(Смеясь.)
Дождь прекратился.
Шен Де (видит Вана и подбегает к нему). Ах, Ван, ты вернулся? Твоя посуда у меня.
Ван. Спасибо, что сохранила. Как поживаешь, Шен Де?
Шен Де. Хорошо. Я познакомилась с очень умным и смелым человеком. Я хотела бы купить у тебя кружку воды.
Ван. Запрокинь голову, и у тебя будет полон рот воды. Вон с той ивы все еще капает.
Шен Де. Но я хочу твоей воды, Ван.
(Платит и бежит с кружкой к Суну; обернувшись к Вану, кричит смеясь.) Он уснул. Безнадежность, дождь и я — мы утомили его.
Место ночлега Вана — водосточная труба. Водонос спит. Музыка. Труба становится прозрачной, и спящему являются боги.
Ван (сияя). Я видел ее, мудрейшие! Совсем такая же, как прежде!
Первый бог. Это нас радует.
Ван. Она любит! Она показала мне своего друга. Ей действительно хорошо.
Первый бог. Приятно слышать. Надо надеяться, это укрепит ее стремление к добру.
Ван. О да! Она делает столько добра, сколько в ее силах,
Первый бог. Какие же ее добрые дела? Расскажи, милый Ван!
Ван. Для каждого она находит приветливое слово.
Первый бог (с любопытством). Ну, ну?
Ван. Редко человек уходит из ее маленькой лавки без табака потому лишь, что у него нет денег.
Первый бог. Это звучит неплохо. Еще что?
Ван. Она приютила у себя семью из восьми человек!
Первый бог (торжествуя, обращается ко второму). Из восьми человек! (Вану.) И быть может, это еще не все?
Ван. Она купила у меня кружку воды, несмотря на то, что шел дождь.
Первый бог. Все это в общем не больше чем мелкая благотворительность. Впрочем, это понятно.
Ван. Но благотворительность стоит денег. Доходы от маленькой лавки всего не покроют.
Первый бог. Конечно, конечно! Но хороший садовник творит чудеса даже на маленьком клочке земли.
Ван. Шен Де так и делает! Каждое утро она раздает рис, и это отнимает больше половины ее дохода. Можете мне поверить, мудрейшие.
Первый бог (слегка разочарованный). Я ничего и не говорю. И не могу сказать, чтоб я был недоволен началом.
Ван. Примите во внимание — времена нелегкие! Ей уже пришлось однажды вызывать на помощь двоюродного брата, чтобы спасти свою лавчонку.
Короче говоря, ей самой было не справиться с делами. Но все согласны с тем, что она добрая девушка. Ее уже везде называют — «ангел предместий». Так много доброго исходит из ее лавки! Что бы там ни говорил столяр Лин То.
Первый бог. А что? Разве столяр Лин То плохо отзывается о ней?
Ван. Ах, он жалуется только, что полки в лавке не оплачены полностью.
Второй бог. Что ты говоришь? Не заплатили столяру? В лавке Шен Де? Как же она допустила?
Ван. Вероятно, у нее не хватило денег.
Второй бог. Это не ответ. Раз должна — плати! Надо избегать даже намека на непорядочность. Сперва блюди букву закона, а уж потом его дух.
Ван. Но в этом виноват двоюродный брат, мудрейшие, не она.
Второй бог. Тогда этот двоюродный брат не переступит больше ее порога!
Ван (подавленный). Понимаю, мудрейший. В оправдание Шен Де да позволено мне будет сказать, что двоюродный брат известен как весьма почтенный коммерсант. Даже полиция его ценит.
Первый бог. Мы и не собираемся осуждать господина двоюродного брата, прежде чем выслушаем его. Признаться, я плохо разбираюсь в коммерции, и, может быть, надо выяснить, что в коммерции принято и что нет. Ах, эта мне коммерция! Разве это обязательно? Все помешались на делах! Разве семь добрых королей занимались коммерцией? А праведный Кун торговал рыбой? Что общего у коммерции с достойной честной жизнью?
Второй бог (очень сердито). Так или иначе, это не должно повториться. (Поворачивается, чтобы идти.)
Оба других тоже собираются идти.
Третий бог (смущенно). Прости нашу резкость. Мы очень устали сегодня и не выспались. Ночлег! Богатые дают нам наилучшие рекомендации для бедных, но бедные не имеют достаточно жилья.
Боги (удаляясь, бранятся). Слаба даже лучшая из них. — Ну, что тут особенного. — Мало! Мало! Понятно, все это от чистого сердца, а толку-то чуть! Она должна была бы по меньшей мере…
Их голоса больше не слышны.
Ван (кричит им вслед). Не гневайтесь, мудрейшие! Не требуйте слишком многого для начала!
IV
Перед табачной лавкой Шен Де. Цирюльня, торговля коврами и табачная лавка Шен Де. Понедельник. У лавки Шен Де ждут остатки семьи из восьми человек: дедушка, невестка, а также безработный и вдова Шин.
Невестка. Сегодня она не ночевала дома!
Шин. Неслыханно! Наконец-то убрался этот свирепый двоюродный братец, и время от времени она снисходит к нам и выделяет кое-что из своих запасов риса. И этого, изволите ли видеть, уже достаточно, чтоб пропадать целыми днями и шляться одним богам известно где!
В цирюльне слышные громкие голоса. Оттуда, спотыкаясь, выбегает Ван, за ним толстый цирюльник с тяжелыми щипцами для завивки волос в руках.
Господин Шу Фу. Я тебе покажу, как приставать к моим клиентам со своей вонючей водой! Бери свою кружку и убирайся прочь!
Ван хочет взять кружку, которую протягивает ему господин Шу Фу, тот ударяет его щипцами по руке так, что Ван громко вскрикивает.
Получай! Впредь будет тебе наука. (Пыхтя, возвращается в цирюльню.)
Безработный (поднимает кружку и протягивает ее Вану). За избиение можешь подать в суд.
Ван. Рука пропала.
Безработный. Что-нибудь сломано?
Ван. Я не могу двинуть ею.
Безработный. Садись и полей ее водой!
Ван садится.
Шин. Тебе-то вода ничего не стоит.
Невестка. Уже восемь утра, а тут лоскутка льняного не найдешь! Шашни где-то заводит. Позор!
Шин (мрачно). Она забыла о нас!
По улице идет Шен Де, неся горшок с рисом.