Жизнь не перестала быть реальной, просто Холмен и Мейсон изолировались от нее. У них было такое чувство, что они сидят в батискафе и наблюдают таинственную жизнь морского дна.

Время от времени Мейсон передавал в штаб сжатые донесения о пожарах, погромах, смертях. Вдруг он попросил Джона остановиться. Холмен понятия не имел, где они сейчас находятся, но догадывался, что поблизости должны быть доки восточного Лондона. Джон вопросительно поглядел на Мейсона.

— Мы потеряли ее, — пояснил тот.

Снова посмотрев на приборы, Мейсон еще раз связался с базой. Его голос звучал резко и торопливо.

— Куда она могла потеряться? — спросил Холмен.

— Впереди нас над туманом летит вертолет, который с помощью специальных приборов следит за микоплазмой и сообщает о ее перемещениях в штаб, после чего эта информация поступает к нам. Конечно, все это сложно, но как иначе ориентироваться в тумане? Однако сейчас никаких сведений нет.

— Это снова штаб, — раздался голос из динамика. — Как слышите?

Мейсон ответил на позывные, и металлический голос продолжал:

— Боюсь, возникли проблемы. Чарли-2 говорит, что микоплазма пропала. Приборы не могут обнаружить ее, но поиск продолжается. Мы понятия не имеем, как это случилось. Может быть, эта мерзость сейчас в реке, где-то рядом с вами, хотя это маловероятно. Оставайтесь пока на месте и ждите дальнейших инструкций. Я уверен, что долго ждать не придется. Всего хорошего!

— Черт! — выругался Мейсон. — Мы были почти у цели.

— Думаете, микоплазму найдут? — спросил Холмен.

— Кто знает? Ее и раньше теряли.

Мейсон нервно посмотрел на окутанную туманом улицу.

— Должен сказать, не очень-то мне нравится торчать здесь на виду.

— Мне тоже, — ответил Холмен. — Это слишком опасно.

Отъедем к стене. Все-таки укрытие.

Медленно проехав вперед, автомобиль начал пересекать широкую улицу. Джон искал здание, которое могло бы послужить защитой.

В этот самый миг из тумана вынырнул автобус, похожий на огромное красное чудовище. Его фары горели, словно пара алчных глаз. Забрызганный кровью раздавленных людей, автобус несся с невероятной скоростью. Видя, что красная громадина гонится за ними, Холмен изо всех сил нажал на акселератор, но было уже слишком поздно.

Автобус ударил машину сзади. Автомобиль подскочил, перевернулся и грохнулся на дорогу. Все окутала тьма.

Во второй раз за утро Дженет Холстед почувствовала, что комната плывет у нее перед глазами. Дженет переутомилась. За последние несколько дней она мало спала, сон был прерывистым и тревожным, а прошлой ночью ей и вовсе не удалось отдохнуть из-за обострения обстановки. Но приходилось превозмогать себя: огромное число жизней зависело от работы миссис Холстед и ее коллег. Дженет знала, что профессор Рикер и его помощники, вирусологи и микробиологи, почти нашли решение проблемы. Неужели так необходимо отправлять Холмена в туман? Миссис Холстед устало вздохнула. Она слишком беспокоилась за Джона, так как успела по-матерински привязаться к нему, и ей было неприятно видеть, что его используют как пешку, как инструмент в руках власть имущих.

Это они совершили ошибку. Многочисленные, безликие они И теперь человек, который совершенно ни при чем должен исправлять их промах.

«Но это необходимо, — подумала Дженет. — Благодаря Холмену мы сэкономим драгоценное время, может, дни, может часы И поэтому риск оправдан».

Миссис Холстед попыталась сосредоточиться на истории болезни. Только что поступившему пациенту сделали переливание крови и провели сеанс облучения. К счастью, этот больной был доставлен вовремя, поэтому его лечение шло быстро и успешно Остальным повезет меньше. И это еще только начало. Тысячам даже миллионам жизней угрожает опасность. Весь мир окажет помощь Британии. Ведь это не какая-нибудь дикая страна. Британии помогают, потому что это высокоразвитая западная держава. И если здесь произошло такое несчастье, оно может случиться где угодно. В любой стране, на любом континенте. И каждое государство хочет заручиться помощью на случай, если его постигнет такое же бедствие.

Дженет Холстед знала, что помощь будет необходима, и не важно, кто и почему ее окажет.

Стен Рейнольдс, охранявший огромное здание нефтяной компании, снова сидел задрав ноги на дубовый стол, помахивал толстой сигарой и потягивал виски.

— Если это по вкусу председателю, то и я не откажусь, — хмыкнул Рейнольдс, дымя сигарой, а тем временем пламя, охватившее комнату ниже этажом, подогревало пол в конференц-зале.

Незадолго до этого Рейнольдс обошел большинство кабинетов этого просторного здания и вытряхнул на пол бумаги, лежавшие в письменных столах и картотеках. Стен ненавидел этот небоскреб, олицетворяющий недосягаемый для отставного сержанта роскошный образ жизни. Рейнольдс должен охранять эту махину даже ценой собственной жизни, если возникнет такая необходимость. А ради чего? Ради грошового жалованья и «здрасте» да «до свидания», которыми изредка удостаивают его эти сопляки. Поэтому-то Стен и поджег их «важные» бумаги из папок с грифом «Совершенно секретно». Рейнольдс вообще любил пожары. Они напоминали ему о войне. Тогда и он был человеком. Все рядовые, все молодые офицеры уважали сержанта Рейнольдса. А когда его отпускали на побывку, соседи постоянно обращались к нему за помощью во время бомбежек. Да, тогда его ценили.

Основательно глотнув из полупустой бутылки, Рейнольдс, пошатываясь, встал на ноги. В эту самую минуту загорелась тяжелая дверь конференц-зала.

— Джентльмены, — заявил Стен, окинув взглядом стоявшие вокруг стола пустые стулья. — Я хочу предложить тост!!! — Рейнольдс взгромоздился на черное кожаное кресло, с которого потом перебрался на стол, поцарапав ботинками его гладкую поверхность. — К черту председателя!!! — гаркнул Стен и еще раз основательно подкрепился виски, чуть не поперхнувшись от смеха.

Рейнольдс заметил, что его ботинки сильно поцарапали стол, и снова расхохотался. Он саданул каблуком по дереву и остался доволен результатом. Ударив по столу еще раз, Стен подошел к его краю, обернулся и уставился на царапины. Затем он осушил бутылку до дна и швырнул ее в портрет прежнего председателя. Потом Рейнольдс с радостным воплем пронесся по столу, перепрыгнул через кресло и помчался к окну.

Ему не удалось разогнаться. Пробив стекло, Стен повис на подоконнике, но вскоре передняя часть туловища перевесила, и Рейнольдс полетел вниз. Падая, он видел только мягкий желтовато-серый туман, готовый поглотить его.

Маклиллан и его семья крепко спали. Перед их домом на тихой уимблдонской улице царил кромешный ад. Соседи, вооружившись бутылками, кочергами и всем, что попалось под руку, устроили настоящее побоище: выкалывали друг другу глаза, перегрызали горло, пинались и махали руками, рвали друг на друге одежду. И никто из них не подумал спросить себя: «Зачем?» Их безумие зашло слишком далеко.

Маклиллану повезло, что соседи не обратили внимания на оставленное у двери объявление, написанное мелом на игрушечной классной доске. В послании говорилось: «Мы приняли большую дозу снотворного. Пожалуйста, помогите». Маклиллан знал, что это объявление практически не дает шанса на спасение, но другого выхода не было. Лучше умереть во сне, чем стать жертвой ужасного безумия.

Никем не замеченные, они продолжали крепко спать. У соседей не было времени тревожить их. Они убивали друг друга. Ирма Бидмид, старуха, любившая кошек, но продававшая их на вивисекцию, была уже мертва. Коты, получавшие у нее еду и приют, грызли ее холодную плоть. Они выцарапали Ирме глаза, а когда женщина стала терять силы, придушили ее, прыгнув ей на лицо.

Теперь они были сыты и продолжали есть больше от жадности, чем от голода, но скоро коты выйдут на улицу в поисках более нежной плоти. И найти ее будет нетрудно.

Старший инспектор Рефорд смеялся над напыщенными воплями своей супруги. Он запер жену в шкафу в спальне и, сидя на краю кровати, смотрел, как благоверная пытается выломать дверь шкафа. Миссис Рефорд хрипло стонала. Когда она еще спала, муж принес из кухни только что вскипевший чайник и вылил его содержимое ей в рот. Рефорда всегда раздражал храп жены.