Гусятников мог мешать Ивану, – в том случае, если у Ивана окончательно поехала крыша и, разозленный бестолковой командировкой в Швейцарию, которую ему подвинтило ФСБ, он столь раздраженно прореагировал на попытку воспользоваться его именем и образом...

«Но это же ему на руку играло, – недоумевал Герасимов. – Прикрываясь своим двойником, он мог спокойно охотиться за Крестным, оставаясь в тени и от него, и от нас... Позиция – лучше не придумаешь!»

Что там случилось в Швейцарии, он тоже понять не мог!.. Оттуда продолжали поступать подтверждения, что Иван продолжает поиски Крестного, переезжает из города в город и вроде бы даже напал на след, что вообще уже ни в какие ворота не лезло!

Швейцарию придумал сам Герасимов и никакого Крестного в ней быть принципиально не могло... Иначе Генке Герасимову пора лечиться...

Генерал Никитин вовсе не выглядел расстроенным и это тоже сбивало с толку...

Операция практически провалилась – и Крестный, и Иван гуляли то ли по Москве, то ли по Лозанне, но Герасимов не мог уже точно сказать – где именно, сам уже начал сомневаться...

А генерал усмехался, слушая сбивчивый доклад Герасимова об убийстве Гусятникова и перебивал его странными вопросами:

– Что теперь делать-то будем, Гена? – спрашивал Никитин и как-то иронично смотрел ему в глаза. – Проиграл ты вчистую. Отыгрываться теперь надо. А как? Думай, Гена, Думай!..

Герасимов, не понимающий иронии генерала, хмурился и чесал в затылке – где же он допустил ошибку?.. И еще – очень уж обидно было потерять такого помощника, как Гусятников...

...Крестный наводнил Москву своими двойниками, значит, чувствует себя в относительной безопасности, – размышлял Иван, сидя в скверике у высотки на площади Восстания. Здание еще не привели в прежний вид и на восемнадцатом этаже еще шли ремонтные работы, хотя сплошной забор вокруг высотки уже убрали...

Магазины на первом этаже работали и московский народ то и дело проходил мимо застывшего на скамейке Ивана... А раз он немного успокоился, его сейчас же потянет на подвиги, сообразил Иван. Слишком неуемный характер у этого ветерана КГБ и криминального мира... А что его заботит сейчас больше всего?

Я – ответил сам себе Иван...

Я – его главная сейчас забота.. Он будет искать меня даже не для того, чтобы убить, а хотя бы понаблюдать за мной издали.

Узнать, как я себя чувствую, какое у меня настроение, и вообще – чем я занят? не поисками ли Крестного? Для того, чтобы отомстить ему и отправить его самого на тот свет, как он сделал это с женщиной, которую я, кажется:, успел полюбить...

Значит, нужно прежде всего ввести Крестного в заблуждение относительно своих планов... Я должен сделать все наоборот...

Должен вести себя так, словно я вовсе не испытываю тех чувств, которые я испытываю сейчас... Я должн забыть о Наде, словно ее и не было никогда...

Раз ее не было, ее смерть меня нисколько не задела. Она прошла мимо, я не заметил ее...

Я только удивлен долгим отсутствием Крестного и его заказов. Что, он стал сомневаться в моих способностях? Или ему не нужно больше денег? Он перестал брать заказы у своих клиентов?

Он отказался от своей мечты – домика на берегу озера Онтарио?.. Он решил навсегда остаться в России? Этого просто не может быть.

Россию Крестный ненавидит всей душой...

Иван вдруг понял, что Крестный не собирается его убивать...

Иван по-прежнему был нужен Крестному... Он и Надю-то убрал только потому, что она отбила Ивана у него, Крестного. Иван вышел из род его контроля, и, убив Надю, Крестный собирался вернуть этот контроль себе... Нет, он не собирается убивать Ивана.

Он, наоборот, ищет контакта, хотя и боится, что Иван сам убьет его...

Если так, то знаменитый аналитик Никитина просчитался, подумал Иван с иронической ухмылкой. Он вспомнил, как неожиданно увидел самого себя, когда, повинуясь первому импульсивному движению, бросился по местам, где, как он рассчитывал, можно увидеть Крестного, и не подумал о том, что все эти места переполнены его двойниками...

Но его ждало поразительное открытие – человек, загримированный под него самого, под Ивана, совершенно по-дурацки торчал на улице чуть ли не нарочно привлекая к себе внимание прохожих...

«Они, наверное, Крестного за идиота принимают! – подумал Иван раздраженно. – Тут же без всякого бинокля видно, что это подсадка! Крестный знает мою осторожность и осмотрительность.. Я делаю все так естественно, что все мои действия органично вписываются в общую структуру бытия, даже смерти, которые я приношу людям... Это же придурок просто торчал на улице и ждал, когда на него кто-нибудь обратит внимание... И на него реагировал, практически, каждый... Крестный никогда не пойдет на контакт с таким дешевым подсадным... ФСБ развлекается детскими играми... Я большего от них ждал...»

За час-полтора, которые Иван провел в скверике перед высоткой, он все обдумал и принял решение... Оно было простым и призвано было продемонстрировать добрую волю Ивана в отношении Крестного... Вернее сказать – добрую до поры, до времени волю Ивана...

Несмотря на свой показной демократизм, Крестный был изрядным сибаритом и гурманом. Ивану не раз приходилось встречаться с ним в ресторане «Театральном» – бывшем ресторане Всероссийского театрального общества и Дома Актера на Тверской, рядом с памятником Пушкину...

Было это давно, еще в первые месяцы знакомства Ивана с Крестным, когда у них только налаживался контакт... Об этом месте их встреч никто не мог знать, кроме Ивана и Крестного...

Крестный, наверняка, сидит там чуть ли не каждый день в надежде, что Иван вспомнит об этом месте их встреч и придет, если захочет возобновить контакт... А на случай, если Иван захочет его убить, Крестный окружит себя охранниками... Но, скорее всего, он решил, что Иван одумался, что первый порыв ярости у него прошел... Ведь, ни один из двойников Крестного больше не погиб...

Значит, и сам Крестный теперь в безопасности... Иван придет в театральный ресторан только для того, чтобы возобновить контакт с Крестным, или не придет совсем...

«Я приду, Крестный! – подумал Иван. – Ты дождался! Скоро дождусь и я... Сегодня же ночью... Я чувствую! Сегодня ночью – наверняка!»

Почему именно сегодня и почему ночью – Иван не знал, но был уверен, что так именно и будет. Сегодня ночью он рассчитается с Крестным...

Иван заехал к себе на квартиру, где переоделся в новый, только вчера купленый в фирменном магазине костюм от Зайцева и оставил дома оружие. В ресторане бывали знаменитости и, хотя гостей на входе и не обыскивали, но заставляли проходить через электромагнитный контур, как при посадке в самолет, и тех, кто «звенел» при этом, вежливо приглашали избавиться от лишних предметов в своих карманах... Делалось это конфиденциально и можно было притащить с собой хоть пулемет, охрана конфисковала бы его и вернула бы, когда гость собрался бы уходить.. И никаких звонков в милицию о незаконном ношении оружия. Клиенты ресторану были дороже соблюдения закона...

Поэтому в ресторан Иван поехал безоружным... Он знал наверняка, что в самом ресторане убить Крестного не удастся – при скоплении народа, при охранниках не только Крестного, но и других гостей, при обыске на выходе... Ивану было нужно только восстановить контакт со своим бывшим другом, чтобы остаться наедине с ним позже, в другом более подходящем для того, что он задумал, месте...

В ресторан он вошел следом за двумя мужчинами во фраках, вылезших из остановившегося напротив ресторана «мерседеса» и в сопровождении двух охранников, направившихся к двери впереди Ивана...

Один охранник сдал оружие и прошел первым внутрь, в зал, а сами мужчины задержались перед входом, поджидая результатов проверки на безопасность...

– Не поверишь, дорогой мой, я теперь, можно сказать, переменил имя! – говорил один из них другому, высокому и худому брюнету, свысока поглядывающему на входящих мимо них в зал женщин... – Меня по-прежнему узнают на улице, но знаешь, что шепчут в этот момент друг другу? «Смотри, вон Ковров идет!» В театре иной раз Иваном Антоновичем называют! Нет, я не жалуюсь, это даже хорошо! Значит, фильм пользуется даже большей популярностью, чем я предполагал, но есть вы этом несуразность какая-то. Зовут-то меня все же, Николаем!..