— Кто он? — прошептал Йехар. — Если он посылал к тебе убийц после твоего отречения, Веслав, он может быть только…
— Моим наставником, да. Рад видеть, что наше братство тебе подарило хоть немного способности к мышлению. Аскольд… как бы образно выразиться… кузнец моих способностей. Способностей Повелителя Тени.
— Он тоже…?
— Нет, тьмой не владеет, но крепко с ней дружит. Называет себя сыном Хаоса, ха! Но, думаю, тот, кому он служит, гораздо конкретнее…
— Небирос?
— Я даже не знаю, в курсе ли он сам, кому продал душу — пожал плечами Веслав.
— Так значит, он зол на тебя после твоего отречения?
— Я угробил результаты семнадцатилетнего труда. Вроде того.
— Ого! — дошло до Эдмуса. — Сыном Хаоса? Тогда получается, что Хаос — твой дедушка и… двоюродный дедушка Йехара?!
Шут свалился в смеховой истерике, а странник вскочил на ноги, что-то прикинул и собрался сотворить себе Глэрионом харакири. Но уже через секунду вспомнил о третьем правиле Арки — о неразрывности звеньев — и опустил клинок.
А я прочно укрепилась на позиции вопросов, и сдвинуть меня оттуда было не так-то просто.
— Веслав, а твоя мать?
Странно. Мы никогда не выясняли семейное положение своих содружинников. Обычно узнавали об этом как-то случайно, по ходу дела. Веслав усмехнулся коротко, почти весело, и отвернулся к прутьям решетки. Молча.
— Великие перемены равновесия в одном из миров никогда не проходят без жертвы, Ольга, — тихо ответил Йехар. Он опять опустился в сидячее положение. — Чтобы склонить весы, кто-то должен отдать жизнь. Поэтому все сильнейшие темные заклятия сопровождаются жертвоприношением, а все сильнейшие светлые — самопожертвованием. Закон непреложен. Появление на свет Повелителя изменило равновесие в мире, поэтому…
— Да хватит сопли жевать, обычная история, — раздраженно отозвался сам Повелитель. — Можно было провести и обряд — принести в жертву кого-нибудь еще, но она отказалась. Как я понял, Аскольд не стал ее уговаривать. Больше мне о ней не рассказывали ничего. И если кто-то, особенно из светлых, попробует…
— Что мы — на идиотов похожи? — ответил за всех Эдмус. — А, нет, я не про себя. Вот они — им же хочется жить? Поэтому сочувствие они затаят глубоко в сердцах, а плакать от жалости к тебе будут только по ночам, в уголках… и что это? Мне что-то попало в глаза… а-а, как представлю себе твое тяжелое де-е-е-тство!
Андрий (опять!) смотрел на нас дикими глазами, но Дружина уже настроилась на конструктивный лад. Мы наслушались в свое время грустных историй, а какое-то количество — увидели сами. Мать Веслава ушла туда, где очень скоро могли оказаться и все мы. Дело было за информацией.
— Если твой отец был так зол на тебя после отречения — почему он не явился за тобой сам? Тебе было семнадцать лет… он был твоим наставником. Наверняка он мог заставить тебя…
— Все-таки маловато к тебе логики перешло, братец, — пробормотал Веслав, возвращая привычную раздраженность. Отчасти вернулся даже тик. — Мог. Не хотел. Я ведь говорил тебе в прошлый раз: своей алхимией я играл ему на руку. Думал, что ухожу от Тени, а шел в пустоту, то есть, по сути, к Тени же. Я не мог не призвать стихию рано или поздно, а тут еще Небирос заставил Арку меня включить в Дружину — и ускорил дело. Сразу после того, как я стал Повелителем, я овладел таким уровнем контроля, какому мог бы учиться еще лет сорок — спасибо алхимической расчетливости.
— Дык чаго яму зараз не падабаецца, гэтай рэпе?! — в сердцах Андрий уехал на почти чистый белорусский родного Полесья. — З якога ражна ён нас сюды…
— С такого, что за последние полгода я не сделал никакого прогресса. Не сомневаюсь, он следил за мной — и понял, против кого я собираюсь выступить. А тут еще появились вы, и я начал превращаться в то, чего он до смерти во мне боится.
— Гибрид алхимика и Повелителя? Нет, постой, Повелителя и алхимика? Повельхимик? Алхимитель? Нет, ответ где-то рядом… есть подсказки?
Веслав раздраженно махнул рукой. Подсказок он сроду не любил давать.
Виола вернулась из мира своих мыслей, где тратила большую часть времени с начала призыва. И первый же ее вопрос был воплощением логики и здравого смысла:
— Ладно, он на тебя злится и хочет, чтобы ты стал нормальным Повелителем. В общем, все родители хотят для своих детей… вроде как лучшего будущего…
— Протестую! Спириты…
— Эдмус, заткнись. Но к чему нас было сажать в клетку, как канареек? Он хочет, чтобы мы перемерли от голода?
— Мне смерть не грозит. Нога Андрия…
— Эдмус, я ведь могу и чем-нибудь тяжелым попросить. Или он собирается прийти, позлорадствовать, поссорить нас…
— Мы ответим ему дружескими объятиями и канареечным пением!
Звук тяжелого удара разорвал воздух.
— Го-ол! — завопил спирит, встряхивая ушибленной головой и отодвигаясь от Виолы на расстояние клетки.
— Он хочет того же, что и раньше, — это сказала уже я. — Чтобы Веслав применил стихию. Клетку можно не открыть — ее можно сломать. Полной разверткой тени, ты этого не сказал, вроде бы?
Алхимик пожал плечами, но ни малейших следов раскаяния у него на физиономии не обнаружилось.
— Чтобы спастись самому, тебе нужно убить нас. Логическая задачка с двумя выходами: глупым и умным. Первый — мы умираем здесь все, если тебе вдруг захочется пожертвовать собой. Второй — ты выживаешь, если поступишь как алхимик. После этого перейдешь в Тень окончательно, потому что возненавидишь сначала себя, потом всех окружающих. Так, что я упустила?
Эдмус спрятался за Андрия.
— Двух алхимиков я не вынесу, — прошептал он. — Чур ее, чур! Эта зараза передается, не знаю, через что, может, через поцелуи… не целуйте Веслава! Иначе вы будете рассуждать логично, а потом начнете строчить втихаря формулы новой «Ниагары»… — тут он получил уже он Андрия и торжественно поздравил новичка со вступлением в наши ряды.
Остальные поражение от моих логических умозаключений выражали в основном округлившимися глазами и приоткрытыми ртами. Веслав был исключением.
— Да нет, вроде, ничего существенного, — признал он. Позади Йехар и Виола представили, какую логичную задачку нужно решить, и взглядами начали просить друг друга об эвтаназии.
— А из несущественного?
Несущественное есть всегда. Обычно оно затаивается и ждет, чтобы поменяться с существенным местами.
— Несколько аспектов психологии моего папаши, — Веслав неторопливо скинул ветровку. — Ему, видишь ли, нравилось, что я врожденный алхимик, а сам он с алхимией не дружил. Как и с логикой. Так что даже логическая задачка с всего двумя выходами имеет в его исполнении третье решение.
Батник отправился вслед за ветровкой. За ним — майка.
— Лучше бы раздевался Йехар, — Эдмуса точно укусила сегодня какая-то блоха шутовства. — Получили б хоть эстетическое удовольствие. Или Виола…
Виола уже отбила об Эдмуса обе руки и соизмеряла глазами, какая из ладоней болит меньше. Веслав ограничился взглядом и продолжил раздеваться, а Эдмус — комментировать.
— Мы должны к тебе присоединиться? Или некоторые из нас? Это что — людская психология — раз мы все равно умрем, то напоследок хоть… ай, нет, в шутке не было никакой пошлости, Оля!!
Когда я перестала, наконец, гоняться за шутом по клетке, огибая остальных, он поднял ладони в знак мира и сообщил в сторону Веслава углом рта:
— Она мне напоминает Ифирь, дружище. Так же страшна в гневе. Мой тебе совет — беги от нее, куда глаза глядят! Хотя куда ты убежишь, мы же заперты…
— Ну, при большом желании… — заметил Веслав, стряхивая с ног обувь, — и при умении моего папашки прокалываться на мелочах…
Три секунды — и он просто протиснулся между прутьями, недовольно прошипев при этом что-то такое… словом, я надеялась, что это был трехэтажный алхимический термин.
— Вот что значит — давно не видеть сына, — покачал головой Йехар.
— Тебя точно нужно подкормить, — почти поседела я, соизмеряя расстояние между прутьями.
— Раздеваться было обязательно? — скривился Андрий.
Веслав уже натянул большую часть одежды и теперь отыскивал в ветровке разрыв-траву.
— Энергетические узлы на синтетику реагируют…
— Мы верим тебе, — голос Йехара был невообразимо честен. Ухмылка Эдмуса — и того честнее.
Через пару секунд в клетке образовалась дверь (стихийным зрением я увидела, что разрыв-трава просто распустила пару энергетических узлов).
— Вот он — сладкий воздух свободы, — неубедительно вздохнул Андрий.
Спирит с ухмылкой помахал кроссовком, который алхимик еще не успел нацепить.
— Слаще некуда.
Йехар оглядывался по сторонам с мрачнейшим выражением лица. Особенно мрачным оно становилось, когда взгляд рыцаря падал на какие-то бараки вдалеке, где-то за километр от нас.
— Сердце подсказывает мне, что мы не уйдем отсюда просто так, — пробормотал он. — Мы окружены темными созданиями, которые нападут весьма скоро…
— Я не чувствую стихии дальше, чем на двадцать метров, — сообщил Андрий испуганно.
— Хорошо тебе, — буркнула я. — Я вообще стихии не чувствую…
— Но мы на свободе! — приободрил спирит. — На сладком воздухе…
Веслав, залившись краской, отобрал у него кроссовок и этим же кроссовком увеличил количество шишек спирита еще на одну.
— Двадцать метров — это магический коридор вон к той развалине, — он кивнул на бараки. — Позади нас — тупик, так что остается идти вперед. Ну, и конечно, нас встретят. Похоже, папа хочет, чтобы после клетки я прошелвступительное испытание, пользуясь своими способностями Повелителя.
— Но почему он нас не убил сразу же?
— Да видно ауры ваши посмотрел и в расчет не принял.
Сверху тут же раздался кровожадный визг — что-то вроде сигнала к началу атаки. Все разом представили примерный уровень вступительных испытаний, и Андрий поинтересовался:
— А ты не мог это все сказать до того, как взломал клетку?