Глава 13. Крупица злости наставника

С Веславом никто не заговаривал. Боялись. Даже я.

Хотя у меня хватило смелости отобрать у него фляжку, но на том все и кончилось.

Дорогой от Новополоцка он молчал, глядя в Кодекс, на слова, которые все равно знал назубок. Между тем, как Йехар принялся унимать пораженческие настроения в рядах.

— Даже если мы и ошиблись с животвором миров, — слово «ошиблись» он произнес со значительным понижением тона, — не значит, что это единственный выход. Мы отыщем иной путь…

Тут он заметил, что пораженческих настроений нет, пожал плечами и принялся любовно полировать клинок.

Уже возле Витебска я разлепила глаза после дремы и обнаружила, что Веслав отложил Кодекс в сторону. Теперь он пристально рассматривал сгусток тени в своей руке. Так, словно собирался что-то из него лепить, как из пластилина.

На меня он не посмотрел, только кивнул, и я тут же перебралась поближе.

— Работа с любой стихией требует навыков большой точности, — пробормотал Повелитель в ответ на незаданный вопрос. — Раз уж мне нельзя использовать Тень на полную катушку, придется овладевать чем-то другим. Так, чтобы нас не могли обнаружить. И так, чтобы я не слетел с катушек в одночасье.

Я вопросительно тронула Кодекс.

— Ошибки не было, — уголок губ алхимика пару раз ожесточенно дернулся и опустился вниз. — Это рецепт эликсира. Видимо, компоненты подразумеваются сами собой, как и дозы… подразумевались для Святослава. Ему не нужно было их записывать.

— Ты хочешь попробовать…

— Я врожденный алхимик. Арка не могла снабдить меня этим даром просто так.

Сгусток тени в его руке начал уплотняться, обретать какую-то форму…

— А можно без экспериментов с этой дрянью? — не вовремя влез Андрий. — Силы такого медиума лучше не призывать без экстренных случаев, это чревато…

Рука Веслава дрогнула, и в ней обнаружилась теневая наковальня. Веслав посмотрел на нее со слабым любопытством. Потом на Андрия — с дальним прицелом.

— …последствиями, — слабо договорил Андрий.

— Наковальня? — усомнилась я, глядя на ладонь Повелителя.

— Хотел создать клинок, но вышло так, что я подумал…об очень тяжелых метательных предметах.

Взгляд алхимика по-прежнему упирался в нашего новичка. Не нужно было даже спрашивать, кто вдохновлял Веслава во время эксперимента.

— Но я только сказал… — вякнул Андрий, но в этот момент на него накинулись все остальные дружинники и повязали самым вульгарным образом.

— Не извольте беспокоиться! — отрапортовал после этого спирит, аккуратно усаживаясь на связанного воздушными путами новичка. — Если хотите ему врезать — врежьте. Если вас устаивают долгие, изощренные пытки — Виола как раз появилась, но можно попросить ее позвать Бо…

— Ы-ы-ы-ы! — воспротивился Андрий.

— С нас хватает тебя, — буркнул Веслав, убрал теневую наковальню и осмотрел ночную дорогу за окном. — Виола, мороки наложи. В город въезжаем.

Билеты приобрели уже привычным способом — и вовремя, поезд прибывал буквально через два часа. Алхимики на этот раз на дороге не болтались. По углам зала ожидания, правда, тихарились их соглядатаи, но высовываться не решались: помнили собственные тени, завязанные в узел.

Эдмус был счастлив так, что едва не взлетал: ну, как же, в этот раз он ехал как полноправный член общества. Йехар читал ему лекцию о поведении в общественном транспорте, Виола задумалась, ослабила путы, и Андрий тут же вылез во весь рост:

— А ведь водителю мы ничего не заплатили. Ввели человека в убытки…

Веслав, который опять приклеился к Кодексу, тихо зашипел сквозь стиснутые зубы. Кажется, в рядах Дружины вскоре появится вакансия.

— Андрий, а ты не забыл, что финансовые ресурсы у нас, то есть у Веслава, не бесконечны? Билеты на шесть персон тоже недешево стоят — или будем вводить в убытки железнодорожников?

— Я заплатил водителю, — отозвался Йехар, на секунду отвлекаясь от лекции Эдмусу. — Не берусь утверждать, что золотой шэйриал короля Астраганакса — в обиходе в этой стране…

Веслав молча уткнулся лицом в Кодекс.

— Я расплавил его Глэрионом, чтобы никто ничего не заподозрил…

Теневая наковальня вернулась в руку Веслава и приобрела еще более устрашающий вид. После чего все вспомнили о другом золоте — молчания.

* **

Высокий утес и ревущее море. Высокое серое небо. Холодный ветер.

Мир спиритов, хотя я никогда не видела в нем моря.

Высокая, светящаяся изнутри фигура на обрыве. Одинокая.

Светлая странница Милия всегда умудрялась быть одинокой. Даже когда сотрудничала с нами. Так числилось в ее внутреннем Кодексе. Веслав не зря терпеть не мог подобные документы.

— Грядет великая битва между светом и тьмой, — о, да, это Милия. Она не соизволила обернуться и поздороваться. И выражения ее. — Скоро Дружине предстоит определиться окончательно. Пути света тернисты, и ваше противостояние не может пройти без жертвы — чьей-то жизни. Я готова. Если выбор падет на меня…

Тут раздался хлопок вдалеке, и детский голос радостно завопил:

— Головастик стал лягушкой! А лягушка опять головастиком! А угадай, что было раньше?

Пафос Милии смылся с лица так, будто ее обдало водой из моря.

— Хайя! — она кинулась с утеса бегом. — Что ты натворила опять, несносное ты создание?!

Я пошла следом и слегка удивилась, когда скалистый утес перетек в широкую просторную лужайку с журчащим ручейком. Вдалеке темнел лес с одиноким домом. Оттуда доносились голоса. Счастливые голоса.

— Время такое смешное, — засияла Хайя мне навстречу зелеными глазищами. — Хочешь, я тебе немножко подарю?

Она протянула ко мне сложенные чашечкой руки, как будто что-то давала в них. Я приняла игру и подставила свои ладони, но тут вмешалась Милия:

— Хайя! Ты — опять? Ты — ученик светлого странника, и не должна себя так вести! — от ее окрика у меня нечаянно дрогнули и разошлись в разные стороны ладони. Хайя, уникальный стихийник времени, вперилась в Милию укоризненно:

— Из-за тебя она расплескала время. Теперь его у них нет.

— Захочет — зачерпнет сама, — раздраженно отмахнулась Милия, в глазах у нее начал разгораться тот самый фанатический огонек, которого я опасалась. — Какое это имеет отношение к их миссии? Арка призвала их, чтобы они уничтожили тьму… или восстановили равновесие… хотя иногда всего лишь достаточно качнуть чашки весов… о чем я говорю?!

Я понятия не имела. Мне было и неинтересно. Гораздо больше меня интересовали счастливые голоса из дома вдалеке. Возле него мелькали маленькие силуэты. Мне хотелось рассмотреть их подробнее.

— Время, — смешная штука, — повторила Хайя, вычерчивая узоры на откуда-то взявшемся песке. Почему-то под палочкой, которую она держала, узоры получались кроваво-красными и тут же расплывались. — Туда тебе смотреть не нужно.

— Почему?

— Потому что ты и так туда смотришь. Зачем люди лгут о времени? Оно не умеет лечить.

Она с силой воткнула палочку в песок, и из-под нее потекло что-то темное и густое. Я ощутила свою стихию. Видоизменённую: кровь.

Милия подняла свой скипетр — всегда белый, он теперь тоже светился красным.

— Мой свет убивает, — сказала она. — Мне будет труднее всех поднять глаза, когда произойдет та встреча. Мне будет…

Хайя засмеялась, когда ручеек крови стал на глазах превращаться в ручеек простой воды.

— А знаешь, что еще так смешно во времени? — не дала она Милии договорить. — Ты за ним гоняешься, и его тебе не хватает. А то вдруг его у тебя много, но ты не понимаешь, что его не может быть много. А еще оно умеет приходить.

— Приходить? — переспросила я, но она уже кивнула туда, где над утесом засветилась неожиданным золотом старая каменная дуга. Неясная фигура появилась там, за золотой завесой — и через секунду меня катапультировало из сна.

Сон. Сон же… под боком не спеша прыгают колеса поезда. Утро, и рассвет был давно, но пассажиры в вагоне не торопятся просыпаться. Виола в купе напротив застыла, смотрит в окно. Почему-то сразу ясно стало, что она не сомкнула глаз ни разу за ночь.

Я треснула кулаком в верхнюю полку и подождала, пока с нее свесится голова Веслава.

— Ну, и сколько еще будет действовать эта твоя… интуитивная штука?

— Вещий сон? — удивился алхимик, свешиваясь почти по пояс. — Что-то часто, может, на втором витке реакция не так пошла… ладно, шутка. Кто на этот раз?

— Милия и Хайя.

Говорить можно было свободно: заглушки Виола поставила еще при посадке. Андрий храпел, а Йехар и Эдмус учинили словесную баталию. Кажется, речь шла как раз об Андрии, точнее, о том, на кого возложить почетную обязанность: затыкать новичка каждый раз, как на него найдет желание выдать что-нибудь не в тему.

— Я?! — возмущался спирит. — Нет, почему я-то? Не говоря о том, что меня самого нужно затыкать… что я с ним делать буду — шутки рассказывать?

— Мы рады бы взять эту обязанность на себя, но если вдруг наша рука окажется тяжелее, чем нужно…

— А со мной ты как-то такого не боялся!

— Помилосердствуй, Эдмус. Едва ли чтобы вывести тебя из строя, хватит наших скромных сил.

— «Наших» — с Глэрионом, ты имеешь в виду? Ну, спасибо… и не гладь меч, я знаю, что ты хочешь попробовать!

— Тано, Милия, Хайя… — перечислял между тем Веслав. Он так и говорил, свесившись. — Обнадеживает. И все сходится просто отлично.

— Еще что-то сходится?

— Мелочи. Просто мыслишка по поводу того, почему Арка запулила нас именно в те миры, в которые мы попали. Была у меня идейка, что это связано с моими противниками — с Великой Дружиной…

— В четвертый призыв мы встретили Тео — Поводыря, одного из пятерых твоих противников, так?

— Кто тебе сказал, что мы встретили только одного?

С опозданием, но до меня дошло. Качественно. Так, что я взвилась из положения лежа, и едва не сокрушила верхнюю полку своей макушкой.

— Охх! — посочувствовал всевидящий Эдмус.

— Тано, Милия, Хайя… — Хаос с прицепом! Веслав говорил о сильнейшей в истории Дружине, но кто мог вообразить себе такую картину? Один бог смерти чего стоит, а ведь Поводырем будет Книжник, Источник Жизни… тьфу. Опять запуталась. Запомнить все титулы Теодора было сложнее, чем выучить наизусть полный каталог его чокнутой библиотеки. Притом, что такого каталога не существовало в природе.