Пул решил, что наступило время связаться с Управляющим центром на Ганимеде. Там должны сильно беспокоиться, и он размышлял над тем, как его соучастник в заговоре, капитан Чандлер, справляется с ситуацией.

– "Сокол" вызывает Ганимед. Как вы, несомненно, должны видеть, меня доставили в точку немного выше Цяньвилла. Нет никаких признаков враждебности, все европеанцы находятся под водой, так как здесь все еще солнечная ночь. Вызову вас снова после посадки.

Пул подумал, что Дим должен был бы гордиться им, поскольку он мягко, словно снежинку, опустил "Сокола" на гладкую ледяную площадку внизу. Он никак не мог оценить ее прочность и установил инерционный двигатель в режим компенсации веса шаттла, за исключением совсем небольшой, но вполне достаточной его части, чтобы, как он надеялся, предотвратить его снос любым ветром.

Он был первым человеком на Европе за последнюю тысячу лет. Интересно, Армстронг и Олдрин испытывали то же ощущение восторга, когда "Орел" коснулся Луны? Вероятно они были слишком заняты проверкой примитивных и полностью лишенных интеллекта систем своего лунного модуля. Его "Сокол", конечно, делал все это автоматически. В маленькой кабине было теперь очень тихо, за исключением обычного обнадеживающего жужжания хорошо отрегулированной электроники. Поэтому Пул испытал сильный шок, когда голос Чандлера, очевидно записанный заранее, прервал его размышления.

– Итак, вы сделали это! Поздравляю! Как вам известно, мы намечали возвратиться в Пояс через неделю, так что у вас достаточный запас времени.

"Сокол" знает, что нужно будет сделать через пять дней. Он сам найдет путь домой, с вами или без вас. Удачи!

МИСС ПРИНГЛ

АКТИВИЗИРОВАТЬ ПРОГРАММУ ШИФРОВКИ

ЗАПОМНИТЬ

Привет, Дим, благодарю за веселое сообщение! Я чувствую себя довольно глупо, используя эту программу – словно я секретный агент в одной из тех шпионских мелодрам, которые были так популярны еще до моего рождения. Однако, она обеспечивает некоторую конфиденциальность, которая может быть полезна. Надеюсь, мисс Прингл загрузила ее должным образом… естественно, мисс Прингл, я всего лишь пошутил!

Между прочим, я получаю целый вал запросов от всех средств массовой информации в Солнечной Системе. Пожалуйста, попробуйте оградить меня от них или переправляйте их доктору Тэду. Он будет счастлив на них ответить…

Так как Ганимед все время снимает меня на камеру, я не буду тратить впустую воздух, сообщая обо всем, что вижу. Если все пойдет хорошо, мы обнаружим какую-то реакцию через несколько минут и наконец-то узнаем, действительно ли правильным было решение позволить европеанцам обнаружить меня, мирно сидящим здесь в ожидании, когда они выйдут на поверхность, чтобы их поприветствовать…

Но что бы ни случилось, это не станет для меня такой неожиданностью, как для доктора Чанга и его коллег, когда они совершили здесь посадку тысячу лет назад! Я еще раз прослушал его последнее сообщение перед самым отправлением с Ганимеда. Должен признать, что оно вызвало во мне мрачные ощущения – полной невозможности получить помощь, если что-то подобное случится снова… даже невозможность обессмертить себя таким же способом, как это сделал бедный Чанг…

Конечно, я всегда могу стартовать, если что-то пойдет неправильно… Только что мне пришла в голову интересная мысль… Существует ли у европеанцев история, какие-то записи… любая рода память о том, что случилось всего в нескольких километрах отсюда тысячу лет назад?

…Это доктор Чанг, вызываю с Европы. Я надеюсь, что вы слышите меня, в особенности доктор Флойд – я знаю, что вы на борту "Леонова"… У меня немного времени… направил антенну моего скафандра туда, где, как я думаю, вы находитесь… пожалуйста, передайте эту информацию на Землю.

"Цянь" был разрушен три часа назад. Я единственный оставшийся в живых. Возможно, радиопередатчику моего скафандра не хватит мощности, но это мой единственный шанс. Пожалуйста, слушайте внимательно…

НА ЕВРОПЕ ЕСТЬ ЖИЗНЬ. Я повторяю: НА ЕВРОПЕ ЕСТЬ ЖИЗНЬ…

Мы благополучно сели, проверили все системы и развернули брандспойты, чтобы можно было сразу начинать закачивать воду в наши топливные резервуары… на тот случай, если бы нам пришлось стартовать немедленно.

Все шло согласно плану… казалось, это слишком хорошо, чтобы быть правдой. Резервуары были наполовину заполнены, когда мы с доктором Ли отправились проверить изоляцию трубопровода. "Цянь" стоит… стоял метрах в тридцати от края Великого Канала. Трубы были протянуты непосредственно от него и уходили вниз под лед. Очень тонкий лед – гулять по нему было бы небезопасным.

Юпитер выглядел, как месяц в первой четверти, и мы развернули на корабле осветительную гирлянду мощностью в пять киловатт. Корабль сразу стал напоминать рождественскую елку – прекрасную, отражающуюся во льду…

Ли первым увидел поднимающуюся из глубин огромную темную массу. Сначала мы подумали, что это был косяк рыбы – размеры его были слишком велики для единого организма – затем оно начало проламывать лед и продвигаться в нашу сторону.

Оно было похоже на огромные клубки влажных морских водорослей, выброшенных на берег. Ли побежал на корабль за камерой, а я остался, чтобы наблюдать и сообщать обо всем по радио. Существо перемещалось так медленно, что я легко мог бы обогнать его. Я был скорее возбужден, чем встревожен. Мне казалось, я знаю, что это такое, я видел снимки зарослей ламинарий в Калифорнии, но я ошибался.

Я бы сказал, что оно попало в беду. У него не было шансов выжить при температуре на сто пятьдесят градусов ниже нормальной температуры окружающей среды. По мере продвижения вперед оно замерзало, от него откалывались кусочки, похожие на стекло, но оно все еще стремилось к кораблю, подобно черной постоянно замедляющейся приливной волне.

Я все еще был так удивлен, что не мог ясно мыслить, а тем более представить, каковы его дальнейшие намерения. Даже при том, что оно двигалось прямо к "Цяню", оно все еще казалось абсолютно безопасным, похожее, в общем, на маленький движущийся лес. Помню, я улыбнулся – оно напомнило мне макбетовский Бирнамский лес…

Затем внезапно я осознал опасность. Даже если бы оно было полностью безобидным, оно было тяжелым – весь лед, который оно несло, должен был весить несколько тонн, даже при здешней низкой гравитации.

Оно мучительно медленно поднималось вверх на наши посадочные опоры… опоры начали гнуться, и все это в замедленном темпе, подобно тому, как это бывает во сне – или в кошмаре…

Я не осознавал, что нужно что-то делать до тех пор, пока корабль не начал крениться, а затем стало слишком поздно. Мы могли бы спастись, если бы только выключили наши огни!

Возможно, оно фототропно, его биологический цикл запускался солнечным светом, который проникал через лед. Или его тянуло к свету подобно тому, как бабочку привлекает пламя свечи. Наши прожекторы были более яркими, чем что-то еще, известное на Европе, даже само Солнце…

Затем корабль рухнул. Я увидел, как раскололся корпус и вырвавшийся пар образовал облако из снежинок. Все огни погасли, кроме одного, раскачивавшегося взад и вперед на кабеле в паре метров над поверхностью.

Я не знаю, что случилось потом. Следующее, что я помню, это то, как я стою под фонарем около разбитого корабля, и все вокруг меня запорошено прекрасным свежевыпавшим снегом. На нем очень ясно отпечатались мои следы. Должно быть, я бежал; вероятно, истекла только минута или две…

Растение – я все еще думал о нем как о растении – было неподвижно. Я решил, что оно было повреждено при падении; от него откололись большие куски толщиной в человеческую руку, похожие на сломанные ветви.

Потом главный ствол начал двигаться снова. Он отделился от корпуса и начал ползти ко мне. Теперь я точно знал, что существо было чувствительно к свету: я стоял прямо под переставшей раскачиваться тысячеваттной лампой.