Поэтому Алан запретил себе безоглядно поддаваться любовным чувствам. И подозревал, что Клэр, не более чем он, была настроена на какие-либо серьезные отношения. Судя по тому, что рассказывал Джош, Клэр удавалось жить без привязанностей уже долгое время. Она развелась почти двенадцать лет назад и с тех пор избегала близких отношений с мужчинами. Что ж, для него это хорошее предупреждение: лучше держаться на безопасном расстоянии от женщины, которая просто никем не интересуется. Проклятье! Возможно, у нее есть на то причины, как и у него. Если бы он был поумнее, то не думал бы о Клэр. Ничего, кроме боли, не ждет его на этом пути…

Алан снова сжал мячик и почувствовал, как дрожит рука. С губ чуть не сорвалось ругательство, но он проглотил его. Бранные слова не изменят сути дела, не спасут от разочарования и ярости. Жизнь снова нанесла ему удар! И хотя вообще-то он ненавидел жалость к собственной персоне, сегодня вечером ему захотелось быть к себе хоть немного снисходительным…

Но нет, нечего расслабляться! Надо думать о деле Блэккайта.

Если завтра представится возможность поговорить с парнем, надо попытаться понять, кто он: законченный лжец или невинная жертва. И дело не в недоверии суждениям Клэр, а в том, что у него, техасского рейнджера, гораздо более богатый опыт работы с искусными плутами и отпетыми негодяями. Клэр не имела дела с преступниками каждый день так, как он. Большинство из них были никудышными обманщиками. Они болтали чересчур много, отвечали слишком быстро и выдавали себя тем, что обнаруживали гипертрофированное стремление убедить собеседника в чем-либо.

Но время от времени попадался какой-нибудь необыкновенный лгун, слова которого поначалу не вызывали сомнения. Он мог смотреть прямо в глаза, симулировать потрясение, изумление, короче, вести себя точно так же, как повел бы человек искренний. Алану приходилось допрашивать нескольких таких типов, и чаще всего ему безошибочно удавалось определить, где они лгали. Нельзя сказать, что он никогда не ошибался — конечно, иногда бывало и такое. Хорошо бы завтра прийти, как и Клэр, к выводу насчет невиновности Блэккайта.

Снова мысли о Клэр! Алан глубоко вздохнул, ему нестерпимо захотелось курить. Как будто сигарета поможет забыть теплую тяжесть желания, которая наполняла его, когда он думал об этой женщине.

Позволив себе откровенно разглядывать Клэр, Алан понял, что совершенно не знает ее, даже не догадывается, какая она на самом деле. В ней кроется какая-то загадка, которую ему безумно захотелось разгадать.

Ведь он считал ее синим чулком, а у нее такие прекрасные женственные формы, соблазнительно обтянутые скромным серым свитером! Алан не удивился бы, если бы обнаружил под ним шелковое белье. Клэр явно из тех женщин, которым к лицу и шелк, и кружева. Между прочим, высоченные каблуки тоже выдают ее. Да-да! Ей нравится чувствовать себя женщиной. Если бы это было не так, она носила бы туфли на низком каблуке.

Итак, она предпочитает неброские костюмы, участвуя в судебном разбирательстве непременно надевает очки, но Алан готов был держать пари, что у нее где-нибудь в запасе есть пара красных туфель и, возможно, красное платье для особых случаев. Он был уверен, что Клэр прекрасно выглядит в нем!

Все это ни к чему не приведет, напомнил он себе. Черт побери, почему жизнь не может быть проще?! Нас явно влечет друг к другу, так почему же я не могу просто предложить ей иногда встречаться, а потом мы простимся, когда страсть утихнет? Да потому, что я не негодяй. И потому, что Клэр не та женщина, которой можно предложить дешевый адюльтер.

И Алану ничего не оставалось, как сжимать теннисный мячик до тех пор, пока выдерживала рука, и изо всех сил пытаться думать не о Клэр, а о тех вопросах, которые завтра он задаст Блэккайту, если представится возможность.

Если представится… А вот Клэр Келтон — это возможность, которой он не собирается воспользоваться.

Этот человек совершенно расстроил мой сон! — раздраженно думала Клэр, когда ехала в полицейский участок, чтобы поговорить с Блэккайтом. Алан предложил встретиться там в восемь часов, и Клэр надеялась, что он будет выглядеть таким же измученным, какой она сама себя ощущала. Было бы приятно узнать, что и его сон был нарушен.

Ох, это просто нелепо! В ее годы испытывать такое сильное желание… Лежать в постели, словно девчонка, обняв подушку, и вспоминать каждый взгляд, каждое слово, каждый нюанс встречи…

Когда Алан вчера разглядывал ее, она поняла, что нравится ему. А это, оказывается, так важно! Каждой женщине хочется знать, что она производит впечатление на мужчину, знать, что он испытывает желание именно к ней. Клэр уже трудно было и вспомнить, когда на нее кто-нибудь смотрел так, будто ему нравилась каждая линия, каждый изгиб тела…

Опомнись! — осадила себя Клэр. Остановись! В твоем-то возрасте!..

Она твердила себе, что, даже если все это не мираж, не плод разыгравшегося воображения, нельзя допустить каких-либо неделовых отношений с этим красавцем из Техаса. У нее нет на это времени, она никогда не была женщиной, готовой к случайной связи… И тут же Клэр призналась себе, что, пожалуй, согласилась бы на мимолетный роман, если бы была уверена, что не станет потом мучиться. Но Клэр знала себя хорошо. Ничего, кроме боли, не останется у нее после нескольких недель, проведенных с Аланом Герти!

И все-таки Клэр говорила себе не всю правду: главное таилось значительно глубже. Все эти годы, прошедшие с ее несчастливого замужества, она отчаянно боялась лечь в постель с мужчиной. Боялась опять почувствовать на себе взгляд, полный жалости и отвращения. Или еще какого-то чувства, которое испытывает мужчина, когда обнаруживает, что женщина полностью заторможена или, может быть, даже фригидна. Ей казалось, что за это время боль неудач утихла, забылась, но сейчас она вновь дала о себе знать. Даже если Алан проявит тактичность, все равно будет ясно, что ее постигла неудача, когда он не захочет ее снова. А она определенно потерпит фиаско! Она всегда была неудачницей…

И вообще, сейчас совсем не время думать о таких вещах.

В полицейском участке царила суета. Утренняя смена уже пришла, а дежурившие ночью были заняты составлением отчетов. Из кабинета шерифа доносились голоса Томаса Уэдлока и, похоже, Джоша Лемана.

Мэгги Сэндерс, диспетчер, привстала со своего рабочего места и сообщила Клэр:

— Герти ждет вас наверху, адвокат.

— Спасибо, Мэгги.

Итак, он уже наверху. Какая досада! Клэр надеялась, что у нее будет время, хотя бы пара минут, чтобы внутренне приготовиться…

На втором этаже она нашла Алана беседующим с охранником. Он бросил в ее сторону равнодушный взгляд, каким обычно окидывают друг друга малознакомые люди, и коротко кивнул. Раздражение и гнев обожгли щеки Клэр, хотя она понимала, что это нелепо. Но после того, что было вчера вечером, смотреть на нее так, словно он никогда раньше не видел ее?!

Очевидно, Алан уже сожалеет о тех мгновениях взаимного влечения, которые они испытали. Пусть даже эти мгновения ни к чему не обязывали, но они успели слегка приоткрыться друг другу, и теперь оба чествовали себя неуютно. Это было совершенно недопустимо для людей, собирающихся работать вместе, поэтому Клэр ответила равнодушной улыбкой и повернулась, чтобы последовать за охранником в комнату переговоров.

— Мне нужно удостовериться, что Блэккайт захочет с вами разговаривать, — через плечо бросила она Алану.

— Понимаю. Я буду здесь.

Снег, стекающий с крыши, образовал невероятную бахрому из сосулек за окном комнаты переговоров. Одна из них свисала почти до подоконника и была такой чистой, что косые утренние лучи солнца заставляли ее сверкать как бриллиант. Площадь возле здания суда была еще тихой и спокойной, похорошевшей под покровом снега. Только стайка воробьев суетилась у кормушки, которую устроили и наполняли зернышками ребятишки из соседней школы.

Внезапно открылась тяжелая стальная дверь. Клэр обернулась и улыбнулась Коннору Блэккайту. Очень плохо выглядит, отметила она. Кажется, он тоже не спал.