Мы собираемся сделать это, подумал Такер. Мы завершим это. Мы превратим плохо сделанную работу в успех; мы добьёмся своего.

Повернувшись, он начал подниматься вверх по лестнице, но не успел подняться дальше, чем до третьей ступеньки, как окно рядом с ним разбилось, и две пули, расположенные рядом, с силой ударили с левой стороны.

Он упал и ударился головой о последнюю ступеньку металлической лестницы перед тем, как докатился к стене коридора. Странно, в момент, когда в него попали, он подумал: Железная Рука, возвращающая в кошмар. Затем он слишком оцепенел от шока, вызванного выстрелами для того, чтобы о чём-то думать. Когда боль начала замещать паралич, секундой позже, он подумал, что мужчина, находившийся внизу задней лестницы, выстрелил в него, но потом понял, когда сел посреди разбитого стекла, что выстрелы доносились снаружи дома.

Выстрелы были сигналом для мужчины, находившегося вниз по лестнице к тому, чтобы попробовать подняться сейчас наверх, когда их внимание было отвлечено. Харрис был готов к этой стратегии, и выпустил длинную очередь огня из пулемёта вниз колодца основной лестницы.

Ширилло быстро спустился с чердачной лестницы, увидев ещё один выстрел снаружи, когда быстро передвигался перед окном. «Как оно?»

— Нервы всё ещё большей частью нечувствительны от удара, но начинает проступать очень сильная боль. В меня попали дважды, думаю, почти рядом. Чёртова едрическая сила.

— Шорох, — сказал Ширилло. — Крыша гаража соединяется с домом. Я видел его, стоящего там, когда только что проходил окно. — Пока он говорил, взял из руки Такера разбитую рацию и бросил её в центр коридора. — Я собирался сказать тебе, чтобы ты перестраховался и взял две, так как нам никогда не нужно было использовать их между собой. Сейчас я рад держать свой рот на замке.

— Я не поймал обе чёртовы пули, не так ли?

— Нет, — сказал Ширилло. — Здесь кровь. — Он надавил на рану пальцем до тех пор, пока Такер не покрылся потом от боли. — Ты остановил только одну пулю. — сказал он. — Она прошла через тыльную часть твоей руки и вышла через плечо, прямо через мясную часть и снова наружу. Во всяком случае, кстати, твой пиджак весь продырявлен, я бы сказал так. Но я не могу поклясться, что это так, пока ты не попадёшь в вертолёт и я не смогу снять с тебя одежду. Здесь прилично крови.

Такер вздрогнул от боли, которая, продолжаясь несколько минут, сейчас безжалостно пульсировала, и сказал: «Быстро шлёпнуться с лестницы — это очень просто. А вот подняться снова — это совершенно другое дело. У него будет достаточно времени, чтобы прицелиться в нас как в нарисованные мишени».

— Это очевидно, — сказал Ширилло. Даже сейчас он, казалось, не волновался. Такер подумал, что он может на всё смотреть так же, как парень, однако, его собственный способ подавления ужаса за фасадом спокойствия сокращал расход нервной энергии куда лучше.

Такер сказал: «Сейчас не зови его, но возьми Пита. Пусть он спустится вниз, и скажи ему, чтобы подошёл сюда. Я думаю, что, так как на крыше гаража один человек, то никого больше внизу нет для того, чтобы подняться по лестнице. Если они не развязали Кисси, в чём я серьёзно сомневаюсь».

— Сейчас вернусь, — сказал Ширилло.

Он вернулся с Харрисом, который выслушал объяснение ситуации от Такера, хотя, опять же понял её по-своему. Он заверил их, что может использовать скорострельный Томпсон, чтобы очистить крышу гаража на бегу, при этом имея маленький риск того, что попадут в него самого.

— Просто будь чертовски осторожным, — сказал Такер. — Ты заслуживаешь свою долю, пройдя этот путь так далеко.

— Не беспокойся за свою задницу, друг, — сказал Харрис, ухмыльнувшись. Он поднялся и стал за стеной рядом с разбитым окном. Он позволил себе минуту ожидания, как будто один момент неизвестности был лучше другого, затем обернулся вокруг себя, головой к открытому окну, Томпсон был направлен перед ним, строча в сторону стрелка. Никто не закричал, но моментом позже Харрис повернулся к ним и сказал: «С ним покончено. Но ещё одна вещь: это был не один из бандитов. Это был Киси».

— Повар?

— Повар.

— Дерьмо, — сказал Такер. — Тогда ещё один из них внизу, и он знает, что мы больше не охраняем лестницу.

Он встал на ноги, несмотря на тяжёлую невидимую палку, которая, казалось, придавливала его снова к полу. Боль в его руке вырывалась наружу, пересекая всю его спину, через другое плечо вниз к его почкам.

— Ты сам поднимешься по лестнице? — спросил Харрис.

— Я смогу. Но Джимми должен идти первым.

— Ширилло начал возражать, понимая, что он был единственным, у кого есть рация, кивнул и забрался наверх на чердак.

— Следуй прямо за мной, — сказал Такер.

— Не беспокойся об этом, дружище.

Такер схватился за перила лестницы неповреждённой рукой и поднялся к квадрату темноты вверху, откуда смотрело озабоченное лицо Джимми Ширилло. Он чувствовал себя так, как будто был в какой-то шведской альпинистской команде, но, наконец, сделал это, не без помощи парня.

— Двигай задницей! — крикнул он вниз Харрису.

Большой мужчина начал подниматься по лестнице.

Такер посмотрел на часы.

7:28.

Нортон должен ждать. Он должен.

После того, как Харрис взобрался по лестнице на чердак, убедился в том, что крышка в полу закрыта надёжно, как капкан, и отразит поэтому любую атаку, Джимми Ширилло достал свою рацию и, следуя инструкциям Такера, попытался вызвать Пола Нортона, пилота вертолёта.

Открытая частота отдалённо гудела, зловещий звук в жарких границах чердака.

Ширилло повторил сигнал вызова.

— Почему он не отвечает? — спросила женщина.

Такер чувствовал, что будущее постепенно исчезает от него. Он начал думать об Элиз, о мире и тишине квартиры на Парк-авеню.

Внезапно голос Нортона протрещал в рации, незнакомый и привычный, подтверждающий вызовы.

— Слава Богу! — сказал Харрис, его голос был слабым.

— Сколько времени ему нужно, чтобы добраться сюда? — хотела узнать мисс Лорейн. Она сидела между двумя самыми большими чемоданами, каждая рука лежала на одном из них, как будто она бросала вызов Такеру, или кому-то из них, чтобы они взяли её с собой.

Такер сказал: «Меньше, чем пять минут».

Она рассмеялась и сказал: «Чёрт, и тогда цель будет достигнута». Несмотря на её хороший юмор, она держалась за пару чемоданов.

— Погоди праздновать, — сказал Такер.

— Ты в порядке? — спросил Ширилло.

— Прекрасно, — сказал Такер. На самом деле он чувствовал себя так, как будто его протащили несколько миль за лошадью, все мышцы болели, были истощены, боль в руке распространялась дальше до тех пор, пока её нельзя было больше локализовать, но она отдавалась с силой и остротой по всему его телу. Чтобы выгнать боль из сознания, он начал обдумывать их ситуацию и решил, что они должны сделать дальше. — Тебе лучше поискать дверь, которая ведёт на крышу, — сказал он Ширилло. — Судя по тем фотографиям, которые дал твой дядя, она расположена в другом конце дома.

Ширилло кивнул, поднялся, согнулся немного, чтобы уберечься от удара головой об обнажённые балки и пошёл так, чтобы осмотреться. Через пару мгновений он обнаружил дверь, ведущую наверх, достал её из штифтов, вытолкнул наружу с пути и позвал остальных.

— Пошли, — сказал Такер.

Он чувствовал себя так, как будто всегда говорил кому-то двигаться, так или иначе. Было бы неплохо вернуться обратно домой, возвратить обратно долг в десять тысяч долларов и расслабиться, взять пару месяцев отдыха перед серьёзными размышлениями над каким-либо планом, который предложит Клитус Фелтон из Гаррисберга, штат Пенсильвания. Возможно, если он сможет предложить несколько хороших дел по поводу каких-либо из его произведений искусства, он сможет взять не меньше полугода отдыха, и ему очень сильно хотелось двигаться дальше.

Пит Харрис помог Мерлу Бахману пройти чердак с низким потолком, пока Такер смог сам пройти этот путь. Он применял силу, чтобы прижимать свою раненую руку и чтобы остановить быстро вибрирующую боль, которая заставляла ныть его кости, но он знал, что это может только усилить боль. Он позволил своей руке болтаться сбоку, и попытался не думать ни о чём, кроме того, чтобы убраться отсюда.