Ян знал, насколько безмозглы компьютеры, знал, как обойти запреты и предупреждения, включенные в программу. Раньте чем через неделю он добился доступа к неиспользованному терминалу колледжа в Бальоле, разработал следующий по очередности код и с его помощью проник к интересующим записям. Если бы его действия включили сигнал тревоги, за ним можно было бы проследить, идя вспять до Бальоля. При дальнейшем прослеживании сработала бы цепь, уводящая в лабораторию патологий в Эдинбурге. Попутно он ввел в программу достаточно предупреждающих сигналов, чтобы задолго до того, как его вычислят, узнать об этом, прервать связь и уничтожить все следы.

Сегодня он намеревался провести главное испытание, чтобы узнать, стоила ли его работа затраченных усилий. Дома он подготовил программу запроса и теперь держал ее при себе. Начался утренний перерыв на чай, и большинство сотрудников лаборатории покинуло свои места. На него никто не обращал внимания. Он вытащил маленькую сигару — то, что он начал курить после восьми лет воздержания, тоже было хитростью, — затем извлек из кармана блестящую зажигалку и щелкнул ею. Элемент мгновенно раскалился добела. Выпустив облако дыма, он положил зажигалку на панель перед собой и сосредоточился на чернильном пятне на поверхности — на первый взгляд, случайном. Хотя на самом деле оно было нанесено с большой тщательностью.

Он очистил ближайший маленький экран и спросил, готов ли компьютер к выдаче информации. Все было готово. А это значило, что зажигалка находится в правильном положении над проводами панели. Ян набрал код, и экран ответил «ГОТОВО» Программа уже была в компьютере. Зажигалка вернулась в карман вместе со встроенным в нее магнитной ячейкой памяти 64К, на освободившееся место он положил две батарейки — одну большую, другую — поменьше. Наступил ответственный момент. Если он правильно составил программу, можно будет извлечь информацию, не оставив и следа запроса. Если даже поднимется тревога, он был уверен, что его не легко будет выследить. Потому что как только Эдинбургский компьютер получит информацию, он передаст ее в Бальоль. Затем, даже без проверки, будет стерта из памяти вся программа, запрос и адрес запрашивающего. Бальоль поступит точно так же, как только передаст информацию в лабораторию Яну. Если информация будет передана неправильно, значит, придется кропотливо повторить все сначала. Но дело того стоило. Любые сложности оправданы, если они направлены на предотвращение слежки. Ян стряхнул сигарный пепел в пепельницу и увидел, что никто не смотрит в его сторону. Похоже, никого не интересует, чем он занимается. Его действия абсолютно естественны. Он набрал на экране кодовое слово ИЗРАИЛЬ. Затем слово РАБОТА и ключевое слово.

Шли секунды. Пять, десять, пятнадцать. Он знал, что на поиски в банке памяти нужно время. Время уходит на прохождение через кодированные замки, на поиски правильного обращения и еще на передачу. Проводя проверки неклассифицированных материалов из того же источника он установил, что максимальное время ожидания не превышает восемнадцати секунд. На этот раз он мог допустить двадцать секунд и ни секундой больше. Палец застыл над кнопкой разрыва связи. Восемнадцать секунд. Девятнадцать.

Он готов был опустить палец, когда экран очистился и появилось следующее:

ПРОГРАММА ЗАВЕРШЕНА.

Вероятно, он чего-то добился — может, и нет. Но пока он не собрался ничего выяснять. Отбросив недокуренную сигару, он вытащил из пачки новую и закурил. Положил зажигалку на стол. Она была в надлежащей позиции.

Потребовалось лишь несколько секунд, чтобы перевести содержимое компьютера в память ячейки в зажигалке. Как только он благополучно вернулась в карман, он стер все следы в памяти терминала, вернул на экран диаграмму и пошел пить чай.

Ян решил в тот день больше не рисковать, и потому занялся изучением спутников. И так увлекся, что совершенно забыл о содержимом зажигалки. Ушел он в конце дня не первым, но и не последним. Оказавшись в стенах своей квартиры, он сбросил пальто, проверил сигнализацию, установленную на случай взлома. Все порядке, похоже, с того времени, как он покинул квартиру, никто ее не посещал.

Память перекочевала из оболочки зажигалки в компьютер. Он набрал РАБОТА и пустил возврат.

Вот оно. Страницы, страницы, страницы.

История государства Израильского от библейских времен и до наших дней. Без купюр или фиктивных сведений о нем, как и анклаве ООН. Похоже, все обстояло так, как сказала Сара, хотя деталях наблюдались расхождения. Совершенно отличной была точка зрения на события. Во всяком случае, сомнений в том, что она говорила правду, не оставалось. А из этого, следовало, что и все остальное, о чем она рассказывала правда. Он рабовладелец? Будет не очень просто выяснить, что она имела в виду, а также что означает слово «демократия». А пока он с растущим интересом читал историю государства, которая в корне отличалась от той, которую он учил в школе.

Но она была неполной. Записи неожиданно обрывалась на середине. Объяснялось ли это случайностью? Каким-нибудь сбоем в набранной им сложной программе? Возможно, но он не был в этом уверен. Если по пути к информации упущен какой-нибудь ключевой код, мог прозвучать сигнал тревоги. Тогда программа могла быть прервана. И продолжена в обратном порядке.

Яну стало внезапно зябко, хотя в комнате было тепло. «Глупец, — пытался он себя успокоить. — Силы Безопасности не могут быть столь эффективны. Хотя почему нет? Очень даже возможно.» Он отогнал эту мысль, вытащил из морозильника обед и поставил его в микроволновую печь.

За едой он вновь вчитывался в материалы, вновь возвращаясь к началу, когда доходил до обрыва.

Мостовая была чисто вымыта, но оставались сугробы возле стен к белые круги под деревьями. По черной поверхности Темзы быстро двигались льдины. Ян шагал во тьме раннего вечера от одной лужицы света к другой, опустив голову, засунув руки в карманы, не чувствуя острого холода и нуждаясь лишь в одиночестве. Еще с того памятного вечера он искал возможности остаться одному, привести мысли в порядок, разобраться с нахлынувшим потоком эмоций.

Сегодняшний день прошел незавидно. Исследования были проведены кое-как, потому что впервые он не смог погрузиться в работу с головой. Диаграммы не давались, и он брался за них вновь и вновь — с тем же результатом. Не то чтобы он тревожился: ведь подозрение легло на другого человека, как он и предусматривал.

До встречи с Сергуд-Смитом в библиотеке он не замечал в себе неодобрительного отношения к делам Сил Безопасности. Он любил своего зятя и помогал ему, чем мог, каждый раз сознавая, что его работа имеет какое-то отношение к Безопасности, но при этом Безопасность существовала для него как бы отвлеченно, без связи с реальностью. Но первый же снаряд упал слишком близко. Несмотря на холодный ветер, Ян чувствовал на лице испарину. Проклятье, Безопасность работает хорошо. Слишком хорошо. Он даже не ожидал такой результативности.

С его стороны потребовались смекалка и знания, чтобы проникнуть в нужные блоки памяти компьютера. И теперь он понимал, что эти барьеры были поставлены только для того, чтобы преградить случайный доступ к секретам. Тот, кто собирался завладеть информацией, минуя их, должен был обладать целеустремленностью и всеми исходными данными, а барьеры внушали ему уверенность в том, что это не так просто сделать. Национальные секреты надлежит хранить. В тот миг, когда он проник в банк данных, ловушка захлопнулась, сигнал был зафиксирован, записан, прослежен, а все его тщательно выверенные заслоны мгновенно пробиты. Мысль была ужасна. Это означало, что все линии связи в стране, общественные и частные, контролируются Силами Безопасности. Похоже, возможности их не-ограничены. Постоянное прослушивание всех телефонных звонков, конечно, невозможно. Невозможно ли? Можно составить программу на прослушивание определенных слов и фраз и запись всего, что с ними связано. Возможность стежки действовала на нервы.