— Нат! — закричал Оукс, махая мне рукой, — подойдите сюда.

— Приятно было познакомиться с вами, сэр, — сказал я Кристи.

— Взаимно, — довольным тоном ответил он и кивнул.

Оукс взял меня за руку, протягивая чек на десять тысяч долларов, на котором еще блестели чернила. Мисс Бристол пошла открыть для нас дверь, и никто не слышал нашего разговора.

— Это за тридцать четыре дня, — сказал он. — По триста долларов за день... считая тысячу за сегодня.

— Вы хотите, чтобы я взялся за дело сегодня же?

— Конечно, черт возьми. Ты найдешь де Мариньи в яхт-клубе. Он выйдет сегодня на своей яхте. С помощью этой карточки ты сможешь попасть куда угодно.

Он передал мне небольшой белый кусок картона, который гласил: «Обладатель сего — мой персональный гость. Сэр Гарри Оукс, баронет».

— Еще мне нужно фото де Мариньи...

— Зачем? Просто попроси кого-нибудь показать его тебе. Это такой длинный, худой лягушатник. Лицо как у лошади. Еще он носит чертову идиотскую бороду. Да ты сразу заметишь этого сукиного сына. Или найдешь его яхту, — верхняя губа сэра Гарри презрительно искривилась. — Она называется «Конкьюбайн».

— Понятно, — сказал я.

Мисс Бристол открыла нам дверь. Мы пошли по галерее к гаражу. Девушка держалась от нас на почтительном расстоянии. Наконец-то подул настоящий багамский бриз, но давящая влажность не исчезла.

— Будешь связываться со мной каждый день по телефону. Мисс Бристол скажет тебе номер.

Я обернулся посмотреть на нее, и она улыбнулась. Черт, как мне нравилась ее улыбка!

Оукс сжал мое плечо, и я опять повернулся к нему.

— Для тебя приготовлена машина... Аренда оформлена на твое имя. В бардачке найдешь карты дорог Нассау и Нью-Провиденс и список относящихся к делу адресов.

Я кивнул. Богачи бывают предусмотрительны.

Он отпер дверь гаража.

— Только ради Бога, держитесь на этой чертовой неправильной полосе.

— Вы имеете в виду, на левой?

— Точно, помните, на левой, — отозвался сэр Гарри.

Моей машиной оказался темно-синий «Бьюик» 1939 года выпуска, большой как танк. И управлять им было не легче.

Танк — не лучшая машина для слежки. Все нервировало меня, когда я возвращался в город по Бэй-стрит, оставаясь на левой полосе дороги. Какой-то велосипедист подрезал меня, тропические пейзажи с их яркими красками рябили в глазах, отвлекая от дороги.

Меня спасло только внезапное появление неуклюжего розово-терракотового чудовища — «Британского Колониального Отеля». Там даже оказалась платная стоянка, так что я смог оставить свой «Бьюик» и немного пройтись пешком.

Конечно, номер, который мне дали в «Британском Колониальном», не был класса «Люкс», но он был все же довольно большим, а светло-розовые стены и белые двери делали его еще больше. Двуспальная кровать, комод, здоровенный туалет, письменный стол и ванная тоже отличались приличными размерами. Я был не против пожить здесь немного.

С металлического балкона открывался вид на океан, но белый пляж под сереющим небом был почти пуст.

Я распаковал свои вещи и прикинул, что мне понадобится для работы. Но для начала мне надо было сделать пару дел. Прежде всего, я захватил с собой свой свежепромокший костюм и спустился вниз. Портье за стойкой указал мне на маленький магазинчик-ателье рядом с отелем. Я зашел туда и без проблем купил у изнывавшего от скуки приветливого загорелого портного по имени Пакк два белых костюма втридорога. Он предложил подогнать костюмы по моей фигуре, обещав «сделать все» за два дня, но потом неохотно согласился продать пару моего размера, вздыхая:

— Не могу спорить с вами, сэр! У вас сорок второй размер — ничего особенного!

И так вот всегда.

Моей следующей остановкой стал «Ройял Бэнк оф Кэнада», показавшийся мне подходящим местом, чтобы обналичить чек сэра Гарри. Я перевел почти всю сумму на свой собственный счет в «Континентальном Банке» в Чикаго.

На Коусон-Сквер я купил себе шляпу-панаму со светло-коричневой лентой у дородной общительной леди, тележка которой была доверху набита шляпами, сумками и циновками. Она просила за шляпу 50 центов, я яростно торговался и сбил цену до 25, а потом дал ей доллар шутки ради.

Она тоже оказала мне услугу, сказав, где находится фотомагазин. Каждому нормальному шпиону в спальнях нужен фотоаппарат, и я купил себе 15-долларовую камеру «Аргус» со вспышкой и автоматическим фокусом. Еще я купил 35-миллиметровую пленку и запасные батарейки.

— А разве вы не хотите взять цветную пленку, сэр? — спросила маленькая, похожая на кавказку, привлекательная продавщица. В ее темных волосах был цветок, какие прикалывают к корсажу. — Вы сможете запечатлеть все чудесные цвета нашего острова...

— Нет, спасибо. Собираюсь снимать больше для души, — ответил я.

Когда я, наконец, вернулся в отель, было уже два часа дня и в руках я нес кипу всякой одежды, включая две белые рубашки с короткими рукавами, четыре отвратительные цветастые футболки, несколько пар сандалий и три галстука с изображенными на них сценами тропической жизни. Все это должно было обеспечить мой комфорт и сделать похожим на туриста.

Надев один из моих новых белых костюмов и цветную футболку, спрятавшись под панамой и круглыми темными очками, я сел в «Бьюик» и поехал по левой («Помните, левой!») стороне Бэй-стрит. Большинство машин, которые ехали мне навстречу, были, как и мой «Бьюик», американского производства. Но иногда я замечал «Хамбер Снайп» или «Хиллмэн», ехавшие по «неправильной полосе», и их сидящие справа водители сбивали меня с толку. Вокруг, по довольно оживленной улице, катились, звеня колокольчиками, двухместные экипажи, повозки, запряженные ослами; иногда навстречу попадались тележки и аборигены в соломенных шляпах, ведущие коз. Проехав район магазинов в конце Бэй-стрит, рядом с современным отелем «Форт Монтегю» и старой крепостью, в честь которой был назван отель, я увидел «Яхт-клуб Нассау».

Хотя здание яхт-клуба с бледно-желтыми оштукатуренными стенами и представляло собой образчик громоздкого «плантагорского» стиля, типичного для архитектуры Нассау XIX века, оно было, очевидно, построено недавно: у окружавших его декоративных площадок с посаженными на них, но еще не успевшими вырасти пальмами был стерильно новый вид.

Легким шагом я зашел в яхт-клуб. Никто не остановил меня, чтобы спросить, был ли я его членом, или евреем, по крайней мере. Я был даже немного разочарован. В баре на стенах болтались фото знаменитых яхт и яхтсменов, а у стойки — несколько посетителей и бармен в белой куртке. Почти вся застекленная стена выходила на восточную гавань. Я прошел через стеклянную дверь и оказался на краю верхней площадки террасы, которая спускалась вниз к крошечной пристани, где были пришвартованы маленькие яхты.

Несколько других яхт — три, если быть точным — сбились в кучу неподалеку от берега, по-видимому участвуя в регате. Не могу сказать точно — никогда не был на регате. Какая-то из этих яхт, наверное, была «Конкьюбай» де Мариньи.

Ни одна из яхт не шла особенно быстро: дул умеренный бриз, но настоящего ветра не было. Серое небо было теперь цвета вороненого ствола, океан казался волнующимся морем расплавленного свинца. Яхты, со своими белыми парусами, выглядели застывшими на их фоне.

Вернувшись в бар, я сел на стул и заказал себе ром с кока-колой.

Бармен, молодой блондин лет двадцати четырех, спросил:

— Вы член клуба, сэр?

Наконец-то! Я показал ему карточку, которую дал мне сэр Гарри, он улыбнулся, удивленно подняв брови, и сказал:

— Позвольте «Яхт-клубу Нассау» угостить вас, сэр. Я рекомендую вам попробовать наш специальный коктейль.

— Для обоих.

Он налил мой коктейль в стакан из красного стекла с ягодой на дне. Я вынул ягоду, прежде, чем попробовать напиток.

— Ну как? — спросил парень.

— Восхитительный и смертоносный.

Он пожал плечами.

— Точь-в-точь как Нассау.

Я повернулся на стуле и лениво взглянул в окно: