисом сошлись во мнении, что вы подходите лучше всего.

Я потрясена по сотне причин и не в последнюю очередь из-за того, что они сочли хорошим кандидатом Уэса, ведь он не учился здесь целый год.

Глухой голос Уэса выдергивает меня из мыслей.

— Что это за стажировка?

— В онкологическом отделении. Вы будете выполнять множество различных задач — разносить еду, читать детям, менять постельное белье, отвозить пациентов на процедуры, а также наблюдать за работой медсестер на обходах и по возможности помогать им. Для любого человека это бесценный опыт.

— Стажировка оплачиваемая? — спрашивает Уэс.

— К сожалению, нет.

Уэс качает головой.

— Миссис Шнайдер, я бы с удовольствием, но я не могу позволить себе...

— Я уже обсудила с больницей твою ситуацию, Уэс. Ты сможешь подстроиться под свой нынешний график. Это будет нелегко, но закроет часы обязательной практики для выпускников нашей школы, а также будет занесено как опыт работы в диплом. Не говоря уже о рекомендациях, которые ты получишь для поступления в ККУ.

Я совершенно запуталась. Разговор увлекательный, но я никак не могу понять его суть. Что у Уэса за ситуация? А нынешний график? Диплом? Поступление в ККУ? Какого черта здесь происходит?

— Хорошо, — говорит Уэс. — Я попробую разобраться со временем. Спасибо, что подумали обо мне, миссис Шнайдер.

Ответная улыбка миссис Шнайдер излучает искреннюю симпатию.

— Конечно, я подумала о тебе, Уэс. Ты идеально подходишь для этой работы.

— Но почему вы позвали меня? — внезапно выпаливаю я, заставив и Уэса, и миссис Шнайдер вспомнить о моем присутствии в кабинете. — Я учусь ниже среднего и бросила ту единственную внеклассную деятельность, которой занималась. Я далеко не отличница. И никогда не проявляла никакого интереса к стажировкам или к тому, чтобы устроиться на работу. Я еще даже не начала думать о колледже.

С нарастающей в голосе паникой я сбивчиво продолжаю:

— Тест на определение профессии, который вы давали нам в начале года, показал, что я стану хорошим графическим дизайнером или писателем. Там ничего не было о врачах или больницах. Миссис Шнайдер, я ненавижу врачей, я боюсь игл, я теряю при виде крови сознание, в присутствии больных мне становится не по себе, а сами больницы вызывают у меня жуткий страх. Я, наверное, худший кандидат на эту работу во всем штате Нью-Джерси.

Взглянув украдкой на Уэса, я вижу, что он уставился на меня, раскрыв рот. Миссис Шнайдер тоже бросает взгляд в его сторону, и ее щеки слегка розовеют.

— На самом деле... — Она откашливается, чтобы скрыть дрожь в голосе. — О стажировке в больнице мне рассказал доктор Московиц. Это он позвонил и порекомендовал тебя, Бэйли. Он сказал — и я с ним согласна, — что занятие подобного рода может помочь тебе опять влиться в жизнь. Ответственность, смена обстановки и социальное взаимодействие пойдут тебе на пользу.

Ее глаза снова устремляются к Уэсу. Я не смотрю на него, поскольку могу лишь представлять, что он теперь думает обо мне — и какие суждения делает.

— Знаете... — Миссис Шнайдер немного смещается в кресле и медленно водит пальцем мною и Уэсом. —Не знаю, почему, но у меня есть ощущение, что если вы будете работать вдвоем и постараетесь восстановить ту дружбу, которая была между вами до аварии Спенсера, то это действительно бы вам помогло.