- Заметьте, - Эдерс отстранился, - он не сделался неуклюжим или, как иногда говорят, мускулы его не развиты до безобразия. Нет. Все гармонично, изящно и пропорционально. Как вам это нравится - ни одной морщинки. А?

- Ах вот в чем дело! - воскликнул Уваров. - Я никак не мог понять, что еще изменилось? Он же помолодел. Ни морщин, ни седых волос. У него же была спереди прядка. Помните, Мартин?

Негр кивнул.

- Вы помолодели лет на пятнадцать. Выглядите значительно моложе меня, а ведь на самом деле старше.

- Ничего, Миша, не расстраивайтесь, мы и вас переделаем и омолодим. Доктор потрепал его по щеке. - Будете как юноша.

- Мне это уже ни к чему, да и не для кого. Я человек конченный.

- Не говорите так, - Грег обнял русского. - Если бы вы знали, как стали мне дороги. Теперь я понял, что, кроме Кребсов и Мартина, нужен еще кому-то. Спасибо, друзья.

- А мисс Юта? - Мартин улыбнулся.

- Ну, - Грег засмущался, - и ей, конечно.

- Вы, Фрэнк, счастливчик. И не спорьте со мной, - доктор с восхищением осматривал Грега. - Сначала Юта вам симпатизировала, хотя вы были инвалидом. Когда обрели нормальный облик, она в вас влюбилась. Да-да. - Он сделал жест, заметив, что Грег намеревается перебить. - А теперь я даже не представляю, что с ней будет...

- Все они... - начал Уваров и запнулся. - Я хочу сказать, кто их там разберет. Вот я, например, в детстве мечтал стать моряком, как отец. Читал запоем о морях, океанах, дальних странствиях. Помню, подвернулась мне книжонка, в которой описывался любовный роман адмирала Горацио Нельсона и леди Эммы Гамильтон. Впервые они встретились, когда Нельсон был капитаном, молодым и здоровым. Представьте, Эмма не обратила на него никакого внимания. При штурме крепости Кальви на Корсике он теряет глаз. Через три года, при атаке Санта-Круса на Тенерифе в Атлантике - остается без руки. Ее ему отхватили по плечо. Полная аналогия с Грегом. Но вот тогда-то, попробуй пойми женщин, леди Гамильтон влюбляется в адмирала без ума и остается верной ему до конца дней.

- Так что же мне, для усиления любви Юты снова выбить глаз и оторвать кисть?

- Зачем же, - запротестовал физик, - я сказал к тому, что не знаю, как это объяснить.

- Проще простого, - вмешался Мартин. - В эту войну я плавал вместе с моим хозяином Эдуардом Бартлетом, бывшим шефом Фрэнка, на торпедном катере. Был матросом. Тоже интересовался жизнеописанием многих флотоводцев, в том числе и Нельсона. Могу ответить вам, Миша, почему Эмма отвергла молодого и здорового и снизошла до постаревшего и увечного.

- Почему же?

- Она была очень расчетливой женщиной. Это отмечали даже ее доброжелатели. Вспомните ее замужество. Сэр Гамильтон был старше своей юной супруги почти на сорок лет, но богат и знатен. При первой встрече с Эммой Горацио - всего лишь малоизвестный капитан, а спустя пять лет калека, но прославленный адмирал. Вот и ответ.

- Умница, Мартин, логично, - с одобрением произнес Эдерс и обратился к Уварову: - А почему вы, Миша, не стали моряком?

- Плохое зрение. Это наследственное, очевидно, мама тоже еще девочкой носила очки. Тогда не только во флот, но и вообще в армию при таком зрении дорога была закрыта. Пришлось менять мечту, наступить на горло собственной песне.

- И не жалеете?

- Сначала очень переживал. Потом успокоился, а теперь, после того, что совершилось на моих глазах, понял: наука - мое истинное призвание, и я бы мог стать неплохим ученым.

- Вы уже ученый, и, по-моему, хороший, - сказал Грег. - Не скромничайте, Миша. Да и все у вас впереди, вы еще так молоды.

- У меня все позади, - упрямо возразил Уваров. - Я сам перечеркнул судьбу и справедливо наказан. Люди чаще всего пытаются переложить причину своих бедствий на кого-то другого, видно, так удобнее. Я же признаю: виноват во всем сам.

- Полно, полно. - Грег улыбнулся. - Один мой знакомый говорил: необратима лишь смерть - остальное поправимо. Не забывайте, у вас есть друзья. Не отчаивайтесь, все образуется, я уверен.

- Спасибо, Фрэнк, на добром слове, но смерть нравственная во сто крат страшнее смерти физической.

- Доктор, - Мартин решил увести разговор в иное русло, - как проверить, кроме любования на его мускулы культуриста, стал ли Фрэнк действительно сильнее или это внешний эффект?

- Вопрос, прямо скажем, отнюдь. - Эдерс задумался. - Одевайтесь, Грег, довольно хвастаться бицепсами и прочими атрибутами, пойдемте и что-нибудь попытаемся поднять. Собирайтесь. Сейчас проверим, вдруг это не так и не то, шут его знает.

Когда Грег оделся, они спустились вниз и вышли во двор.

- Вот, например, это, - доктор взял металлический стержень для запора дверей толщиной в два пальца. - Я уверен, никто из нас, даже самый молодой, Уваров, его не согнет. Попытайтесь вы, - он протянул стержень Грегу.

Фрэнк ухватился за концы и, напружинившись, согнул в дугу.

- Вот это да-а-а! - удивился Уваров. - Прямо как наши русские богатыри Поддубный или Заикин.

Грег отбросил стальной прут, отряхнул ладони и направился к стоящему у павильона "лендроверу". Ухватился за задний бампер и без особых усилий, как могло показаться со стороны, приподнял машину. Колеса повисли в воздухе.

- Прекратите! - закричал Эдерс.

Грег осторожно опустил автомобиль и сказал:

- Итак, последний эксперимент из задуманных нами завершен. Теперь пусть каждый готовит свои дела к ликвидации. Оставляем прибор РУ, два комплекта пленки и аккумулятор. Остальное: записи, чертежи, расчеты, аппаратуру для наведения Т-поля - уничтожаем. Нет других мнений или предложений?

Все отрицательно покачали головами.

- Не теряйте времени. Завтра соберемся и окончательно решим, как поступать в дальнейшем. Пойдемте.

В высоком небе, словно в морской шири, отражались желтые пески пустыни. Белесым шаром нестерпимо сияло солнце. Над колеблющимся горизонтом плавал перевернутый вверх ногами далекий мираж. Теперь это были не желтоватые минареты и пальмы, а какой-то огромный и современный город. Отделенные колеблющимся стекловидным маревом, чуть колыхались небоскребы, телевизионные башни, виадуки и мосты.

14. АЛЬТЕРНАТИВА

- Ха! Ха! Ха! - раскатисто и гулко, то ли наяву, то ли во сне донеслось до Грега.