— Спокойной ночи, заинька.

Они вышли из детской. Дара уже давно крепко спала, ресницы подрагивали на персиковой глади щек.

— Пойдем кушать, — шепотом сказала Ильгет.

За ужином Арнис рассказывал об учениях подробно. Как вела себя Ноки, какие слабые и сильные стороны проявились у новичков — Ландзо, Рэйли, Чена. О чем болтали, собравшись после учений.

Это было сложно... Он хорошо помнил беспощадно-резкий голос Дэцина:

«В этот раз нам придется встретиться с очень сильным противником. Их боевой дух очень высок. Да и дэггеров много. С таким сагоном мы еще не работали. Может быть, ляжем все».

Но не говорить же этого Ильгет.

— Так что там, на Анзоре?

— Да все, как обычно... готовимся. Давай теперь ты рассказывай — как девочки?

Ильгет стала рассказывать, оживилась. Принесла дневник, который начала вести Арли (писать рукой она еще не умела, печатала на клавиатуре, и это были пластиковые распечатки). Начала читать вслух.

«Мы вчера ходили с мамой и Ноки на море. Еще Дара была тоже. Мама мне купила заколку розовую и еще мороженое. Мы видели лошадь белую с черными пятнами...»

— Удивительно, — сказала Ильгет, — что ребенок выделяет из всего дня. Ведь мы еще встречались с Анри и Лайной, были в детском театре. А ей вот именно это запомнилось.

— А еще лошадь...

— Да. И ты знаешь, она так наблюдала за играющими мальками! Может быть — биология?

— Рановато еще об этом думать. Но запомнить стоит... может, попозже завести какую-нибудь зверюшку, ну, морскую свинку или пэтти. Не сейчас, конечно, она еще слишком мала.

— Может, пока завести аквариум? — предложила Ильгет, — она будет наблюдать за рыбками.

Арнис кивнул.

— Это прекрасно, но ведь это тебе лишняя забота. Ты знаешь, меня скоро не будет...

— Да что ты, какая забота с рыбками? Корм и чистка автоматические. Только на их состояние посматривать.

— Ну давай, Иль, подумай. Может, завтра выберем рыбок по каталогу? Сегодня я чего-то уже...

— Да, конечно. Выберем каких-нибудь поярче. Ты устал, золото мое? — Ильгет коснулась ладонью щеки Арниса, — пойдем, мы можем уже лечь, поболтаем в кровати. Можно и выпить немного.

— Пойдем лучше в гостиную. Я сейчас если лягу, то уже и глаз не открою. А поговорить с тобой еще хочется. И выпить — это хорошая идея. «Жемчужницу»?

Они уселись в гостиной рядышком на диван, на столике мерцала жемчужным блеском мутноватая жидкость в высоких бокалах.

— За тех, кто наверху, — привычно сказал Арнис. Они чокнулись, выпили. Ильгет покатала во рту острый пряный шарик сыра. «Жемчужница» легко прошлась по сосудам, расслабляя и веселя. Арнис обнял худенькие плечи Ильгет, сжал их рукой, погладил ее по голове. Солнышко... маленькая моя. А ты разве не устала? Целый день — маленькие требовательные ручонки и зовы «мама», и забота, забота, а те минуты, что удается вырвать для себя — тоже ведь не отдыху посвящены, а работе в СИ. Лицо Ильгет в полутьме казалось бледным и заострившимся. Господи, радость моя... как же тебе помочь?

— Тебе тяжело, Иль?

— О чем ты? — удивилась она.

— Ну дети... Видишь, я тебе сейчас так мало помогаю. Все на тебе.

— Арнис, ты что? Я так мечтала о ребенке. Ну трудно, и что? А что в мире легко дается? Это, по крайней мере... — Ильгет умолкла. Да, ей кажется, что сейчас-то вот она выполняет самое правильное, естественное для женщины дело, а все, что было раньше, представляется бессмысленным кошмаром. Но говорить об этом, наверное, не стоит.

Интересно, что она сделала бы, если бы Арнис, дорогой, любимый, прекрасный, сказал бы ей: не летай больше, не ходи на эту войну — никогда. Зачем мучить себя и, тем более — детей?

Послушалась бы, потому что «так положено»? Или нет?

Да бессмысленно так вопрос ставить. В том-то и дело, что Арнис не скажет ей этого. Никогда.

— Иль, — ладонь Арниса прикрыла ей глаза, — тебе грустно? Что ты, Иль? Я ведь люблю тебя. Господи, как я люблю тебя!

— Арнис, и я тебя люблю. Радость моя, — откликнулась Ильгет.

— Я чувствую, тебя что-то тревожит, золотинка?

— Знаешь что, пожалуй... иногда одолевают такие мысли. Я вдруг думаю, мы с тобой очень уж разошлись в последнее время. У тебя своя жизнь, у меня своя. Нет, ты, конечно, очень интересуешься детьми и мной, но... так уж получается, что работы очень много. И вот мне начало казаться, что мы уж очень стали далеки. Нет... ты меня не слушай. Я ведь все понимаю. Просто... вот всегда мы были вместе, и уходили, и рисковали, и возвращались. А теперь...

— Иль, — он взял ее лицо в ладони и стал медленно покрывать поцелуями, — золото мое, тебе просто одиноко. И мне тоже... сердце к тебе рвется. Но это у нас сейчас такая жизнь, маленькие дети... Это пройдет. Дети — это чудо, но они и столько времени требуют, труда. Если бы я был простым эстаргом, если бы мою работу можно было отложить, перенести... — он умолк.

— Ничего, родной, — прошептала Ильгет. Арнис отозвался с болью в голосе.

— Я бы хотел всегда быть с тобой, чтобы все, все для тебя делать. Каждое желание угадывать. Только ты же знаешь, какая у нас жизнь.

— Есть вещи важнее, — ответила Ильгет, — ты не бойся за меня, любимый. Я буду сильной. Я буду детей растить, они ведь должны заменить... ну, тех, кто погиб. И тебя буду ждать. Это еще не самое трудное в жизни. Самое трудное — у тебя.

Она помолчала, прижавшись к Арнису. Потом спросила.

— Я совсем забыла — как сегодня насчет «Беола»? Не требуется?

— Не помешало бы, — признался Арнис. Ильгет вскочила и ушла в ванную, вернулась с маленьким излучателем и мазью. Арнис стащил скету. Новый синяк разливался ниже плечевого сустава, захватывая могучий бицепс. Ильгет стала осторожно натирать мазью ушибленное место. Потом включила излучатель.

— Не больно так?

— Не... хорошо. Этот чертов скарж... то есть, змеев.

— Как ты его назвал? Скарж?

— Скаарж — это их самоназвание. Ну в смысле, кронгов. Сегодня я его тоже кинул, — с удовольствием вспомнил Арнис.

— Хотелось бы мне посмотреть, — с завистью сказала Ильгет, — неужели в Галактике есть бойцы сильнее вас? Мне кажется, ты... Гэсс... Мира, Иволга...

— Ну, мы не так уж уступаем кронгу. И все же он нам многое дал в смысле техники. Я рад, что мы у него учимся.

— Мне бы тоже надо, — Ильгет осторожно погладила Арниса по голове, по обнаженной спине.

— Может, и надо... Тебе было бы полезно позаниматься с ним. Но как представлю тебя с ним в спарринге — худо становится.

— Почему? Ты же не возражаешь, когда меня лупит Иволга? Или Мира?

— Ну знаешь... вообще-то тоже тяжело смотреть. Но с кронгом — это уж слишком было бы...

— Кронги не попадут под влияние сагонов? — Ильгет попробовала массировать ушибленное плечо. Арнис не поморщился — значит, лечение действовало.

— Это не исключено, — ответил он, — спасибо, Иль, кажется, все прошло. Так вот, кронги — язычники, очень ориентированные на психотехники и все такое. Это угрожающий фактор, у них есть контактеры, способные общаться с сагонами, да и все они весьма чувствительны. Но они нам не так уж опасны... наверное, хватит уже облучать?

Ильгет убрала излучатель. Ее тонкие пальцы стали осторожно разминать плечо Арниса.

— Но они хорошие бойцы.

— В рукопашной. Да, им тут нет равных. Но они не универсалы, как мы. И их техника... Нет, в случае чего, Квирин с ними справится. Но конечно, нужны наблюдатели среди них. Это, правда, сложно — у них ведь хвосты...

Арнис умолк. Потом спросил осторожно.

— Иль, а ты что-нибудь написала сегодня?

— Ну... немного, пару страниц. Показать? — Иль оживилась. Она уже привыкла каждый день писать для Арниса — и показывать ему, и обсуждать. Ей казалось, что и роман-то они пишут вдвоем.

— А ты не можешь мне вслух почитать? — попросил Арнис, устраиваясь на диване, — я так люблю, когда ты читаешь...

И наступил сентябрь. И снова Ильгет осталась одна.