… О военных операциях могу сказать немного. Несомненно прежде всего, что министерство Саландры сделало за десять месяцев войны все, что можно было, чтобы пополнить нехватки и заделать прорехи. По всем признакам, война и на нашем фронте принимает затяжной позиционный характер. Гористый рельеф местности как нельзя более содействует этому. Чтоб идти вперед, нужно в три-четыре раза больше сил, чем для того, чтобы обороняться. Вряд ли можно поэтому ждать на нашем фронте быстрого развития военных операций… О финансах тоже не могу сказать многое. Да и кто может теперь сказать что-нибудь определенное и точное – и не только в Италии – о финансовой стороне нынешней войны. У нас говорили, что Англия предложила Италии два миллиарда лир без процентов; Италия же потребовала – и получила – четыре миллиарда из двух процентов. Насколько это достоверно, сказать не могу. Финансовые операции и планы покрыты почти такой же тайной, как и военные…

Вечер, стало прохладнее. В окна видна Сена, ровная и ясная, меж зеленых берегов. Она несет здесь по Нормандии свои воды к могучему устью. Деловой культурой веет от охватывающих Сену мостов, от барж с углем, которые тащит на буксире веселый пароход. Здесь не редкость еще встретить крестьянские домики, крытые соломой. Весь пейзаж дышит спокойным напряжением труда. Только дамы в черном, да вагоны Красного Креста, попадающиеся навстречу, напоминают о войне. На больших станциях сестры с кружками: «Pour nos blesses» (для наших раненых). Мне вспоминается ясное осеннее утро с холодком, когда я въехал во Францию из Швейцарии. Тогда война была еще внове и казалась, несмотря на все, невероятной, все впечатления воспринимались с неповторяющейся отчетливостью. Сестры с повязками на руках, как и теперь вот, открывали двери вагонов и говорили: «Pour nos blesses». Публика опускала монеты гораздо щедрее, чем теперь. За протекшие месяцы все стали беднее деньгами, энтузиазмом, надеждами, – богаче скорбью. Тогда, осенью, когда французский каштан уже сплошь тронулся желтизной, все с тревогой говорили о зимней кампании и с надеждой о великом наступлении весной. После того прошли зима и весна, и вот лето уже катится навстречу осени. И снова с тревогой говорят в вагонах и в семьях о предстоящей зиме.

«Киевская Мысль» N 191, 12 июля 1915 г.

Об английской армии французские солдаты дают самые лестные отзывы. Каждый английский солдат в отдельности – сам себе офицер. Они самостоятельны, мужественны, находчивы и в обороне непреодолимы…

Во главе этой армии, созданной нацией, свободной от всеобщей воинской повинности, нацией старых вольностей, нацией спортсменов, стоит сэр Джон Дентон Пинкстон Френч. Как и некоторые другие выдающиеся британские адмиралы и генералы, Френч родом из Ирландии. Он происходит из знаменитой семьи графства Гальвей, провинции Коннаут, во главе которой стоит в настоящее время сэр Артур Френч. Там, в Ирландии, где лендлорды возвышаются над истощенной страной как полубоги, царит в правящих слоях наиболее благоприятная атмосфера для воспитания военачальников старого «героического» типа. Но развертывать свои силы им приходится исключительно в колониальных войнах. Англия уже в течение более чем двух человеческих поколений не посылала своих войск на европейский континент.

По традиции, Френчи – раса моряков. Отец нынешнего маршала был морским офицером, но скоро бросил службу и поселился с семьей в родовом поместье. Сэр Джон там и родился 28 сентября 1852 г. Френч, следовательно, почти ровесник Жоффру. Семейные традиции толкнули молодого Френча на путь морской карьеры. После подготовительной школы он вступил, 13-ти лет от роду, в морской колледж в Портсмуте и, не ознаменовав себя особенно блестящими успехами, совершил в 1866 г. учебное плавание на «Британии», в качестве кадета. Через четыре года он решает экспромтом расстаться с морской службой и на 19-м году поступает в армию. Сперва его назначают офицером милиции, и только в 1874 году он переходит в регулярную армию, офицером в гусарский полк. «Было бы явным преувеличением, – говорит его биограф, – представлять себе в эту эпоху молодого Френча чахнущим над книгами; он весьма предпочитал охоту на лисиц и стипльчез (скачку с препятствиями) изучению основ тактики и стратегии». Его начальники в ту пору гораздо охотнее вверили бы ему для объездки четверку самых неприступных лошадей, чем экспедиционный отряд. Произведенный в капитаны в 1880 г., Френч женится на аристократке и несколько месяцев занимает должность адъютанта при каких-то территориальных войсках. В 1882 г. гусарский полк, в котором служил Френч, был переправлен в Египет, а два года спустя отправляется вдогонку за ним, по собственной просьбе, и сэр Френч. Ни молодой офицер, ни полк, к которому он принадлежал, не имели в то время за собой никакого военного прошлого. Им предстояло только создавать себе репутацию непобедимости в наиболее благоприятных для этого условиях колониальной войны. «Наполеон искал офицеров, которые родились под счастливой звездой, – говорит тот же биограф, – а Френчу всегда везло в серьезные минуты его жизни»… В армии он так и был известен под именем «Lucky French» («Френч-счастливец»). В Египте он служил под командой полковника Перси Барроу и под его начальством принял участие в злосчастной нильской экспедиции. Отряд 19-го гусарского полка, под командой Барроу и Френча, в качестве второго начальника, составлял часть летучей колонны, в тысячу человек и две тысячи верблюдов, под начальством генерала Герберта Стюарта. Кавалерийский отряд служил этой колонне в походе прикрытием. Схватка с туземцами произошла в Абу-Клеа после двухнедельного похода и с большим ожесточением длилась два дня. Генерал Стюарт был смертельно ранен. Кампания закончилась неудачно, и колонна вынуждена была начать трудное отступление, во время которого отряд Френча служил арьергардным прикрытием. «Это были не солдаты, а герои», – сказал будто бы гр. Мольтке[48] (не племянник, а дядя) про участников этого отступления через пустыню. Здесь Френч получил боевое крещение и отсюда же датирует его интерес к военным вопросам, в особенности к кавалерии. В чине подполковника гусарского полка он возвращается в Англию и посвящает себя реформам в 19-м гусарском полку, который скоро становится образцовым. Френч получает командировку в Индию, где сближается со своим ближайшим начальником, кавалерийским генералом Джорджем Лекком, который склоняется к реформаторским воззрениям блестящего полковника. Совместно они организуют маневры на новых «принципиальных» основах и вызывают против себя сплоченную оппозицию рутинеров и консерваторов армии. В результате полковник Френч получает в 1893 году отставку на половинном жаловании. Теперь Френч посвящает все свое свободное время изучению всех вопросов, связанных с близким ему родом оружия. После кавалерийских маневров в Беркшире Френч выступил с решительной критикой многочисленных изъянов в организации и выучке великобританской кавалерии. К этому времени генерал Лекк вернулся из Индии в Англию и принялся энергично за реформаторскую деятельность, основы которой были намечены еще в Индии. Несмотря на упорное противодействие партии рутинеров, Лекк поручил полковнику Френчу составить проект нового устава кавалерийской службы, который совершал «полный переворот» в кавалерийских идеях. В 1895 г. Френч в качестве генерал-ассистента от кавалерии вступает в военное министерство, чтобы руководить на практике применением своих новых методов. Из министерства он вскоре выходит, чтобы стать во главе 2-й кавалерийской бригады и доказать во время маневров все преимущество своих тактических принципов над устарелыми методами своих антагонистов. Френч одерживает победу. Противники его объявляют ее делом случая и предсказывают новатору полный разгром на войне. В специальной прессе разгорается неистовая полемика, не выходящая, разумеется, за черту узкого круга посвященных. Имя Френча во всяком случае было в то время еще совершенно неизвестно широким кругам публики, и когда империалистическая политика Англии привела на юге Африки к войне с бурами,[49] среди тех кандидатов, которых выдвигала пресса на пост старшего начальника кавалерии, не было даже произнесено имя Френча. «Счастливцу» сэру Джону приходилось пока еще запастись терпением, впрочем, на очень короткий срок. Британский главнокомандующий Буллер ценил его со времени Суданской кампании, и, благодаря его голосу, Френч был назначен начальником кавалерии, оперировавшей в земле Наталь. С этого времени начинается его восхождение. Через десять дней после вручения президентом Крюгером ультиматума британскому агенту в Претории (10 октября 1899 г.) Френч вошел в Лэдисмит. В тот же день он находился во главе колонны, которой было поручено захватить железнодорожную станцию, где был остановлен и взят бурами в плен английский военный поезд. Успех этого сражения, продолжавшегося два дня, был, как сообщает нам биограф Френча, целиком обеспечен тактическими диспозициями кавалерийского генерала. Он отбросил неприятеля, взял станцию, освободил пленных и очистил железнодорожную линию. После этого успеха английская пресса закрепила имя Френча в общественной памяти в ореоле таких качеств, как решительность, храбрость и хладнокровие.