— Коннор рассказал мне, что это были за люди. — Она хотела мести, но не любой ценой.

К ее удивлению, Финн отмахнулся.

— Это дело поправимое. Давайте поговорим о самой ситуации.

— Как вы сказали, теперь это дело Энни и Кона.

— Кон и Энни. Я, так же как и вы, очень чувствителен ко всему, что касается семьи. Разве мне нельзя думать о том, чего я хотел бы в жизни?

— Жизни, в которой для меня нет места, как вы предельно ясно объяснили.

— Я опоздал на встречу, на которую вы вломились. Знаете, почему?

— И не намерена.

— Вы больше не желаете меня видеть?

— Нет! — Почему такая боль пронзила ее?

— Сегодня днем мне позвонила Брайди.

— Рада за вас.

— Она не может жить с таким грехом на душе, ей нужно было признаться. Вы покинули Ирландию, потому что были нужны сестре, Люси.

— Вы же знаете, что да, — вскричала она, забыв о своем решении не смотреть на него.

— На самом деле, не знал — до сегодняшнего дня. Когда я приехал домой и не нашел вас там, Брайди объяснила мне, что вам все надоело и вы решили уехать.

Все краски исчезли с лица Люси, от слабости она присела на краешек кровати.

— Я просила ее... — Она прижала руку ко рту, чтобы удержать рвущиеся из горла рыдания.

— ...сказать мне, что ваша сестра больна. Я полагаю, под этим понималась беременность.

— Я тогда не знала. — Люси была сбита с толку, — Энни сообщила мне, только когда я вернулась.

— И что всего хуже, — продолжал Финн, — Лайам, кажется, полюбил вас. Фактически вы заставили его полюбить вас, а потом смылись без всяких объяснений только потому, что вам надоело. Во всяком случае, я так думал.

Люси уставилась на него, открыв рот, когда он сдернул элегантный шелковый галстук и швырнул его через всю комнату.

— Вы не любили меня. — Она чувствовала, что должна указать ему на это.

— Вы с самого начала должны были понять: я очень плохо реагирую, когда мне перечат. Я всегда считаю, что прав, хотя в данном случае я действительно прав. Если бы я не любил вас, моя дорогая, милая, прелестная Люси, то с чего бы я притащил домой такой булыжник в кармане?

С этими словами Финн полез в карман брюк, извлек оттуда бархатную коробочку и бросил на кровать прямо перед ней.

— Посмотрите, она не кусается, — мягко предложил он. — Я думал, что все делаю правильно, что живу нормально, но я ошибался. Потребовалась встреча с вами, чтобы понять мою ошибку. Моя жизнь нуждается в доработке, Люси. У вас есть какие-нибудь идеи?

Есть, и масса, но ни в одну из них она не смела поверить. Люси подняла коробочку и медленно открыла ее. От представшего ее взору прямоугольного изумруда у нее перехватило дыхание.

— Ох, Финн, — вскричала она, — это прекрасно.

Финн вынул из коробки кольцо и надел ей на палец.

— А как насчет того, чтобы наладить мою жизнь?

Нежность на его лице вызвала у нее слезы.

— Что ты имеешь в виду?

— Вот это.

Он поцеловал ее с такой ненасытной жадностью, что она ответила всем сердцем.

— Я люблю тебя... О господи, Финн! — У Люси вдруг перехватило дыхание.

— Что случилось, дорогая?

— Есть кое-что, чего ты не знаешь.

— Это неважно, — сказал он, целуя ее шею.

— Остановись, — взмолилась она. — Это важно.

Финн остановился.

— Ты меня любишь?

— Господи, да!

— Тогда все остальное не имеет значения, — произнес он и опять потянулся к ней.

— Я ценю твои приоритеты, в самом деле ценю, но... — Если она не скажет сейчас, то не скоро осмелится. — Тот редактор отдела светской хроники...

— Конрад Латимер?

— Знаешь, он там был.

Вздохнув, Финн неохотно прервал свое занятие.

— Знаю. Конечно, лучше избегать того, чтобы твое имя трепали в колонке сплетен, но если это невозможно...

— Как сейчас?

— Как сейчас, — согласился он. — Тогда надо заставить их написать то, что хочешь ты, притом сделать это так, чтобы они ничего не поняли. Ты бы позвонила сестре. Может, будет лучше, если она узнает о нашей свадьбе не из бульварных газет.

— Ты сказал ему, что мы женимся! — ахнула Люси. — Как ты мог? Ты даже... мы... Что бы ты делал, если бы я ответила «нет»?

— Выбора не было. О, кстати, я добавил, что ты — невероятно талантливая начинающая писательница и что несколько издательств уже вступили в борьбу за твой первый роман.

— Финн, но их же нет!

— Нет, но чем скорее они его прочтут, тем скорее появятся. На том стоит мир, Люси, любовь моя.

— Но роман может оказаться ужасным.

— Авторские сомнения, — с видом знатока заявил Финн. — Почему бы не позволить решать это читателю?

— Я его еще не закончила! — воскликнула Люси.

— Но ведь ты сейчас же этим займешься, не так ли?

Люси уставилась на него.

— Так вот почему ты это сделал, да... ты, акула бизнеса?

— Я — твоя акула бизнеса.

Внезапно радость любви к нему, радость оттого, что она любима им, пронзила ее, и негодования как не бывало.

— Я люблю тебя, Финн.

— И я люблю тебя. — Он привлек ее к себе. — Когда последние несколько недель я думал об этом...

— Не надо, — скомандовала Люси, прижав палец к его губам. — Думай о нашем будущем — ты, я и Лайам.

— И псина.

— О да, и псина. У него еще нет имени, правда?

— У него-то нет, но у всех пяти щенков уже есть.

— Щенков? Но он же...

— Она же, — ухмыльнулся Финн. — Если ты этого не заметила, нужно серьезно заняться анатомией.

— У тебя есть подходящий наставник? — спросила Люси и легла на спину в позе, которую, как она надеялась, он сочтет соблазнительной.

— Ну, раз ты об этом упомянула... Когда начинаем занятия?

— Я думаю, уже... — Люси ахнула, потому что Финн положил ладонь ей на грудь.

— Рад, что ты это заметила. — Его глаза потемнели, когда она замурлыкала от удовольствия. — Одно из самых очевидных отличий... Я говорил, что Лайам назвал самого маленького щенка твоим именем, Люси?

Она обхватила его голову и притянула к себе.

— Поцелуй меня, пока мне это не надоело.

С хриплым смешком Финн был вынужден подчиниться, и Люси охватило чувство волшебной уверенности, что она любима так, как может любить только Финн.

Она твердо знала, что это ей не надоест никогда.

КОНЕЦ