Воздух вокруг был насыщен острым рыбным запахом, который перебивал зловоние старых, заваленных мусором доков и массы немытых людских тел, до отказа заполнявших оживленный рынок. Тристана уже начинало мутить, и он почувствовал предательскую слабость в желудке. Ночной налет на винный погреб в Уинтерхэвене вместо одной принес братьям целых две бутылки отменного коньяка, и Гарту с Тристаном удалось осушить их обе. И только холодный серый рассвет напомнил им, что через несколько часов их ждет встреча с Калебом Харкуром.

И сейчас, когда яркое солнце слепило налившиеся кровью глаза Тристана, а пронзительные крики рыбных торговок отдавались болью в его тяжелой голове, он молился не только о том, чтобы успокоился его желудок. Сжав зубы, он просил Господа даровать ему ясный рассудок при встрече с человеком, в руках которого находилась судьба Рэмсденов. Трясущимися руками он остановил фаэтон перед дверью, на которой была медная табличка с надписью: "Компания „Харкур Шиппинг"", бросил монетку уличному мальчишке-носильщику и помог своему измученному брату выбраться из экипажа.

Минутой позже, войдя в контору, они, к своему удивлению, обнаружили, что насколько этот нелепый пакгауз казался им безобразным снаружи, настолько строго и изысканно выглядел изнутри. Большая приемная, куда они сразу попали, была устлана разноцветными коврами ручной работы, стены были украшены со вкусом подобранными картинами, не уступавшими полотнам из галереи Уинтерхэвена, которые просуществовали до тех пор, пока ими не пришлось оплатить пагубную страсть четвертого графа к игре в кости. К счастью, рыбные запахи не смогли пропитать стены конторы Калеба Харкура. Напротив, обоняние Тристана ласкал необычный пряный аромат. Причину этого благоухания объясняла вывеска "Лучшие специи и экзотические травы Харкура" у подножья лестницы, ведущей на верхний этаж. Тристан указал на нее Гарту:

– Ты был прав. Грузовые перевозки – это лишь одно из предприятий Харкура.

Не менее двух дюжин человек в одинаковых темных плащах и бриджах, разбившись на небольшие группы, стояли посредине комнаты.

Несмотря на приглушенные голоса, в них чувствовалось некое нервное напряжение. Все это напоминало Тристану ожидание аудиенции у регента в Карлтон-Хаус. Как только Тристан и Гарт вошли в комнату, разговор тотчас же прекратился, все присутствующие торопливо сняли свои высокие бобровые шапки. Хотя по стандартам высшего света одеяние братьев выглядело старомодно, все же по сравнению с купцами Тристан и Гарт казались двумя павлинами, попавшими в стаю дворовых гусей.

Едва за братьями успела прикрыться дверь, как к ним семенящей походкой подбежал какой-то морщинистый человечек весь в черном. Его редеющие седые волосы были прикрыты париком с косичкой в сетке, а на ногах старикашки было нечто, подозрительно напоминавшее домашние туфли.

– Милорд Рэнда? – осведомился он, переводя с Тристана на Гарта пристальный взгляд из-под очков в проволочной оправе.

– Я граф Рэнда, – чопорно ответствовал Гарт. – А это мой брат, лорд Тристан.

– Да-да, разумеется. Эфраим Скраггс к вашим услугам, господа. – Старикашка согнулся в таком низком поклоне, что казалось, еще немного, и он стукнулся бы лбом о пол. Выпрямившись, он заявил: – Капитан ждет вас. Он едва не взбесился час назад, узнав, что вы еще не приехали. Подождите немного, будьте так любезны. Я только загляну к нему и доложу, что вы здесь.

И с этими словами Эфраим Скраггс развернулся, просеменил через комнату и исчез за тяжелой дубовой дверью. Несколько секунд спустя он высунул голову из-за двери и скрюченным пальцем поманил Тристана и Гарта.

И без того бледное лицо Гарта покрылось смертной белизной.

– Что это за сумасшедший дом? – прошептал он. – Куда мы попали?!

– Смелее, братец, – шепотом подбодрил его Тристан, чувствуя на себе взгляды любопытных глаз. – Сдается мне, что самое худшее еще впереди.

Маленький личный кабинет Калеба Харкура выглядел еще элегантнее, чем приемная, но здоровяк, высившийся над резным письменным столом красного дерева, был бы гораздо более уместен на палубе одного из принадлежащих ему кораблей, чем в этом изысканном окружении. Его лицо покрывал сильный загар, волосы цвета соли с перцем были не по моде длинными, а черное пальто великолепного покроя выглядело так, словно его владелец спал не раздеваясь. Калеб Харкур окинул вошедших взглядом, полным нескрываемого любопытства.

– Ну, так и кто же из вас граф, а кто – бастард? – прогромыхал он.

Тристан заметил, как Гарт напрягся, сдерживая гнев.

– Я Тристан Тибальт, – быстро проговорил он. Теперь не оставалось сомнений, что Харкур – неизлечимый невежа, однако в этой игре он держал на руках все козыри, и раздражать его лишний раз было бы глупо.

– Значит, передо мной – любимый шпион Каслри, если, конечно, мои осведомители не ошиблись. – В проницательных серых глазах Харкура отразилось нечто сродни уважению. – А я полагал, вы сейчас в Вене.

– Ваши осведомители отстали от событий, сэр. Надеюсь, вы не переплатили им. Я вернулся в Англию три дня назад.

К удивлению Тристана, Харкур запрокинул голову, тряхнув львиной гривой волос, и затрясся от хохота.

– Что за нахальный щенок! Впрочем, вы правы. Мои высокооплачиваемые осведомители в этом квартале будут слегка разочарованы.

Затем внимание его переключилось на Гарта.

– А что вы скажете, милорд? Или вы предпочитаете, чтобы за вас говорил ваш браг?

Гарт расправил плечи, но все равно остался на голову ниже Тристана и уж, разумеется, гораздо ниже владельца конторы.

– Нет, сэр. Я сам говорю за себя, когда мне есть что сказать. Но в данный момент я нахожусь в невыгодном положении, как вам, должно быть, хорошо известно.

Харкур ногтем указательного пальца постучал по кипе бумаг на письменном столе.

– Весьма невыгодном, я бы сказал. Однако сядьте, побеседуем. – Он указал братьям на два стула и сам тут же уселся за стол. – Не пытайтесь сохранить хорошую мину. Нет смысла. Ваш отец был жалкой пародией на человека. Хуже пьянства и волокитства может быть только шулерство… а он страдал всеми тремя пороками. Ваш родитель оставил вас на бобах, это факт.

Тристан и Гарт обменялись выразительными взглядами, но, несмотря на всю наглость этого выскочки, он был прав.

Подавшись вперед, Харкур навис над столом.

– Подозреваю, у вас теперь нет ни малейшего представления о том, как позаботиться о вашей матери и сестре, не говоря уже о нищих арендаторах.

Братья потрясенно молчали. Тишина, воцарившаяся в тесном кабинете, казалась густой и холодной, как лондонский туман.

– Так я и думал, – проворчал Харкур, словно своим молчанием Гарт признал, что не имеет возможности разрешить свои финансовые проблемы. Владелец кабинета откинулся на спинку стула с самодовольной улыбкой. – Что ж, отлично, милорд. Вот мое предложение, простое и ясное. Я аннулирую всю гору долгов, которая досталась вам в наследство, и ссужаю вам столько, чтобы вы смогли поставить на ноги свое хозяйство… если вы согласитесь на два мои условия.

Братья ошеломленно переглянулись. Долгой ночью за бутылками коньяка они успели обсудить дюжину возможных исходов встречи с Харкуром, но услышать такое предложение они не ожидали. В следующую секунду, как по команде, оба уставились на человека за столом.

– Какие условия? – произнесли они в один голос.

– Во-первых, милорд, я хочу, чтобы вы дали слово, что будете сами трудиться над восстановлением хозяйства, а не просто перепоручите дела управляющему. Не вижу пользы в человеке, который боится труда, будь у него хоть тысяча титулов.

Гарт тяжело сглотнул, видимо едва не поперхнувшись гордостью.

– Если нам удастся прийти к соглашению, я посвящу восстановлению хозяйства все свое время до последней минуты. – Он перевел дыхание. – Мои интересы несколько более серьезны, чем увлечения моего отца.

Тристан ободряюще положил ладонь на плечо брата:

– А я буду ему помогать.