— Сколько взял?

— Пять штук.

— Не продешевил?

— Дороже не стоила.

— Покупателя, значит, не помнишь?

— Да на что он мне? Я объявление в газету дал, он позвонил. Рассчитались и разбежались. Не детей же с ним крестить!

— Газету тоже не помнишь?

— Проверять станете?

— Придется.

— Какая-то бесплатная. Не понимаю, почему вы мне не верите?

— Опиши, как он выглядел.

— Покупатель?

— Нет, «мерседес».

— Молодой, лет двадцать пять. Высокий, спортивный. Максимом, кажется, звали, — последняя подробность далась Валентину с трудом.

Он даже побагровел, пока выдавливал из себя чужое имя. Достал из кармана пачку легкого «Винстона», покрутил в руках, но спросить разрешения закурить не решился, так бы и сидел, но Волгин подвинул пепельницу:

— Нельзя подавлять желания. От этого не только память, все остальное пропасть может.

— Спасибо, — Валентин полез за зажигалкой,но Волгин опередил, поднес огонек и в тот момент, когда собеседник прикуривал, негромко спросил:

— Так машину, значит, за долги отобрали?

Перекатников дрогнул и поперхнулся дымом. Откашлявшись, посмотрел слезящимися глазами:

— Да почему сразу — отобрали?

— А что, ты долго не отдавал? Сомневаюсь. Там ведь подход другой, с ними не станешь ломаться…

Оснований утверждать, что Валентин лишился «мерина» не по своей воле, у оперов не было. Слова его звучали в целом логично, и не было сомнений, что младший брат их подтвердит. Но слова — словами, а впечатление от общения с задержанным свидетельствовало о другом. Сергей не сомневался, что рано или поздно услышит правду или нечто к ней близкое, вот только на что это будет похоже? Они просто не хотят «сдавать» бандита, отобравшего у них машину, или имеют отношение к истории с трупом? Волгин склонялся ко второму. Не те сейчас годы, не стали бы покрывать своего обидчика. Если уж не официально, под запись, так устно назвали бы его фамилию.

«Генералку» где оформляли?

Где-то в центре, я не помню.

Центр большой. Нотариус кто — мужик, баба?

Молчание. Дрожащие руки и лоб в испарине. Гася окурок, Валентин обжег палец.

— Трансвестит, — подсказал третий оперативник, до сей поры молчавший.

Улучив момент, Волгин бросил на него предостерегающий взгляд: он не любил, когда в разговор встревали посторонние, не владеющие ситуацией в полной мере. Иногда спонтанная помощь бывает очень кстати, но гораздо чаще вредит.

— Женщина, — сказал Перекатников. — Молодая такая, темненькая. Мы к ней поздно приехали, контора уже закрывалась.

— Максим договорился, чтоб задержалась?

— Да, наверное.

— И где сейчас машина, ты не знаешь?

— Честное слово!

Волгин помолчал, жалея, что фотографии трупа еще не готовы. Не самый изощренный способ, но иногда бывает полезно показать подозреваемому результат его трудов. Особенно, если подозреваемый не отличается сильным характером, результат впечатляет, а момент для показа выбран удачно.

— Дима, поменяй братьев местами и забери у дежурного их барахло.

— Нас еще долго?..

— От вас зависит. Мне с вами до утра бултыхаться тоже не хочется.

— Я понимаю…

Сложив руки за спиной, Перекатников вышел в коридор.

— Он что, сидел? — спросил хозяин кабинета.

— Нет, только готовится.

— Звиздит, как Троцкий. Надо ледорубом поколоть.

— Наше оружие — доброта и слово Божье.

Раньше, чем привели младшего брата, Волгину на «трубку» позвонил дежурный:

— Тут информация поступила. — Он зачитал сообщение Казначея. — Обещал еще раз объявиться, если мы этого Максима поймаем.

— Информатор, естественно, не назвался?

— Почему? Филипп Киркоров. Что делать, если он снова позвонит?

— Спроси автограф.

Сергей задумался. Почему звонивший говорил про Придорожную улицу, если «мерседес» нашли на Нижнем озере? В принципе, между ними не такое большое расстояние, километра полтора по прямой, но тем не менее… Перепутал фрагмент госзнака и по какой-то причине не стал его повторять. Человек из ближнего окружения убийцы знал бы не только имя, но и другие данные, адрес. Случайный свидетель? Сомнительно, слишком много нестыковок. Это должен быть кто-то, связанный как с жертвой, так и с Максимом, но связанный не слишком близко, скорее всего, про убийство узнавший случайно, из разговоров. Отсюда и ошибка в адресе, и путаница с номером машины. Вполне возможно, этот человек — милицейский осведомитель, по какой-то причине не сумевший связаться с куратором и воспользовавшийся экстренным каналом связи. Самый удачный вариант, если это именно так: в течение ближайших суток-двух поступит дополнительная информация.

С другой стороны — Максима упоминал и Валентин Перекатников, а звонок поступил вскоре после его задержания. Совпадение или прямая связь? Может, братья имеют прямое отношение к трупу, а оставшийся на свободе сообщник помогает им выкрутиться? Такое вполне вероятно, но, скорее всего, активная защита началась бы с налета стаи адвокатов, а не анонимным звонком.

Кузенков привел младшего брата.

— Машину продали? Покупателя не знаешь? Где оформляли, не помнишь?

Ошарашенный напором, Николай молча кивал.

— Ясно. Дмитрий, отведи товарища обратно в «обезьянник». С ним скучно общаться, он еще не стал человеком..

Кузенков понял не больше Перекатникова, но команду выполнил беспрекословно.

Волгин позвонил своему знакомому в главк:

— Толян, убийство раскрыть хочешь?

— Надо ехать на задержание? Старик, у нас самих с машинами хреново…

— Кроме лифта, тебе ничего не потребуется. Надо спуститься на первый этаж, где у вас адресное бюро, и покопаться в картотеке. Мне нужны все мужики по фамилии Брошкин или созвучной с ней, в возрасте около сорока лет.

Возможный адрес прописки — на Придорожной или в наших краях. Сделаешь?

— Быстро не обещаю.

— Можешь не обещать, но, пожалуйста, сделай. И еще: полистай городские сводки. Меня интересует угон «мерседеса»…

По расчетам Сергея, вышестоящий коллега должен был отзвониться не раньше, чем через час. Можно было продолжить общение с «металлистами» или сделать перерыв на обед, что Сергею показалось более продуктивным. Он вопросительно посмотрел на Кузенкова: