Но рубцы на переболевших участках того или иного органа никогда не смогут выполнять его функцию. Если рубцов немного, то, в общем–то, ничего страшного не происходит. Орган справляется со своими функциями. Когда же рубцов слишком много, работа поджелудочной железы нарушается.

Случается и так: стресс во время беременности приводит к появлению на свет ребёнка с дефектами в некоторых звеньях иммунной системы. (Иммунная система, как известно, защищает человека от вторжения в организм всего чужеродного). Тогда она принимает собственную ткань поджелудочной железы за чужую и начинает бороться с нею — отторгать, а в клетках, вырабатывающих инсулин, развивается воспаление, вследствие чего образуются те же рубцы. Подобный механизм «неузнавания» собственных клеток лежит в основе многих заболеваний. Медики называют их аутоиммунными. Ярким примером таких болезней может служить ревматоидный артрит, когда хрящ суставов воспринимается иммунной системой как чужеродная ткань. Начинается война с ним. В конце концов, после отёчности и болей в суставах они делаются тугоподвижными.

Разумеется, наличие в организме человека «слабого места» вовсе не означает, что он непременно заболеет когда–нибудь сахарным диабетом. Но если во время роста и развития организма, когда идёт его постоянная перестройка, вызывающая некоторую нестабильность систем, случается стресс, слабое звено может и разорваться. И тогда начинается болезнь. Вот почему очень важно гармоничное развитие маленького человека, без больших перегрузок и в физических, и в умственных занятиях. И ещё очень важно, чтобы рос он в атмосфере любви и доброжелательности. Это крайне необходимо для здоровья наших детей. Как, впрочем, и для нашего здоровья тоже.

…На большой скорости Сергей гнал свой автомобиль в направлении детской городской больницы. Ему только что позвонила на работу школьная учительница и с волнением сообщила, что его дочь — маленькую Лизу — увезла «скорая». За окном мелькали мокрые серые дома. Вереница встречных машин быстро растворялась в зеркале заднего вида. «Просмотрели, — казнил себя Сергей. — Я ведь чувствовал что–то неладное…». Неожиданно вспыхнувший красный сигнал светофора заставил резко затормозить. «Зачем поторопились отправить её в школу?! Она же была ещё такая слабенькая…» Пальцы нервно барабанили по рулю. Негреющее мартовское солнце несмело заглядывало в салон. «Ну, давай же, зелёный давай!» Наконец вспыхнул и зелёный. Взревев двигателем, машина как бы присела и тут же рванулась вперёд, быстро набирая скорость…

…Зима в этом году выдалась на редкость холодной. Девочка простыла. «Грипп» — поставил диагноз педиатр, прописав постельный режим и лекарства. Поначалу Сергей и его жена не придали серьёзного значения болезни дочери. На такой случай у них был свой хороший рецепт: фрукты и соки. И заболевший всегда довольно скоро поправлялся. Дочь и раньше не раз простужалась. Но теперь всё протекало как–то иначе, почему–то необычно долго. Прошли почти все признаки простуды, а девочка всё равно оставалась слишком слабенькой, часто просила пить, а к еде прикасалась только после долгих уговоров. И короткие прогулки с разрешения врача вызывали необычайную вялость и усталость, что очень настораживало родителей. Между тем близился конец учебного года. Лиза ведь пропустила много уроков, надо было навёрстывать…

…— Так, значит, девочка перенесла грипп? — уточнил доктор приёмного отделения, куда полчаса назад приехал взволнованный Сергей. — А вы не замечали в последнее время в её поведении что–нибудь необычное?

Сергей недоумённо поднял брови.

— Ну, например, может, она слишком часто ходила в туалет?

— Да, пожалуй… — Сергей стал припоминать такое. Теперь Лиза и впрямь отрывалась от своих детских занятий чаще обычного.

— Или, может быть, у неё появилась необычная жажда? — врач выжидающе смотрел на посетителя.

Несчастный отец утвердительно кивнул головой, после чего доктор сразу принялся что–то записывать в историю болезни девочки.

«Да, всё это было, — с горечью думал Сергей. — Как же мы с женой не обратили на это внимания? А теперь из–за нас дочка в реанимации. Как говорит доктор — с тяжёлым осложнением сахарного диабета».

Когда врач закончил писать, Сергей решился спросить: «Можно мне повидать дочь?»

— Да, можно, — вставая, ответил врач, — но только имейте в виду, девочка очень слаба. На одну минуту. Возьмите халат и сменную обувь, я вас подожду.

На втором этаже больницы за стеклянной стеной реанимационной палаты отец увидел свою дочь. Лиза была словно в забытьи, дышала тяжело. Черты лица заострились. На щеках горел лихорадочный румянец. Рядом стояла капельница. В вену на тоненькой детской руке была вставлена игла, через неё в организм вводилось лекарство. Только теперь Сергей понял, какая гроза пронеслась над ребёнком. Только сейчас в полной мере осознал, как легко мог потерять дочку.

— В школе во время урока у неё начались боли в животе, — вдруг сказал врач, видимо желая прервать раздумья отца. — Это часто бывает при кетоацидозе. Спасибо врачам из «скорой», — немного помолчав, добавил он. — Приехали быстро и сразу включились в лечение. Ну, ладно, пойдёмте. Пойдёмте, сейчас от вас здесь мало проку.

Всю ночь Сергей просидел в приёмном покое больницы. Здесь было спокойнее, чем дома. Всё же Лиза рядом.

Наступило утро. Солнечные блики весело заиграли на стене больничной палаты, напомнив, что за окном продолжалась привычная, размеренная жизнь. Лизе стало лучше. Боли в животе прошли, тошнота исчезла. Дежурный врач, осмотрев ребёнка, сообщил, что кризис миновал, и девочку скоро переведут в обычную палату. Услышав это, она слабо улыбнулась. Сергей заметил эту улыбку. Она для него была верным доказательством того, что они скоро снова будут все вместе: мама, папа и их маленькая дочь Лиза.

Домой Лиза вернулась не одна. Вместе с нею в дом вошла болезнь. Конечно, были бессонные ночи и минуты тяжёлых раздумий. Но, как говорится, слезами горю не поможешь. Учились делать инъекции инсулина, привыкали жить с диабетом. И сама Лиза в свои десять лет вдруг как–то быстро повзрослела. Она и раньше была разумной, исполнительной девочкой, а теперь и подавно. Лиза перечитала много книг и журналов про свою болезнь и поэтому на семейных «уроках» по сахарному диабету делала интересные доклады. Окружив девочку заботой, наложив строгий запрет на сладкое, семья вскоре вернулась к нормальной жизни.

Лиза хорошо училась. Занималась художественной гимнастикой. Не отставала от сверстников ни в физическом, ни в умственном развитии. А в день её рождения друзей всегда угощали необычайно вкусными «диабетическими» яствами, какие готовили только в этом доме.

Чаще всего родители именно так и узнают, что их ребёнок болен сахарным диабетом. Как это ни грустно, но диабет первого типа в большинстве случаев выявляется бурно и неожиданно. То есть когда у больного развивается кетоацидоз.

Что же такое диабетический кетоацидоз? Это глубокие обменные нарушения вследствие явной инсулиновой недостаточности. Из–за отсутствия инсулина сахар не может проникнуть в клетки. Клетки испытывают энергетический голод, а головной мозг воспринимает его как дефицит именно сахара. И организм начинает разрушать белки, чтобы образовать из них сахар. Однако запасы мышечного белка не бесконечны. Поступающий же с пищей белок из–за отсутствия инсулина не усваивается. Более того, без инсулина сахар, образовавшийся из белка, также не попадает в клетки. Но организм нуждается в энергии. Где её взять? Он начинает активно разрушать жиры. А вы помните, какое это хорошее горючее и сколько оно выделяет энергии? Но если распад жиров происходит очень активно, продукты их обмена не «успевают направиться» по правильному энергетическому пути, и из них образуются так называемые кетоновые тела. В том числе и ацетон, многим знакомый как растворитель, широко применяющийся в быту, — им выводят пятна на одежде, снимаю лак с ногтей. А при кетоацидозе — представьте себе! — этот самый сильно пахнущий химический препарат свободно «разгуливает» внутри человека. Организм, естественно, протестует и борется, отчаянно пытаясь приспособиться к новой ситуации.