Настя потащила к мусоропроводу охапку рухляди и сумку впридачу. А певица села посреди всего развала в кресло, нашла нужную страницу и тут же захлопнула блокнот.
Когда Настя вернулась, он был уже спрятан под диванную подушку.
* * *
Настя, как всегда, занималась стиркой, в ванной стоял на табуретке чайник.
- Мама, поставь на огонь большую кастрюлю! - крикнула она. - Вода в кране чуть теплая.
- Опять трубу прорвало, - откликнулась мать. - Повесишь белье на балконе! За ночь должно высохнуть!
* * *
Дикий стоял под железнодорожным мостом и поглядывал на часы. Темнело.
Белое мелькнуло в полумраке, он кинулся через дорогу наперерез.
Но это была совсем другая девушка. Даже не одна, а с парнем.
Дикий присел в нише.
Музыкальная фраза донеслась - как будто серебряный голос все еще гулял под гулкими сводами.
Дикий поднял голову - голос исчез.
* * *
Настя стояла на балконе, среди висящих на веревках детских вещей. На соседнем балконе стоял Кадлиэль.
- Послушайте, вы должны мне помочь! - воскликнул Кадлиэль. - Уговорите ее как-нибудь! Пусть она наконец хоть чего-то пожелает!
- Но как? - Настя растерялась. - Она же взрослый человек... Она сама все про себя знает...
- Она старая, выжившая из ума рухлядь! Она уже не знает, чего хотеть! Настенька, она любит молодежь, она вас послушает!
- Вот это вы правильно сказали. Она не знает, чего хотеть. Я с ней по городу гуляла - мы столько всего видели! А ей неинтересно.
- А вы с ней еще погуляйте, - Кадлиэль протянул бумажник. - Берите, берите, это на мелкие расходы. Помогите ей что-нибудь выбрать. А я отблагодарю, честное слово!
- Сколько? - вдруг спросила Настя.
- Денег?
- Да.
- Настенька, вы не совсем поняли. Я не имею права предлагать. У меня есть права, много прав! Но надо мной висят запреты. Вот когда у вас родится желание, возникнет мыслеобраз - я могу дать ему плоть. Даже если вы увидите внутренним взором бриллиант в тысячу каратов - я тут же вручу его вам с поклоном.
Кадлиэль действительно поклонился, но вместо бриллианта поцеловал Настину руку.
- Кто вы? - спросила Настя.
- Да не бойтесь, ради всего святого. Я не черт, не бес, я вообще к этому отношения не имею, я просто обладаю некоторой силой, и эта сила вне добра и зла...
- Не имеете отношения к добру и злу? Разве это возможно?
- Разумеется, возможно.
- А если я захочу чьей-то смерти? Вот представлю себе, как я убиваю этого человека! Тогда - что? Мое желание исполнится.
- Должен вас огорчить, - Кадлиэль развел руками. - Оно таки действительно исполнится. Только вам же, Настенька, за него потом и отвечать. Вы представьте себе чего попроще. Чемодан с деньгами, скажем... И скажите вслух, громко: хочу чемодан с деньгами! Ну, договорились?
- Значит, так. Я добиваюсь от нее третьего желания, а вы - исполняете три моих желания!
- Три?
- Три! - Настя протянула перед собой руки. - Посмотрите, на что они стали похожи! У нас стиральная машина сломалась, на новую денег нет! Горячая вода сломалась! Я же в училище первая была, с красным дипломом окончила! Мне в консерваторию поступать надо было, в Московскую! Мне и теперь не поздно! Я догоню, я успею! Три желания - и точка! Все! Иначе...
- Ладно, ладно, уговорились... - Кадлиэль даже замахал на нее руками. - И какие, если не секрет?
- Первое - чтобы моей Наташке уже было семь... нет, десять лет.
- Ого!
- Чтобы ее уже можно было спокойно оставлять одну дома. Второе... второе...
Настя задумалась.
- Не торопитесь, Настенька, время еще есть. Вон Верочка Шелехова поторопилась, не подумала... - заворковал было над ней Кадлиэль, и вдруг насторожился. - Ого! Что-то новенькое!
Настя подняла голову - но он уже таял в воздухе.
* * *
Певица сидела в прихожей на краю телефонного столика, держа трубку возле уха.
- Не может быть! - воскликнула она. - Ему же всего... всего пятьдесят восемь! Он же еще совсем молодой мужчина! Господи, как же это...
И она, сама того не осознавая, заплакала.
* * *
Настя выскочила из такси и вбежала в подъезд знакомой многоэтажки.
* * *
- Вот билеты! Поезд через два часа, прибывает, правда, в пять утра, ничего, перебьемся! - выпалила она.
- Ты едешь со мной? - певица не верила своим ушам.
- Я еду с тобой! Чтобы ты один раз все решила окончательно! Ведь ты же все сделала ему назло! Вот и ревешь сейчас, как дура! Ты же любишь Сергея! Что, нет? Любишь!
- Кого? Этого алкаша подзаборного? - певица еще сопротивлялась.
- Я что, не вижу, не понимаю? Ты же из-за него ревешь!
Тут певица опять заплакала.
- Едем! - сказала Настя. - Ты спасешь его и останешься с ним. И сделаешь из него человека!
- Это невозможно - из алкаша сделать человека. Он все равно останется алкашом!
- Но ты же - можешь! Ты - можешь! Тебе достаточно только очень сильно захотеть!
- Погоди, погоди... - певица вытерла слезы. - Во-первых, это вообще была не любовь... У меня был муж, ребенок... а Сергей... это было - так, наваждение...
- И ты сорок лет не можешь забыть это наваждение?
- Какие сорок?! - певица беззвучно сосчитала годы. - Ты что?! Гораздо меньше... Погоди, я даже как-то не подумала, что могу...
- Едем! - твердо сказала Настя. - На месте разберемся. Пойдем в больницу, узнаем, в каком он состоянии, твой Сергей. Может, и желать ничего не придется, может, врачи сами все как надо сделают. Давай, собирайся!
И сама полезла в шкаф - выкладывать на диван белье и полотенца.
- Умница, девочка! - похвалил Кадлиэль, появившись из-за шторы. Давай, трудись, зарабатывай свои три желания...
* * *
Дикий сидел в комнате у Кольки.
- Ну и что же теперь делать? - спрашивал Эдик. - Сидеть, как кура на яйцах?
И вдруг передразнил кого-то, им обоим, видать, знакомого:
- Что делать, что делать? Снять штаны и бегать!
Дикий ничего не ответил.
- Послушай доброго совета - пойди и нажрись. В мясо! В лоскуты!
И это не подействовало.
- Ну, хочешь, вместе нажремся?
Колька вскочил и стал ходить по комнате.
Зазвонил телефон. Колька взял трубку.
- Это я. Пожалуйста, забери сегодня Наташку. Мать не может, у нее дежурство, - сказала Настя.
- А у меня репетиция!
- Это не только мой ребенок, но и твой! Ты что, один вечер не можешь с ребенком посидеть? В одиннадцать придет мать.
- Раньше позвонить не могла?
- Николай, нам срочно нужно уезжать. На сутки, или на двое суток, я сама еще не знаю. В общем, возьмешь ключ от квартиры у матери...
- Была охота тащиться к твоей мамочке.
- Николай, я не могу тебе свой передать, я сейчас в Барсуковке...
- Она в Барсуковке, - прикрыв микрофон, сказал Дикому Колька. - Она у этой твоей! Они куда-то уезжают...
Дикий выхватил трубку.
- Настя, это я! Куда она собралась?
- Кто - она?
- Ну... Вера!
- Не твое дело. Пусть Колька возьмет у матери ключ и сходит за ребенком, понял? Пока!
Длинные гудки...
- Мне это не нравится, - сказал Колька. - Я бы даже сказал, совсем не нравится. Нашла себе подружку!
- Мне тоже...
- Если эта твоя опять без денег сидит...
- Хочешь сказать, она опять поедет с клофелином в какой-нибудь Задрючинск снимать мужиков?
- С клофелином - на здоровье! Она с Наськой поедет!
- Блин! Этого еще не хватало!
- Что, дошло?
- Пошли! - Дикий вскочил. - На такси у меня есть. Батя вчера подкинул.
* * *
Из многоэтажки вышли Настя и певица, обе - с дорожными сумками.
- Такси поймаем. Ты, главное, не бойся. Он в больнице, его лечат... Приедем, разберемся, может, все не так уж страшно... - Настя немного суетилась. - Заплатим кому следует, обеспечим уход... И тогда ты поймешь, что делать дальше. Мне кажется, если ты всю жизнь его любила, то нужно наконец решиться и остаться с ним! Ты сделаешь его другим человеком! Он будет выступать, прославится! Ты же это можешь...