Светка схватила Вовку за рукав и потащила к себе. Но Вовка упёрся:

— Не пойду! Я с девчонками не вожусь…

— А с кем же ты здесь будешь водиться? Я же тебе русским языком сказала, — опять затарахтела Светка, — что нас на заставе детей только двое…

— Буду с Хмурым играть, — перебил её Вовка.

Сначала Светка от неожиданности даже Вовкин рукав выпустила, потом пришла в себя и стала смеяться:

— Эх, ты! С Хмурым ему играть захотелось! Да он только авкнет один раз, и от тебя ничего не останется.

— Останется! — заупрямился Вовка.

— Пуговки только, может быть, останутся! — смеялась Светка. — Он выплюнет их потом — вот они и останутся… Сразу видать, что ты ещё малышка.

Вовка терпеть не мог, когда его обзывали маленьким. Это было для него самым большим оскорблением.

— А ты? А сама ты кто? — начал наступать он на Светку. — А… а фуражка пограничная у тебя есть? Ага! Молчишь!

Пограничной фуражки у Светки не было, и она сразу не нашла, что ответить Вовке. Только когда тот припустил от неё к своему крыльцу, она крикнула:

— И не надо! Не водись!.. Целуйся со своей фуражкой!..

Вовкиной матери специально пришлось перерыть все чемоданы, пока она нашла фуражку. Через час Вовка снова появился во дворе и прошёлся несколько раз перед Светкиными окнами туда и сюда в зелёной фуражке. Но Светка в окне не показывалась, зато Вовка прекрасно слышал всё, что она говорила своей матери.

— Мама… — говорила она. — Наверно, мне уже пора укладывать книги в мой новый портфель. Мне ведь скоро надо будет ехать в школу. Ведь я же не малышка вроде начальникова Вовки.

Что ответила Светкина мама дочке, Вовка не понял, а вот то, что у Светки был портфель, да ещё новый, да ещё она могла в него книжки укладывать, так испортило Вовке настроение, что он тут же решил со Светкой не знаться, а у папы выпросить его полевую сумку.

Вовка крикнул в Светкино окно: «Целуйся со своим портфелем!» — и пошёл смотреть заставу. У столика перед входом в казарму солдаты чистили оружие.

— Смотрите-ка, братцы, пополнение прибыло! — сказал один солдат, у которого на погонах были нашиты три золотые полоски. — И, видать, не из молодых: головной убор уже порядком выгорел. Да он, наверно, сам сейчас расскажет нам, кто он такой и откуда прибыл… Доложитесь, товарищ служивый!

Как надо докладываться, Вовка не знал. Он просто шмыгнул носом и сказал:

— Да я Вовка… Мы с папой приехали…

— Как это — Вовка?. — вроде не понял солдат с нашивками. — Разве так докладываются? Рядовой Иванов! Покажите пополнению, как надо солдату докладываться начальству по прибытии в часть! — приказал он.

Иванов одёрнул гимнастёрку, поправил фуражку, отошёл немного в сторонку, потом, печатая шаг, подошёл к сержанту Куликову (это и был хозяин Хмурого), вскинул ладонь к фуражке и громко спросил:

— Товарищ сержант, разрешите обратиться?

— Обращайтесь, — разрешил сержант и сам вскинул руку к фуражке.

— Товарищ сержант! Рядовой Иванов, согласно приказу, прибыл во вверенное вам подразделение для дальнейшего прохождения службы!

— Слыхал, товарищ Вовка, как надо докладываться начальству? — спросил сержант. — Вот ты и доложись как полагается. Только не забудь и фамилию сказать.

Вовка сначала засмущался, но так как был он человеком неробким, то немедленно отбежал в сторонку, поддёрнул локтями штаны, подошёл к сержанту, шлёпнул тапочкой об тапочку, отдал честь и крикнул:

— Рядовой Вовка Клюев прибыл для прохождения!..

Дальше всё пошло не по-военному. Солдаты рассмеялись, а сержант подхватил Вовку под мышки и подбросил куда-то под самые облака. Вовка расхрабрился и спросил его:

— А можно мне будет играть с Хмурым?

Сержант развёл только руками и сказал:

— Первый раз, товарищи, встречаю человека, который добровольно хочет поиграть с моим пёсиком…

Вовка хотел сказать сержанту, что он ничего на свете не боится, но тут солдат позвали на занятия. Во дворе остался только один часовой под грибом-навесом. Попробовал Вовка спросить у него насчёт Хмурого, но часовой даже внимания на него не обратил. Вовка подумал, что он плохо слышит, и хотел зайти с другой стороны, но тут его сцапала за рукав Светка и потащила прочь.

— Ты что, маленький? Не понимаешь, что это часовой, что он стоит на посту? Разве с часовым можно разговаривать? Не положено. Понимаешь, не положено по уставу! Часовой есть лицо неприкосновенное. К нему хоть кто хочешь не имеет права подходить без разводящего. А если кто будет без разводящего подходить, так он может даже выстрелить!.. Пойдём лучше к нам играть.

Вовка надулся и стал вырывать рукав. Тут на них наткнулся Вовкин папа.

— Куда ты его тянешь, Света? — спросил он.

— Ой, дядя Коля! Он же никакого устава не знает. То хотел идти с Хмурым играть, а то подошёл к часовому без разводящего и стал его даже расспрашивать! — затараторила Светка. — Совсем, совсем не знает устава…

— Да… Непорядок!.. — подтвердил командир заставы. — С часовым, Вовка, разговаривать никак не положено. И подходить к нему нельзя. Это ты запомни.

Играть со Светкой Вовка согласился только при условии, что она даст ему поносить по комнате свой новый портфель с книгами. С этого началась игра и такая дружба, что по вечерам их приходилось растаскивать по квартирам. С Хмурым Вовка встретился только один раз, но после встречи у него сразу пропало желание даже погладить его по шерсти. Вовка увидел как-то, что сержант Куликов вывел свою собаку на прогулку, мигом выскочил во двор и побежал за Куликовым. Хмурый с такой силой рванулся в сторону Вовки, что сержант еле удержал в руке сворку. Но, увидев, с кем ему приходится иметь дело, Хмурый проворчал что-то и больше на Вовку ни разу не взглянул.

Целое лето дружил Вовка со Светкой. Сколько цветов они сорвали вместе, сколько поели черники и ещё неспелой морошки, сколько корзин грибов притащили домой! Думал Вовка, что век будет так, а тут на тебе — подкралось незаметно первое сентября, уложила Светка в свой новый портфель такой же новый букварь, пенал, тетрадки и укатила с заставы за тридевять земель учиться в первом классе и жить у какого-то интерната.

Целый день пробродил Вовка по заставе, не зная, что делать, чем заняться. Грибы без Светки попадались плохие, морошка казалась кислой, рыба не клевала… И всё стояла перед глазами Светка в коричневом платье с белым передником, с портфелем в руке…

Хватились вечером, а Вовки нет. Всю заставу обшарили отец с матерью — не нашли. Весь лес вокруг заставы обкричали — не ответил Вовка. Сначала Вовкина мама только сердилась на него, а потом испугалась и начала плакать.

— Он, наверно, в озере утонул, — говорила она мужу. — Или в лесу его деревом придавило…

Все с ног сбились, темнеть начало, ушли пограничники в ночной дозор на границу, а Вовки всё не было. И вдруг командир заставы обнаружил, что у него пропала его полевая сумка. Тогда он сразу понял, куда девался его сын.

— Коня! — крикнул он дежурному. — Не иначе, как этот сорванец отправился следом за Светкой в школу…

— Разрешите и мне с вами, товарищ старший лейтенант, — попросил сержант Куликов. — Темно уже, трудно будет найти, Хмурый пойдёт по следу.

Наступила ночь, тревожно зашумели сосны и ели в пограничном лесу, стал моросить дождь. Сержант торопил свою собаку, хотя она и так бежала вовсю. Ей дали понюхать старые Вовкины тапочки, и теперь Хмурый знал, кого надо ему отыскать. Пробежали сержант пешком, а старший лейтенант на лошади километра три за собакой, потом на пути им попался большущий камень-валун. Тут Хмурый остановился, принюхался и опять побежал, но уже не по дороге, а прямо по лесу, в сторону границы.

«Плохо дело, — подумал командир заставы: пограничники в темноте могут принять Вовку за нарушителя. Надо торопиться».

След вёл сначала прямо, потом Хмурый стал метаться то вправо, то влево, а то и назад поворачивал. Он бежал всё тише и тише, наконец совсем остановился и зарычал так тихо, что его услышал только сержант.