-Пленные из двести четвертой показывают, что Гринев был подполковником...

-Нет. Майор. Его разжаловали осенью прошлого года. За что - не знаю. Не вдавался в подробности.

'Интересно... Поверит или нет?'

Лейтенант вроде бы поверил:

-Так, так... Продолжайте...

-Должна была выйти к месту сосредоточения бригад на болоте Невий Мох. После соединения общее руководство операцией должен был принять Гринев.

-Что? - опять удивился Вальдерзее. - Майор руководит подполковником?

-Так решило командование фронта, - отрезал Тарасов.

-Вы проиграете эту войну... Русские не умеют воевать, и в этом я убедился только что... И по какой причине майор должен был командовать подполковником?

-Его бригада была больше. И по количественному составу, и по вооружению. Насколько я знаю, гриневцы вошли в котел с батареей сорокапяток.

-Господин Тарасов, а что вы почувствовали, когда узнали, что вами будет руководить - МАЙОР! - выделил последнее слово лейтенант.

-А вы как думаете?

**

Голод - странная штука. Первые три дня голод сначала сосет под ложечкой, потом охватывает все тело - даже пальцы на ногах хотят есть - а потом раздирает тебя так, что хочется впиться зубами в руки.

И вдруг приходит момент - у кого-то раньше, у кого-то позже - голод пропадает. Кажется, что тело стало чужим, ватным каким-то. Движения замедляются. Сквозь воздух идешь, словно сквозь мягкую стену. Мыслей нет. Вообще нет.

А думать надо... Надо, надо, надо...

Почему не отвечает штаб фронта? Где самолеты снабжения? Где Гринёв со своей бригадой? Что делать? Сил бригады недостаточно даже для выполнения первой задачи - нападения на аэродром в Глебовщине. Не говоря уже о штабе немецкого корпуса... Идти на задание - значит положить бригаду в эти чертовы снега. Возвращаться - значит трибунал. Продолжать ждать - значит тихо вымереть. Деревья уже ободраны. Из хвои отвары пьют, больше нечего... Лошадей - живых и павщих хватило на один неполноценный ужин - стограммовый кусок мясо на бойца.

-Какие будут предложения, товарищи командиры? - Тарасов играл желваками. - Командиры батальонов? С вас начнем...

Встал комбат-один:

-Мое мнение - надо атаковать аэродром. По крайней мере, добудем продуктов.

И сел.

-Немногословен, ты, Иван Иванович... - улыбнулся комиссар бригады. - Жук и есть...

-А что тут еще скажешь? По моему больше вариантов нет... - перебил хохоток командиров капитан Жук.

Командиры других батальонов согласились с мнением комбата-один.

-Разведка?

Командир отдельной разведывательно-самокатной роты Паша Малеев - здоровый, белявый - протрубил дьяконским басом на весь лес:

-А нам разведчикам, как командир прикажет. Надо будет - в Берлин сгоняем и фюрера достанем!

На этот раз никто не засмеялся. Командиры помнили, как Малеев гонял их еще в Зуевке, невзирая на звания и должности. 'Строевая подготовка - есть основа армии! Нет строя - нет дисциплины! А командир есть первый пример по дисциплине для бойца!' - выгуливал он лейтенантов и капитанов по плацу. А бойцы у него ходили с зашитыми карманами, полными песка...

-Начштаба?

Майор Шишкин одернул полушубок:

-Я думаю, что надо еще подождать Гринева. И попытаться наладить связь со штабом фронта. Уточнить детали, получить указания.

-Товарищ майор, - внезапно вступил в разговор начмед бригады. Обычно он отмалчивался, мало что понимая в военных делах и докладывая только о своем царстве. - Товарищ майор, промедлим еще пару дней и бригада просто ляжет тут. Требуется срочная эвакуация, как минимум сотни обмороженных. Гангрена. Операции в этих условиях я делать не могу. Люди...

-Что вы можете, товарищ военврач, дело десятое, - перебил начмеда Тарасов. - Делать будете, что придется.

Шишкин, не обратив на эмоциональный выпад медика, продолжил:

-Товарищ военврач второго ранга прав. Бездействие равно смерти. Необходимо действовать. Наверняка у немцев в деревнях, превращенных ими в опорные пункты, имеются склады и боеприпасов и продовольствия. Мы все с вами наблюдаем, как транспортные 'Юнкерсы', практически вереницей, снабжают фашистов. Николай Ефимович, товарищ комиссар и я посоветовались и предлагаем такой вариант. Разведроте сегодня же ночью проверить ближайшие деревни - Малое и Большое Опуево, а также...

Шишкин стал сыпать названиями деревень и сел, где по его расчетам, немцы должны были оставить гарнизоны.

-В бой не вступать. Провести визуальное наблюдение сделать выводы и возвращаться. Утром же выдвинемся к наиболее лакомому кусочку. Как считаете, товарищи командиры?

А командиры были не против. Разве поспоришь с мнением командования? Тем паче, что решение было единственно разумным в данной ситуации...

Совещание закончилось за час до наступления сумерек.

-Малеев, останься, - приказал Тарасов командиру разведчиков. - Задача понятна?

-Обижаете, товарищ подполковник... - забасил тот. - Что я, пень какой?

-Павел Федулович, - обратился Тарасов к старшему лейтенанту. - От тебя жизнь пацанов зависит. И судьба операции в итоге. Понимаешь? Минимум действий, максимум внимания. Придержи своих орлов комнатных.

-Чего это комнатных-то? - привычно обиделся Малеев на привычную шутку командира.

-А то знаю, хоть и ходят, аки тени отца Гамлета, а немцам глотки хотят порезать. Так?

-А как же...

-Вот именно сегодня и не надо резать. Успеете еще.

-Языки?

-Брать. Желательно фона какого-нибудь.

-Будет вам фон. Хотите этого... Как его... Брык... Бряк... - Малеев никак не мог запомнить фамилию командующего окруженной Демянской группировкой.

-Брокдорфа-Алефельда. Тоже неплохо. Но это потом. Ты мне сначала доставь сведения о продуктовых складах. Подкрепимся и будем этого фона по всему графству гонять.

Старший лейтенант не понял:

-По какому графству?

Тарасов засмеялся во все тридцать два зуба:

-А еще разведка... Ты что, не знаешь, что немцы котел 'Демянским графством' называют?

Малеев ошеломленно захлопал глазами:

-Первый раз слышу...

-Иди бойцов собирай, Павел Федулович. С Богом!

Тарасов похлопал по плечу медведистого разведчика.

Тот козырнул и умчался к своим архаровцам.

Тарасов вздохнул и отправился обратно в свою снежную яму, по недоразумению названную блиндажом.

Но дойти не успел. Его перехватил связист:

-Товарищ командир! Радиограмма из штаба фронта!

**

Ночь. Темнота такая, что можно глаз выколоть. По-настоящему глаз выткнуть... Наткнувшись на ветку в буреломе.

Наверное, только русские люди умеют потеть в двадцатиградусный мороз.

А знаете почему?

Все просто.

Русский - это прилагательное. Он приложен к своей стране. Немец, англичанин, американец, француз - они существительные. Пока они существуют - существуют и их страны. Но убей немца - не будет и Германии.

Убей американца - не будет Америки.

Убей русского - не будет русского. А Россия останется. И другой русский придет... Через бурелом, через ночь, через сугробы.

И пот щиплет глаза, стекая из-под шерстяного подшлемника.

Темень такая, что видно только белеющий под ногами снег. Пять километров по бурелому за три часа. Почти каждый шаг - в перелет кустов. Пять километров - и котелок пота с каждого. И еще одна сломанная лыжа - бойца пришлось отправить обратно по следам. Гадство... А ведь надо вернуться с докладом к шести утра. Что там в этом Опуево?

Малеев сказал командиру разведгруппы, что - возможно! не более! просто возможно! - в Малом Опуево штаб какой-то там мекленбуржской дивизии.

Деревья внезапно стали расступаться.

-Дорога, командир! Зимник! - остановился внезапно Ваня Кочуров, тот который тропил снег последние десять минут. - Глеб, позырь!

Отделение рухнуло в сугроб, скрипнув снегом. А потом, сержант Глеб Клепиков пополз вперед. Рассмотреть - что там и как...