– Одевайся и выходи!

Когда рулевой с удивлением посмотрел на него, Чехов наклонился и стал подавать Ухуре нагрудную пластину, стараясь не встречаться взглядом со своим другом.

– Чехов...

Но и от тяжелого, испуганного взгляда Ухуры некуда было деться.

– Нет, – тихо произнесла девушка. Чехов взял Ухуру за руку и мягко вложил в нее пластину, заставляя принять костюм.

– У тебя нет другого выбора.

– Ну как это нет, – вмешался в разговор Зулу и стал наступать на Чехова, придерживая перед собой пустую оболочку скафандра, словно щит. – Мы еще можем поспорить насчет того, кому из нас оставаться.

– И потратить на это время, которого у нас и так нет. – Чехов потянул за свою повязку, пытаясь напомнить Зулу о реальном положении вещей, – Я совсем не могу пошевелить рукой, – грустно заметил он, стараясь, чтобы голос не дрожал. – Чтобы одеть костюм, мне потребуется уйма времени, но даже и в этом случае, я не смогу управлять скафандром...

Зулу бросил свою часть защитного костюма на пол.

– Ерунда. Когда ты окажешься снаружи, то для передвижения совсем не нужны физические усилия.

Он говорил с таким волнением и злостью в голосе, что Чехов почти физически ощутил всю боль и тревогу, переживаемые его другом.

– Я помогу тебе надеть костюм, – умоляющим голосом настаивал Зулу. – Я знаю, что это не будет...

– Зулу, не надо. – Чехов протянул руку, собираясь ладонью закрыть рот Зулу, но вместо этого схватил друга за плечо. – Кто-то должен остаться здесь, – четким голосом произнес он, – и нам не найти справедливого и честного способа решить, кто это будет. Пожалуйста .. – он крепче сжал руку на плече Зулу, как бы пытаясь вложить в это движение всю свою уверенность и решимость. – Ты же не хочешь, чтобы я оглушил тебя и насильно запихнул в этот костюм.

– Все ясно... – Хаслев неуверенной походочкой выбрался из своего угла, одной рукой потянул за собой Зулу, а другой стал поднимать Ухуру на ноги. – Вы же четко поняли, что он сказал – этот человек сам решил остаться. Давайте уходить!

Зулу резким движением высвободился.

– А ты, кстати говоря, пока еще не прирос к этому костюму, – презрительно процедил он, – и мы быстро сможем стащить с тебя скафандр.

Хаслев испуганно прижал усики к голове и замолчал. Предоставив Зулу выяснять отношения с андорцем, Чехов повернулся и протянул Ухуре брюки от защитного костюма.

– Одевайся, – ласковым голосом предложил он.

Лицо девушки было в этот момент спокойным и бесстрастным, несмотря на катившиеся по ее щекам слезы.

– Мы пришлем кого-нибудь за тобой.

– Я на это и рассчитываю. – Чехов стал вытирать ее мокрое от слез лицо, чувствуя при этом, что сердце готово выскочить из груди от охватившего его чувства безысходности.

– Я не хочу умирать, – шепотом признался он.

Ухура повторила движение Чехова. Протянув к нему руки, она стала гладить его по лицу маленькими нежными ладошками.

– А я не хочу оставлять тебя здесь.

– У меня, быть может, остается еще несколько часов до того, как исчезнет защитное поле.

В этих словах была и правда, и ложь одновременно. Правда, – потому что вероятность затяжного исхода действительно существовала. Ложь, – потому что сам Чехов не верил в такую возможность. Он осторожно убрал руки девушки от своего лица и задержал их в своих ладонях.

– Если не будет иного выхода, я попробую починить один из этих скафандров и без промедления последую за вами. Я обещаю.

Зулу с угрюмым и подавленным видом наклонился, чтобы поднять с пола рукава для своего скафандра.

– Я хочу, чтобы ты знал, – сурово произнес он, – мне совсем не по душе твой план.

Чехов сумел ответить легкой, почти беззаботной улыбкой:

– Признаюсь, я и сам не в восторге от этого.

По мере своих сил, действуя одной рукой, Павел помог друзьям облачиться в скафандры. Ухура с несчастным видом кивала в ответ на его успокаивающие слова. По непривычно мрачному и беспомощному молчанию, с которым Зулу дал себя одеть, Чехов понял, насколько тяжело его приятелю в сложившейся ситуации. Чехов понимал, что надо придумать какой-то способ успокоиться самому и успокоить товарищей. Но такого способа он не нашел, а потому стал действовать хорошо знакомым и привычным методом – полностью сосредоточился на выполнении нужных в данный момент практических действий, совершенно не задумываясь о будущем. Чехов отправился в переднюю часть челнока, достал свой фазер, лежавший у консоли рулевого, и протянул его Зулу.

– Возьми это с собой, – сказал он. Затем добавил, кивая в сторону Хаслева:

– И не доверяй этому типу. Он того не стоит.

В прозрачном щитке шлема Зулу расплывчато отражались окружающие предметы, однако Чехов разглядел, что лицо друга помрачнело и приобрело нездоровый серый оттенок. Не поднимая глаз, Зулу протянул руку, чтобы взять поданный ему фазер, но вместо этого крепко схватил Чехова за запястье и резко прижал лейтенанта к себе в порывистом объятии.

Чехов закрыл глаза, стараясь побороть распиравший грудь страх, от которого его голос сделался необычно ворчливым и недовольным.

– Скоро еще увидимся, – пообещал он.

– Да, я тоже надеюсь на это.

Говорить было уже не о чем. Они молча отстранились друг от друга. Зулу решительно повернулся и повел Ухуру и Хаслева к воздушному шлюзу. Чехов стоял, прижимая ладонь к порталу, и наблюдал, как из крошечной кабинки с шипением откачивался воздух, после чего беззвучно открылась дверь, ведущая в космос. Там было очень холодно. И темно. И пусто. Решительности и деловитости Чехова хватило еще надолго – ровно до того момента, когда вновь закрылась внешняя дверь шлюза и товарищи уже не могли его видеть. Тогда он опустился на колени и прижался головой к стенке воздушного шлюза, мучительно соображая, что ему теперь делать.

За бортом их встретил черный бесконечный океан космической пустоты, украшенный одними лишь безмолвными и холодными огоньками далеких звезд. Выбираясь из воздушного шлюза "Хоукинга", Зулу смело шагнул навстречу звездам и сразу же крепко стиснул зубы, охваченный внезапно острым чувством потери собственного веса. Он рассчитал свое последнее движение так, чтобы толчок ноги позволил ему медленно отплыть от челнока, и старался не сводить глаз с ровного свечения ближайшей туманности, пока не привык к ощущению вечного падения.

– Зулу, – из коммуникатора в шлеме раздался спокойный голос Ухуры. Казалось, она прошептала ему на ухо. – Ты меня слышишь?

– Я слышу тебя. – Рулевой согнул руки в локтях, а ноги слегка поджал так, словно сидел на стуле. Такую позу он всегда принимал в безвоздушном пространстве. Зулу начал продвигать правую руку к грудной пластине, но затем вспомнил, что все еще сжимает фазер. Тогда он стал поднимать левую руку, собираясь включить реактивный двигатель. Мощная струя сжатого газа беззвучно взорвалась у него за спиной в жесткой двигательной части скафандра и, вырвавшись из сопла, толкнула Зулу в сторону туманности, которую он избрал для себя ориентиром.

– Установите тягу на максимальную скорость! – приказал он своим спутникам. – Энергии должно хватить на то, чтобы вынести нас из зоны взрыва.

– А если не хватит? – с опаской спросил Хаслев.

Зулу глубоко вздохнул, и на мгновение закипевшая в нем ненависть к андорцу вышла из-под контроля:

– Тогда мы запустим тебя обратно к челноку и воспользуемся отдачей, чтобы самим улететь подальше!

– Зулу, – в голосе Ухуры не было и тени упрека, только забота и предостережение. – Когда люди пытаются спастись, улетая далеко в открытый космос, то жизнь каждого висит буквально на волоске и эмоционально реагировать на какие-то замечания – просто роскошь.

– Я знаю.

Зулу не оглянулся в ее сторону и по-прежнему старался не сводить глаз с мерцающего вокруг них звездного купола. Он заставил себя распознавать все звездные системы, какие только мог припомнить, чтобы не возвращаться в мыслях к челноку, исчезающему у него за спиной. Зулу отыскал Денеб, ярчайшую звезду первой величины, и ее спокойного спутника – бело-голубой Колос. Немного дальше за ними сиял ни с чем не сравнимый Антарес, по обе стороны от него просматривались Бета Центавра и Акернар...