Затем его смуглая спина прогнулась, и он исчез с поверхности воды. Когда, спустя минуту, его голова появилась, он оттряхнул ее от воды и начал плыть обратно на берег, помогая себе ногами, которые всю ночь были переплетены с ней.

Он вышел из воды с уверенностью морского бога. Следуя по тем же дорожкам, которые она прошлой ночью несколько раз прокладывала своими губами, морская вода стекала по его гладким мускулистым рукам. Хрустальные капельки скатывались с его волос на груди, продвигаясь к центру туловища, собираясь вокруг пупка, и, ниже, по шелковистым волосам его мужественности

Он был обнаженным.

Карен негромко рассмеялась. Она никогда никого не знала кого-либо, кто так спокойно ходил бы голым, будь то мужчина или женщина. Уэйд не был чрезмерно стеснительным, но она помнила его голым только в кровати или в душе. Он бы никогда не путешествовал из точки А в точку Б, абсолютно ничего не надев. Дерек не знал таких ограничений. Он был полностью непринужденным со своим обнаженным телом.

Теперь он купался в солнечном золотом сиянии, которое отражалось от воды, покрывая его тело. Он двигался с изящной поступью, словно кот, без лишних, резких движений. Его мышцы растянулись и зарябились, становясь упругими.

Вчера вечером этот мужчина, этот незнакомец, учил ее новому языку любви. Утром она проснулась с целым словарем эмоций, которых она не знала до того, как провела ночь с Дереком.

Кровать Аллена. Он не только уговорил ее вернуться к жизни, но так же обучил ее всему, что они способны чувствовать и иметь право испытывать это.

Вещи, которые он сказал, были воспоминаниями. То, что он делал, было настолько эротичным. Вещи, которые она делала, были вне объяснений.

Карен подняла руки к вспыхнувшим щекам. Эта отзывчивая женщина, это действительно была она? Вела ли она себя так живо раньше?

Но она чувствовала не только стеснение. Они изучали человеческую сексуальность до предела удовольствия, но не сделали ничего порочного. Только прекрасное. Только сладкое. Она не чувствовала себя использованной, лишь высокоуважаемой. Обретенной, не униженной. Достойной, а не развратной.

Когда раздался сдержанный стук в дверь, она посмотрела в сторону пляжа. Дерек стоял на утрамбованном песке, вытирая спину полотенцем, которое нес с собой. Карен мгновенно кинулась к одежде, сложенной на спинке стула, в поисках своего сарафана, надела его и как попало застегнула пуговицы на лифе.

- Да? - позвала она сквозь дверь.

- Поздний завтрак, мадам.

Она открыла дверь двум служащим, которые прикатили другие сервисные тележки. Они пожелали ей доброго утра, когда она застенчиво переминалась с ноги на ногу. Если бы выдавали медали официантам службы обслуживания номеров, проявляющих осмотрительность, то они оба б их заслужили.

После приветствия, они игнорировали ее, приступили к работе. Они поставили стол, зажгли огонь под теплым кофейником, налили ледяной фруктовый сок в матовые стаканы и унесли корзинку от вчерашнего ужина. Они ни разу не взглянули на кровать в середине пола, хотя он, должно быть, разжег в них любопытство.

Только когда они попытались уйти, Дерек вошел через двери террасы. Карен обернулась и с облегчением присела, увидев завязанное полотенце вокруг его талии. Подойдя к ней без промедления, он сжал и разжал ее руку, прежде чем осмотрел накрытый стол, с одобрением кивая официантам и призывая уйти, закрывая за ними дверь.

- Доброе утро, - после того, как их покинули официанты, он повернулся к ней. Его глаза были голодными.

- Доброе утро.

- Ты давно проснулась?

- Всего лишь несколько минут назад.

- Ненавижу, что ты проснулась одна.

- Я ничего не имею против. Я смотрела, как ты плавал, когда они пришли с бранчем. Это выглядит вкусным.

Он сбросил полотенце и позволил ему упасть на пол.

- Ты выглядишь вкусно, - его шепот дошел до нее лишь через несколько секунд, прежде чем он сократил расстояние между ними.

Обернув руки вокруг ее шеи и сплетая пальцы, он притянул ее для первого утреннего поцелуя. Не было никаких ненужных предварительных извинений за его желание. Его язык погрузился в ее рот, когда его голова наклонилась в одну сторону. Поцелуй был долгим, опьяняющим. На Карен снизошла хорошо знакомая истома, когда все продолжилось.

Его руки пробежались по ней, освобождая пуговицы ее сарафана. После того, как он снял его, он поднял ее высоко напротив.

- Вода была ободряющей, - с озорной улыбкой сказал он.

- Я это чувствую, - она дышала ртом, когда он отнес ее к кровати. Она легла на подушки, холмики ее грудей стали отличной мишенью для его ищущих губ, - Как насчет обеда? - застонала она, а его язык обвился вокруг одного сонно-розового соска.

- После этого.

- А потом что?

- Больше того же.

Они застонали в унисон, когда он овладел ею.

***

Этой же схемы они придерживались и последующие дни. Они не строили долгосрочные планы. Они наслаждались настоящим. Они ели, спали, купались, лежали на пляже и занимались любовью, по мере того, как хотели.

Это была живая фантазия Карен. Она знала это, знала, что в конце недели она вернется обратно к себе, словно Золушка в полночь возвращается домой. Она вернется к своей жизни и никогда больше не увидит Дерека.

Но она баловала себя. Это была ее фантазия, она была героиней и она собиралась участвовать и наслаждаться этим, пока это продолжалось. Разве не в этом была причина ее поездки? Разве это не то, чего она хотела? В чем она отчаянно нуждалась?

Но разве это не было гораздо большим, чем она рассчитывала?

Дерек был самым чувственным человеком, которого она когда либо встречала. Он ел, пил, плавал, спал и так чувственно занимался любовью, что она и не представляла, что так может быть.

Он бросил ей вызов, побуждая попробовать еду, которую она никогда не ела. Она обнаружила, что та была вкусной. Она приобрела вкус к крепким ликерам, которые согревали ее изнутри и давали волю ее чувствам. Она стала жаждать прикосновений солнца, песка и моря к ее обнаженной коже. Ее волосы спокойно развивались под тропическим бризом. Она восторгалась широкими, блестящими листьями магнолий и дивилась ярким цветами бугенвиллей. Небо никогда не выглядело таким голубым для нее.

И когда дело доходило до занятий любовь, она понимала, что была почти девственной, учитывая то, чему научил ее Дерек. Она никогда не представляла себе, что занятие любовью может поглотить и тело и душу.

В его объятиях, гипнотизирующих поцелуях и нежных ласк, она потеряла всякую сдержанность. Они занимались любовью на террасе бунгало, их тела были натерты маслами для загара, блестя на них вместе с потом. В душе, на кровати, на яхте, которую они арендовали, чтобы поплавать полдня. Она сказала ему, что ее сексуальная жизнь с Уэйдом стала обычной и незамысловатой. Дерек сделал своим долгом исправить положение. Ничего у них не было рутинным и скучным.

Их занятие любовью были страстными и интенсивными. Был тот же жар, жесткий и быстрый или томный, неторопливый и любящий, она была его полной концентрацией. Он отдавал всего себя в этом акте. Так же, как и она. Это было одновременно захватывающе и пугающе.

- Ты задумалась, - мягко сказал он, за одним вечерним ужином. Они решили покинуть бунгало, где чаще всего принимали пищу, и перешли к комплексу, чтобы насладиться музыкой и танцами, вокруг буфета.

Она была одета в платье, которое купила в городе. Ее волосы были уложены в свободный пучок на макушке и заколоты блестящим желтым цветком гибискуса. Она чувствовала себя донельзя женственной и мягкой, идеальный контраст с мужественностью Дерека. Его глаза сексуально пробежались по ней, в то время как он потягивал свое вино.

- Я задумалась? Прости.

- Я не жалуюсь. Просто хочу знать, о чем думают твои красивые карие глазки, когда ты так смотришь на меня. Ты часто так делаешь.