Аарвек молчал, не зная, что ответить. Но Вадим и не ждал ответа.

— Ольга подрабатывала курьером у нас в «Лингва-Сервисе» и привезла мне очередную пачку документов для перевода. Не знаю, что она во мне нашла… На меня же смотреть нельзя без содрогания. Все только кривятся — одни от жалости, другие от омерзения. Калекам нет места в мире. Я повсюду лишний.

— Неправда! — выкрикнул Аарвек. — Ты не калека! И не лишний!!! Ты нужен мне. Всегда нужен!

И осёкся, осознав смысл выкрикнутого. Вадим по-прежнему смотрел в окно.

— Ты говоришь как Оля… — сказал он тускло.

— Разве только она так говорит?

— Нет… — с удивлением произнёс Вадим. — Не только она. — Немного помолчал и сказал твёрдо: — Но теперь это не имеет ни малейшего значения. Забыть случайную встречу легко. Трудно оставаться вечной пустышкой. Да и глупо.

Человек резко развернулся, вперил взгляд в глаза дьявола.

— Аарвек, ты сможешь оттянуть на меня её боль? Всю — и настоящую и будущую?

— Я не сделаю этого. Никогда.

— Почему?

— Я не хочу, чтобы ты исчез из мира. Только не ты.

— Аарвек…

— Нет! — он схватил Вадима за плечи. — Ты же ничего не понимаешь. Не хочешь понимать! Ты не видишь собственной силы, потому что не хочешь видеть! Вадим, тебе стоит только захотеть, и мир сам упадёт к твоим ногам.

— Ну и зачем он мне?

Дьявол попятился.

— Я не могу исцелить тебя, — сказал он. — Не могу спасти твою девушку. Но заблокировать ей боль сумею. Те дни, которые ей суждено прожить, она проживёт не мучаясь. Особенно если ты будешь рядом с ней. Пусть она обречена на скорую смерть. Но в твоей власти сделать её последние дни счастливыми. И если ты не будешь сидеть здесь как пень и тупо жевать сопли, эти дни станут самыми счастливыми в её жизни!

Вадим отвернулся, плечи обвисли.

— Ты прав, — сказал он. — Я веду себя как дурак и слюнтяй. Мне надо быть с ней, а не изображать тут сверхстрадальца.

Вадим шагнул к двери, но дьявол остановил.

— Не спеши. Я выстрою портал от порога твоей квартиры прямиком к дверям её палаты. Посторонние ничего не заметят. А тебе не надо будет ходить по лестницам. Я ведь понимаю, как это для тебя тяжело — пройти даже один лестничный пролёт.

— Спасибо, но не надо. Я справлюсь сам. Я всё и всегда делаю только сам.

— Гордость — это, конечно, очень хорошо, но если помощь предлагают тебе от души, отвергать её будет несправедливо и жестоко.

— И здесь ты прав, — посмотрел на него Вадим. — Но ты забыл об одной мелочи — через три часа тебе надо возвращаться домой.

— Уже не надо. Я — твоя добыча, ты — мой хозяин. И никто во всём бесконечном мире не сможет оспорить твои права на меня.

— Клятва была незаконной, — напомнил Вадим. — А значит, стала недействительной. Исчезла. Ты ведь и сам чувствуешь, что над тобой больше нет её гнёта, потому что нет и самой клятвы.

— Ерунда какая! — дьявол сел на пол, удобно прислонился спиной к креслу. — Если для тебя так важны формальности, я дам клятву ещё раз, теперь уже полностью понимая, что делаю и зачем. Так что я всецело твой, хозяин.

— Я же просил не называть меня хозяином! — рассердился Вадим.

— Ты приказал не называть тебя «мой господин». Этот приказ я выполнил. Как выполню и любой другой.

— Чем играть словами, лучше подумай, что на Земле тебе нечего будет есть! Или ты твёрдо вознамерился подохнуть с голоду?

Дьявола как молотком по голове ударили. Аарвек скрючился, закрываясь крыльями, застонал. Тьма Великая, почему ты так жестока со мной, за что наказываешь меня, за какой грех? Почему ты отнимаешь у меня Вадима? Ведь по всем твоим законам он мой!

Вадим победил меня в честном поединке. И не убил. Это означает, что отныне я его добыча. А он — мой хозяин. И Свет меня опали, я рад этому.

Потому что ещё никто и никогда не был так добр ко мне, как он. Даже тот стражник, который отвёз меня в клинику и заставил поверить, что отныне у меня начинается новая жизнь, а если так, то все беды и неприятности надо оставить в старой.

К панели управления его машины была приклеена фотография жены и детей. А на заднем сиденье лежал букетик цветов и игрушки. Стражнику и в голову не могло придти, что за все шесть месяцев никто из членов многолюдного лиэса Малиаль так ни разу и не навестил Аарвека в клинике.

Вадим осторожно и бережно отвел крылья Аарвека в стороны, заглянул в лицо.

Аарвек улыбнулся. Мой хозяин. Всецело мой.

Вадим испуганно отпрянул. Аарвек запоздало сообразил, что дьявольская улыбка производит на неподготовленного зрителя слишком сильное впечатление.

— Прости, — склонил он голову. — Я не хотел тебя испугать.

— Ничего, — Вадим мягко потрепал его по крылу. — Всё в порядке.

Аарвек взял его кисть, провёл кончиками пальцев по ладони. Порадовался тому, что Вадим совсем не боится дьявольских когтей.

— У тебя руки целителя, — сказал ему Аарвек. — А ты занимаешься переводами. Тратишь себя на чуждое тебе дело, и ещё удивляешься, что жизнь не в радость.

Вадим смотрел серьёзно, вдумчиво.

— Может, ты и прав… Только учиться в медакадемии на платном отделении смысла нет, потому что затраты никогда не окупятся. А поступить на бюджет там гораздо труднее, чем на инязе. Да и учиться семь лет вместо пяти. На два года позже получить возможность стать полноценным специалистом. Я не мог себе такое позволить. Да и подрабатывать студенту-лингвисту намного проще, чем медику. К тому же какой из меня врач? Я ведь сам калека.

— Ты целитель, — повторил Аарвек. — В любом деле важна только суть, а не видимость. И не говори, что ты никогда не думал о медакадемии!

— Думал. Но если тогда это было маловероятно, то сейчас невозможно. И дело вовсе не в лестницах. Их можно перетерпеть. Заработок… С ним тоже особых сложностей не будет. Стипендия и немного переводов — себя прокормить я смогу. Но мне уже двадцать три. Семь лет учёбы… В тридцать уже поздно становиться молодым специалистом.

Аарвек отрицательно качнул головой.

— Не имеет значения, когда ты начнёшь дело. Гораздо важнее, сколько ты сумеешь сделать. Иной за год создаёт больше, чем другие за столетие.

Вадим улыбнулся.

— Всё верно… Только вот…

— Не спеши с решениями! — перебил дьявол. — До начала абитуриентского сезона ещё целых полгода. Это огромный срок. Многое может измениться.

— Только не моё увечье. Врач-калека — это абсурд. Нонсенс.

Дьявол усмехнулся.

— Полгода как раз хватит, чтобы убедиться — твоё калечество становится преградой только для тебя самого. И только вот здесь, — он прикоснулся к виску Вадима. — Но там, — взмахом руки дьявол показал на весь бесконечный мир, — это не имеет ровным счётом никакого значения. Ни для кого. Важно только одно: ты — целитель, Вадим.

Человек молчал оторопело. Мгновением спустя растерянность сменилась задумчивостью. Дьявол с удовольствием на неё полюбовался и, едва человек вознамерился перейти от конструктивных мыслей к прежнему, ничем не пробиваемому упрямству, сказал Вадиму с усмешкой:

— Извини, что отрываю от размышлений, но не мог бы ты дать мне стакан воды?

— А разве тебе можно пить нашу воду? — удивился человек.

— Вода — она везде вода. А ваша… С такой мощной примесью хлора… М-рр, — предвкушающе облизнулся дьявол, — прелесть!

— Тогда, может чаю тебе сделать?

— Нет, — качнул головой Аарвек. — Чай — растительная добавка. Точнее — настой из ядовитого для меня растения. Насмерть не отравишься, но будет очень неприятно.

Когда Вадим принёс воду, дьявол достал из кармана коробочку с пищевыми кубиками. Если расходовать их экономно, то хватит ещё на сутки. О том, что будет дальше, думать не хотелось.

— Можно посмотреть? — спросил Вадим.

Аарвек заколебался. Еда на вечноголодном Шеоле давно уже стала сродни религии, и чужаку кощунственно было даже думать о том, чтобы увидеть пищевой контейнер, не говоря уже о самих кубиках.

«Но Вадим не чужой, — подумал дьявол. — Он мой хозяин. — И повторил с удовольствием: — Мой».