В этот момент щелкнул автоответчик, и через секунду послышался мужской голос:

— Джина, это твой отец. Позвони мне, как только сможешь.

Услышав голос отца, Джина похолодела.

— Ты не собираешься перезвонить ему? — спросил Кейз.

Джина отвернулась.

— Нет.

— Но мне показалось, это что-то важное.

— Меня не интересует, что он хочет мне сказать, — отрезала она.

— Джина, это не слишком сурово? Ведь он — твой отец, — напомнил ей Кейз.

— Моя семья очень отличается от твоей. Мы никогда не были близки с отцом. Но это его выбор, а не мой.

Кейз посмотрел на нее, не понимая.

— Что значит «его выбор»?

— У него никогда не находилось для меня времени, и для мамы, кстати, тоже, — с горечью в голосе произнесла Джина. — Его единственной любовью всегда была и остается компания «Рейнолдс Рефайнинг».

На лице Кейза отобразилось непонимание. Заметив это, Джина почувствовала, что он ждет ее пояснений. Но после встречи с его дружной семьей что-то удерживало Джину от разговоров на эту тему. Она встала и подошла к окну.

— Моя мать покончила с собой, — через минуту произнесла Джина. — Это была ее последняя отчаянная попытка привлечь к себе внимание отца. — Она печально покачала головой. — Не уверена, что даже тогда ей это удалось, как, впрочем, и мне. После ее смерти отец отправил меня в закрытую школу. Он редко звонил и никогда не приезжал. Все общение шло через его секретаря. Она отправляла деньги на мое содержание каждый месяц, покупала подарки ко дню рождения и Рождеству и направляла их мне. После окончания школы я отправилась в колледж, но схема общения осталась прежней.

Джина услышала, как Кейз подошел к ней и положил руки ей на плечи. Она чувствовала его дыхание у своего уха.

— Мне очень жаль, — мягко сказал Кейз. Джина моргнула, чтобы скрыть непрошеные слезы. Она смотрела в окно, вспоминая свое одиночество и боль, которую причинил ей отец, и то, как она разорвала все отношения с ним.

— Единственный долг, который он чувствовал по отношению ко мне, это финансовая поддержка. Но когда я была на старших курсах в колледже, я нашла способ избавить его и от этой обязанности. Я стала писать. Я еще училась в колледже, когда была продана моя первая книга. Денежный чек дал мне финансовую свободу, чтобы полностью вычеркнуть отца из своей жизни.

— Но ты вернулась в Сиу-Фоллс, — напомнил ей Кейз. — В надежде воссоединиться с отцом?

— Вряд ли, — горько усмехнулась Джина. — Сиу-Фоллс — дом для меня, дом, которого я никогда не знала. Отец лишил меня этого и всего, что меня окружало, когда отправил в школу. Мне потребовалось некоторое время, чтобы понять, что у меня есть такое же право жить здесь, как и у него. Я собрала свои вещи и вернулась.

— И ты не видела его с тех пор, как вернулась?

— Нет. Звонок, который ты только что слышал, — его первая попытка связаться со мной за многие годы. — Джина повернулась к Кейзу и заставила себя улыбнуться. — Теперь, когда ты знаешь о моей семье все, как насчет бокала вина?

Пристально посмотрев на нее, Кейз убрал с ее лица упавшие волосы.

— У меня идея получше.

Склонив голову, он коснулся губами ее губ один раз, второй… Джина обняла его за шею и полностью отдалась поцелую.

Теперь Кейз крепче прижал Джину к себе, губы его приникли к ее губам, обследуя, пробуя их на вкус, полностью подчиняя ее себе, делая его хозяином всех ее ответных реакций. Джина забылась в поцелуе, отпустив свои чувства и мысли, прислушиваясь только к чувству, нараставшему в ее крови, И к требованию своего тела, ждавшего еще большей близости.

Джина испытывала чисто физическое удовольствие от его прикосновений. Она гладила пальцами его сильные, твердые мышцы на спине. От Кейза исходили такое тепло и такая мужская сила, он так властно держал ее в своих объятиях, что у нее не было ни сил, ни воли противиться ему. Она доверилась желаниям своего тела, лишь бы он продолжал обнимать и целовать ее.

Казалось, его руки — уверенные и ласковые — одновременно поспевали повсюду, а ее тело отвечало на каждое его прикосновение. Он положил руку ей на грудь, и Джина почувствовала, как затвердели ее соски. Не в состоянии дышать, думать, она все же оторвалась от его губ.

— Кейз, пожалуйста…

Он покрыл поцелуями все ее лицо.

— Пожалуйста — что?

Джина знала, чего она хочет от него, знала, чего так жаждет ее тело. Но она также знала, что уступать этому желанию она не может.

— Я не могу сделать это, — покачала головой Джина.

Кейз отступил на такое расстояние, чтобы можно было посмотреть на нее.

— Не можешь что?

— Это, — ответила она дрожащим голосом.

— Почему?

— Я уже объясняла тебе. Я хочу сохранить себя для замужества.

— Никакого секса, пока не выйдешь замуж? — с сомнением спросил Кейз. — Не слишком ли строго?

— Ну, может быть, до обручения, — сдержанно уступила Джина. — Но здесь должно быть какое-то обязательство. Для меня это очень важно.

Кейз пристально изучал ее несколько мгновений, потом сделал глубокий выдох.

— Ты права.

— Может, тебе лучше уйти? — жалобно произнесла Джина.

В глубоком раздумье Кейз взял со стула свое пальто. У двери он остановился и оглянулся.

— Джина? Какое ты хочешь?

— Ты сейчас о чем?

— Об обручальном кольце.

— Кейз просто пошутил, — сообщила Джина Зое за утренним кофе. — Он не вставал на колени, не делал предложения. Он просто спросил, какое кольцо я желаю получить.

Зоя закатила глаза.

— Какая ты бестолковая! Я бы на твоем месте сказала ему, что меньше четырех карат в платине не хочу.

— Но ты не на моем месте, — сухо напомнила ей Джина.

— Ну почему ты не хочешь выйти замуж за Кейза Форчуна? Он красив, безумно богат.

— Я не выйду замуж за человека, которого не люблю, — твердо сказала Джина.

— Почему нет? Женщины очень часто поступают именно так. Потом, кто знает, может, со временем ты полюбишь его.

— А может, и не полюблю, — возразила Джина. — Я вообще не понимаю, к чему весь этот разговор. У него нет серьезных намерений, это всего-навсего шутка.

— Почему ты так решила? Он смеялся? Он сказал тебе, что пошутил? Что он сделал?

Джина беспокойно заерзала на стуле.

— Он просто… ушел.

— Вот как! — Зоя щелкнула пальцами. — Он делает предложение, потом уходит, не дождавшись ответа?

Джина откинулась на спинку стула, думая, что лучше ей было ничего не рассказывать Зое.

— Он в нерешительности постоял минуту, как будто ожидал от меня каких-то слов, потом ушел.

— Господи, ты самая наивная на свете женщина! Когда такой мужчина, как Кейз Форчун, только намекаетна женитьбу, надо надеть ему на ноги цепь с ядром, как у каторжника, и заставить поклясться в этом на крови, прежде чем он успеет поменять свое решение.

— Я бы не хотела больше обсуждать это, — нахмурилась Джина.

— А я не позволю тебе испортить свою жизнь, — заявила в ответ Зоя. — Положись на меня.

Джина бросила хмурый взгляд на подругу.

— Я не порчу свою жизнь, я просто проявляю осторожность.

— Это то же, самое. Тебе нужно научиться рисковать. Подвергай себя опасности время от времени. Оболочка, в которой ты живешь, может быть, и безопасна, но ведь там, черт возьми, одиноко.

— Я не живу в оболочке. И потом, я не одинока, у меня есть друзья, — заспорила Джина.

— Может, назовешь парочку? — с вызовом произнесла Зоя.

Джина открыла рот, чтобы ответить ей, но вдруг поняла, что, кроме Зои, у нее никого нет.

— Ну, что? — самодовольно произнесла Зоя. — Если бы у меня была хорошая булавка, я бы проткнула твою оболочку и вытащила тебя из твоего придуманного мира в мир реальный.

Джина пылесосила квартиру, убирая пыль, скопившуюся за неделю ее напряженной работы. Теперь все было закончено и отправлено в Нью-Йорк.

— И не живу я в никакой оболочке, — бормотала Джина под тихий гул пылесоса.