В 13.15 Лиардет связался по телефону с Торном и сообщил ему, что немцы определенно захватили все позиции между Хайтом и Дувром. Он сказал также, что Фолкстоун долго не продер­жится, поскольку передовые укрепления (так называемый “вос­точный занавес”) немцы уже обошли с флангов. Торн, который уже давно утратил всякую надежду, что его корпус остановит противника, принял поспешное решение начать отступление к [199] “Линии Генерального штаба”. Его переговоры с Айронсайдом были прерваны поломкой на линии, а когда после вынужденной паузы разговор возобновился, Торну удалось убедить главнокомандую­щего в правильности свой позиции. Генерал Дилл разделял их мнение. Черчилль же “рвал и метал”. В последнее время премьер был вообще недоволен действиями своего командования. Теперь же это неслыханное решение — отдать английскую территорию без боя. Никогда! Такого просто не может быть! Логические до­воды насчет того, что существующий план приведет лишь к еще большей неуверенности и неразберихе, не возымели действия. Премьер-министр Великобритании не желал ничего слышать. Он настаивал и требовал. Первая бронетанковая дивизия немедленно должна быть отправлена в контратаку против немцев! Немедлен­но! “Дивизия прекрасно оснащена и имеет опыт участия в бое­вых действиях”. Дилл возражал: солдатам придется действовать на неизученной территории и в одиночку.

“Танки должны ворваться на побережье и разбить противни­ка. Нельзя дать немцам продвинуться хотя бы на ярд”, — заявил премьер. И Диллу пришлось уступить.

У каждой медали, как известно, две стороны. Затянувшаяся полемика в Уайтхолле дала Торну и Лиардету столь необходимое им время. К 18.30 генералам удалось согласовать свои позиции. Торн нехотя уступил требованию Лиардета поручить 1-й бригаде оттеснить немцев к северу от Дувра. Он также дал “добро” на участие в обороне королевским морским пехотинцам, базирую­щимся в Диле. Им предстояло сдерживать восточный фланг не­мецкого наступления. Торн согласился и на передислокацию 6-го сомерсетского батальона легкой пехоты из состава 45-й дивизии, сомерсетский батальон должен был соединиться со 2-й лондонс­кой бригадой и помешать прорыву немцев на Эшфорд. [200]

В течение оставшихся часов 14 июля Торн сделает все от него зависящее, чтобы ограничить наступление противника во всех стра­тегически важных направлениях. Не дать немцам развить успех! К ночи он принимает неожиданное решение — уничтожить про­тивника — и приказывает 45-й дивизии сосредоточить усилия на фолкстоунском направлении. Торн, разумеется, был в курсе, что боеспособность дивизии практически равнялась нулю. Он отдает распоряжение 1-й бронетанковой дивизии в течение ночи пере­дислоцироваться и утром нанести удар на дуврском направлении.

Трудно сказать, подходила ли акция англичан под термин “контрнаступление”, но выбора у них уже не было. Боевые дей­ствия британских войск вокруг плацдарма развивались стихийно. Они не являлись результатом динамичного и целенаправленного планирования. Что же происходило? Торн на скорую руку соеди­нил элементы разрозненных наступательных акций. Он полагал, что вся схема заработает на рассвете 15-го июля. Задачей Лиардета было сымпровизировать хоть какую-то поддержку танков пе­хотными войсками и артиллерией. Подвижным соединениям пред­стояло передвигаться по незнакомой местности. Рекогносцировка была минимальной, а иногда и вовсе отсутствовала. Все делалось в спешке. Безумные темпы сводили на нет какую-либо подготовку войск. О нормальном функционировании связи и речи не было.

Пока командиры на местах занимались организацией “кон­трнаступления”, командование в Лондоне пыталось разработать скоординированный план действий на море и в воздухе. Их це­лью было посеять беспокойство среди немецких командующих и расстроить их систему связи и управления. В ночь с 14 на 15 июля Адмиралтейство, наконец, приказало кораблям войти в Дув­рский пролив. Предполагалось организовать атаку с двух направ­лений — из Нора и Портсмута. Военно-воздушным силам пред­стояло оказать всемерную помощь ВМФ. Им было приказано, во-первых, не жалеть истребители и, во-вторых, произвести ночной налет на порты вторжения. Немецкие суда и транспортные само­леты над проливами также не должны были остаться без внима­ния. Однако весь этот план остался на бумаге: RAF находились в глубоком шоке и действовали неадекватно.

Премьер-министр был в ярости. Невилл поддержал Даудинга в вопросе эвакуации беззащитных аэродромов в Мэнстоне, Хоукинге и Лимпне. Это решение расходилось с патриотической позицией [201] Черчилля — стоять до последнего, но против реальности, как изве­стно, не пойдешь. Ни при каких обстоятельствах аэродромы не могли более функционировать. Квалифицированный персонал было рациональнее привлечь для работы на других участках. В одном вопросе все были едины: Королевский флот должен получить мак­симальную поддержку, но — 1) на расстоянии и 2) не за счет армии, для которой не жалели никаких средств.

Консолидация немецких войск

14 июля немцам везло. Они продвигались, почти не встречая сопротивления. Контрудара со стороны англичан не последовало. К ночи вермахт можно было поздравить — все поставленные цели достигнуты, потери минимальны. Хайт прочно находился в их руках. Немцам даже удалось пресечь попытку англичан про­двинуться к Лимпну. Высоты, расположенные полукругом между Постингом и Олкхемом, включая аэродром в Хоукинге, находи­лись под их контролем. Правда, рассеянные английские группи­ровки то здесь, то там давали о себе знать.

Фолкстоун пал на закате после жестоких боев в центре го­рода — там, где находились отели. Трудно немцам пришлось и на территории порта: на помощь английским солдатам пришли докеры. Подкреплений не было, но защитники стояли до пос­леднего. Отвод парашютистов в район расположения 6-й гор­нострелковой дивизии в Айклиффе не нарушил общей картины [202] победоносного наступления вермахта. Остаткам дивизии, вме­сте с присоединившимися к ним парашютно-десантными вой­сками, удалось к вечеру захватить Цитадель, после чего немцы проникли в жилые районы Тауэр-Хамметса и Бакленда.

Но Дувр все еще не был взят. С наступлением ночи началась атака укреплений Дуврского замка. Солдаты 6-й дивизии вступи­ли в жестокий бой с ирландскими гвардейцами на подступах к порту.

Буш и Кессельринг были очень довольны. Еще бы: движение транспортных судов и грузовых самолетов проходило почти бес­препятственно. Число доставленных танков уже достигло пятиде­сяти, и ночью ожидались подкрепления.

Немцы оборудовали посадочные площадки в районе Вест-Хугема и Хоукинга. Полным ходом шла доставка на плацдарм продовольствия и боеприпасов. В разгаре был процесс переброс­ки двух полков 22-й воздушно-десантной дивизии. А всего к ночи на плацдарм было перевезено достаточно людей, чтобы сформировать из них три полноценные дивизии. На данном уча­стке было достигнуто неоспоримое численное превосходство над англичанами.

Наступало утро нового дня. Минные заградители не преми­нули воспользоваться дневным освещением, которое гарантиро­вало защиту с воздуха. Им удалось расширить и уплотнить заг­раждения на флангах немецких морских маршрутов следования в Англию.

На побережье шла активная подготовка к появлению англий­ских кораблей в проливах. У немцев была прекрасно поставлена служба перехвата информации. Сведения о готовящейся опера­ции они получали непосредственно из Адмиралтейства.

Орудия на английском берегу Ла-Манша разворачивались к морю. По большей части эти пушки были захвачены у англичан, лишь некоторые были доставлены морем на паромах.

Королевский флот сражается среди минных полей

Район Проливов представлял крайнюю опасность для англий­ских кораблей. Чего хорошего можно было ожидать, когда каж­дый метр находился под контролем немецких ВВС? Внезапность исключалась полностью. [203]

Тем не менее, во исполнение приказа Адмиралтейства, эскад­ра адмирала Дракса (2 крейсера и 16 эсминцев) вышла из Нора. Одновременно адмирал Джеймс вывел из Портсмута свои 8 эс­минцев. Немецкие самолеты бомбили корабли с момента их по­явления в Проливах.