– Почему ты спрашиваешь?

– Но он ездит в такой машине?

– Думаю, да, – ответил Дон. – Почему ты спрашиваешь, хотел бы я знать.

Джесс почувствовала, как пустой бокал в ее руке начал вздрагивать. Она поднесла его к губам, зажав зубами, чтобы остановить дрожь.

Вдруг раздался взрыв голосов, посыпались поздравления и приветствия, послышалось похлопывание по спинам, начались рукопожатия, и в следующее мгновение Джесс оказалась на одной из приподнятых платформ сбоку зала, с очередным бокалом в руке, вокруг нее началось настоящее веселье.

– Я слышал, что вы выдали старине Бристолу по первое число, – прокричал Грег Оливер, перекрывая шум в зале.

Джесс ничего не ответила, разыскивая в толпе Дона, слыша, как злой смех Триш звучит издевательски с другого конца платформы.

– Думаю, что земля полнится слухами, – ответила она словами ранее произнесенной фразы Дона, увидев бывшего мужа, который представлял свою новую даму собравшимся.

– Итак, что же дальше? Согласитесь ли вы с приговором об убийстве второй степени? Сэкономите деньги налогоплательщиков на долгих заседаниях присяжных.

– Видно, вы не думаете, что я добьюсь обвинительного приговора? – заявила Джесс, чувствуя, как ею овладевает чувство отчаяния. Неужели он всегда будет говорить ей то, чего ей не хочется слышать?

– Может быть, вы и добьетесь приговора об убийстве второй степени. Но об убийстве первой степени? Никогда!

Джесс с омерзением покачала головой.

– Человек хладнокровно убил свою жену.

– Он был вне себя, полоумный. Его жена с кем-то спуталась. Она неделями насмехалась над его импотенцией. Это было слишком. Они ужасно поскандалили. Она заявила, что уходит от него, что он больше не увидит своих детей, что она отберет у него все имущество. Он просто огрызнулся.

– Этот мужчина – наглый хам, который не примирился с тем, что его жена набралась храбрости и бросила его, – возразила Джесс. – Только не пытайтесь убедить меня, что это преступление совершено в припадке душевного волнения. Это было простое, чистой воды убийство.

– Не такое чистое, – заявил Грег Оливер. – Все что хотите, но только не чистое. – Он сделал паузу, возможно, ожидая, что что-нибудь скажет Джесс, но, видя, что она не собирается этого делать, продолжал: – Она высмеивала его половое бессилие, запомните это. Многие мужчины – присяжные заседатели отнесутся к его поведению с пониманием и симпатией.

– Ладно, давайте говорить напрямик. – Джесс допила свой бокал и схватила еще один с подноса проходившего мимо официанта. – Значит, вы считаете нормальными, когда мужчина убивает свою жену за то, что она оскорбительно отзывается о его драгоценных мужских способностях?

– Да, думаю, что Бристолу удастся убедить в этом присяжных заседателей.

Джесс с отвращением тряхнула головой.

– Что же получается, открыт сезон охоты на женщин?

– Я просто вас предупреждаю. Я ведь оказался прав в отношении дела Барановски, помните?

Джесс обвела взглядом зал, надеясь, что увидит кого-нибудь, кому она может помахать, к кому она может подойти. К любому. Но таких людей не было. Было похоже, что все либо разобрались на парочки, либо вели приятную беседу. Никто даже не бросил взгляд в ее сторону.

Она поняла, что виновата в этом сама. Она нелегко сходится с людьми. Так было всегда. Она слишком серьезна, слишком напряжена. Она пугает людей, отталкивает их. Ей приходится прикладывать много усилий, чтобы завязать дружбу, и еще больше, чтобы сохранить ее. Она вся выкладывается на работе.

– Сегодня вы просто очаровательны, – проговорил Грег Оливер, приближаясь к ней вплотную и касаясь губами ее волос.

Джесс повернулась, нечаянно махнув волосами по щеке Грега Оливера.

– Где ваша жена, Грег? – спросила она достаточно громко, так, что услышали все стоявшие вокруг. Потом повернулась и отошла, хотя не знала, куда направляется.

Следующие пятнадцать минут она потратила на серьезный разговор с одним из официантов. Она не понимала большую часть того, что он говорил – зал начал слегка покачиваться в ее глазах, но ей удалось сохранять на своем лице видимость интереса и в определенные моменты любезно поддакивать.

– Не увлекайся напитками, – шепнул ей Дон, подойдя сзади.

Джесс потянулась назад и прислонила голову к его груди.

– Где мать Тереза?

– Кто?

– Тереза, – упрямо повторила Джесс.

– Ты имеешь в виду Триш?

– Ах, Триш, прости. Да.

– Она пошла в туалет, Джесс. Почему ты спросила о машине Рика Фергюсона?

Джесс объяснила ему. Рассказала о том, что чуть не погибла на проспекте Мичиган, о том, что еле избежала столкновения в Эванстоне, о белой машине, припаркованной напротив ее квартиры. На лице Дона отразились чувства интереса, беспокойства, потом гнева, по очереди сменяя друг друга. Он прореагировал со свойственной ему прямотой:

– Записала ли ты номерной знак этой машины?

Джесс с ужасом сообразила, что даже не подумала об этом.

– Все произошло так быстро. – До ее ушей даже донеслась плаксивая извиняющаяся нотка в ее голосе.

– В Чикаго уйма белых «крайслеров», – сказал ей Дон, и она кивнула. – Но я проверю, переговорю со своим клиентом. Не думаю, что он может поступить так глупо незадолго до суда.

– Надеюсь, что ты прав.

Джесс услышала смех Триш, увидела, как ее рука змеей обвилась вокруг пояса Дона, заявляя на него свои права. Она отвернулась, чтобы не видеть этого, зал поплыл перед ее глазами. Через толпу целенаправленно пробивалась молодая женщина в сторону приподнятой платформы. В руках она несла портативный магнитофон. С ней что-то было не то. Она казалась не на своем месте, не в своей тарелке, чрезмерная косметика на лице придавала ей какую-то отчаянность, как будто она пыталась скрыть, кто она такая. Ее ноги виляли на туфлях со слишком высокими каблуками. Старый широкий плащ плохо сидел на ней. И что-то еще, подумала Джесс, наблюдая, как молодая женщина приближалась к виновнику торжества. Она казалась испуганной.

– Лео Паметер? – спросила девушка голосом потерявшегося ребенка.

Лео Паметер настороженно кивнул.

Молодая женщина, лицо которой окружала густая копна взлохмаченных черных волос, нажала кнопку на своем магнитофоне, и зал сразу огласила громкая ритмичная музыка, которая обычно сопровождает стриптизы.

– Поздравляем с днем рождения, Лео Паметер! – выкрикнула молодая женщина, скинула с себя плащ и повернулась на платформе, оставшись в одном бюстгальтере без бретелек и в поясе-трусиках с резинками и чулках.

Мужчины издали громкие возгласы, женщины смущенно посмеивались при виде того, что молодая женщина выделывает своей грудью небывалой величины перед всеми присутствующими, прежде чем сосредоточиться исключительно на несчастном виновнике торжества.

– Господи Иисусе! – простонала Джесс, пряча глаза за бокалом вина.

– Таких настоящих не бывает, – воскликнула где-то за ее спиной Триш.

Джесс взглянула на происходящее лишь после того, как смолкла музыка. Молодая женщина стояла совершенно обнаженная, если не считать узенькой повязки между ног, и смотрела на Лео Паметера, который тактично изображал замешательство. Она потянулась к нему и запечатлела на его лбу горячий поцелуй, оставивший розовый след.

– От Грега Оливера, – сказала она Лео, потом быстро подобрала свои вещички, набросила плащ и убежала под жиденькие аплодисменты.

– До чего додумались, – пробормотала Джесс, когда к ней опять подошел Грег Оливер.

– Вам бы тоже стоило пошевелить мозгами, Джесс. – Глаза Грега Оливера с вызовом смотрели на нее. – Вам надо научиться развлекаться, не сдерживайте себя, отпустите несколько шуточек.

Джесс опрокинула остатки спиртного, глубоко вздохнула, стараясь, чтобы глаза ее не косили.

– Вы слышали о чудо-ребенке, который родился в больнице Мемориал? – спросила она, видя, как взоры всех окружавших устремились на нее.

– Чудо-ребенок? – повторил Грег, недоумевая, какое это имеет отношение к нему.