Стефани догнала его у входной двери.

— Ты не уйдешь, пока не выслушаешь меня. Я не имела в виду, что ты плохой родитель. Меган девочка, Уэйд, а девочкам нужна мать. Если бы она была мальчиком, может, все было бы по-другому. Но она девочка, причем в таком возрасте, когда ей нужно поговорить с кем-то о таких вещах, о которых она не может поговорить с тобой. Поэтому я предположила, что, возможно, сейчас она больше нуждается в матери, чем в отце. Я не имела в виду, что ее мать лучший родитель, чем ты. Мне и в голову такое не могло прийти, я ведь даже не знаю эту женщину.

Уэйд порывисто схватил ее за руки, заставив удивленно заморгать.

— Вот именно, не знаешь. Если б знала, ты бы поняла, почему я изо всех сил пытаюсь держать Меган подальше от нее. Почему я настоял на опекунстве. Анжела — наркоманка, шлюха, которая продается любому мужчине, который даст ей дозу. — Он отпустил ее руки и сделал шаг назад, как-то сразу сделавшись усталым, обессиленным. — Знаешь, откуда мне это известно, Стеф? Когда-то я сам был одним из этих мужчин.

На следующее утро Стефани ходила как в тумане, все еще ошеломленная признанием Уэйда. Разумеется, когда они только начали встречаться, Уэйд немного рассказывал ей о своей жизни, предшествующей его переезду на ранчо по соседству с ее родителями. О том, как он слегка обезумел после смерти своих родных и совершал поступки, которыми не гордился. Но наркотики? Связь с такой женщиной как Анжела?

Расстроенная, Стефани подошла к окну. Какое имеет значение, если Уэйд и вправду все это делал? Теперь он изменился, начал жизнь сначала. Уэйд замечательный, добрый. Разве не он присматривал за Бадом после маминой смерти? Разве не он успокаивал Стефани, когда нашел ее рыдающей над отцовскими письмами? Разве не он боролся за опеку над Меган, желая защитить дочь от окружения, в котором живет ее мать? Мужчина, который делал все это, не может быть плохим. Он хороший и добрый.

А ей… ей не следовало отпускать Уэйда, не сказав, что его прошлое не имеет значения.

Стефани взглянула на часы и удивилась, увидев, что уже за полдень, время, когда Уэйд обычно завозит ей связку писем. Она поспешила к входной двери и, выйдя на крыльцо, зацепилась ногой обо что-то твердое. Сердце на мгновение остановилось, когда Стефани увидела, что это та самая коробка, в которой Уэйд увез письма ее отца. Но почему он оставил коробку здесь, на крыльце? И почему всю коробку, а не одну связку, как обычно?

Девушка сглотнула, боясь, что уже знает ответ. Вчера она обидела Уэйда, предложив, чтобы его дочь жила с матерью, сказав, что не сможет жить в одном доме с ребенком, который будет постоянным напоминанием о ее страданиях.

Она подвела его. Когда он больше всего в ней нуждался, она отказала ему в любви, понимании, вместо этого вылив на него всю свою обиду и горечь.

С тяжелым сердцем и глазами, полными слез сожаления, Стефани подняла коробку и вернулась в дом.

Не в силах больше читать, Стефани опустила письмо на колени и уставилась в окно. Ее отцу было всего двадцать один, однако в его словах столько мудрости, несвойственной для такого возраста. Сама Стефани в двадцать один была на третьем курсе колледжа. Образование оплачивалось родителями, и ее единственной заботой было хорошо учиться, а единственной трагедией стала разорванная Уэйдом помолвка.

Потребовалось несколько месяцев, чтобы вытащить себя из депрессии после этого, но она так до конца и не исцелилась. Жила с ненавистью к Уэйду и использовала ее как талисман, чтобы оградить себя от новой боли. Долгое время отказывалась приезжать домой — ей была невыносима мысль о том, что она может столкнуться с Уэйдом и его женой.

Больше года Стефани не встречалась с парнями, а когда все же стала ходить на свидания, крепко держала свои эмоции в узде, решительно настроившись на то, что больше ни один мужчина не причинит ей боли.

Но самым прискорбным последствием их разрыва было то, что Стефани так и не сумела простить Уэйда. Сразу после предательства Уэйда она наотрез отказалась видеть его или говорить с ним, удаляла его послания на автоответчике, не прослушивая, и рвала на мелкие клочки письма, не читая.

Стефани опустила голову от стыда, осознав, какое воздействие оказали ее упрямство и горечь на людей, которых она любила больше всего. Упрямо отказываясь навещать родителей, она лишила себя драгоценного времени, которое могла провести с ними. И считала, что наказывает Уэйда своим непрощением, упиваясь чувством вины, которое он, несомненно, испытывал.

Она не заслужила его любви. Уэйд много раз пытался сказать ей, что сожалеет, все время молил о прощении. И, несмотря на злость и ненависть Стефани, утешал ее, когда увидел плачущей над отцовскими письмами.

А что она дала ему взамен? Простила его, когда он признался в том, что совершил ошибку? Предложила понимание, когда он поделился с ней своим прошлым? Согласилась разделить жизнь с ним и его дочерью?

Нет, печально покачала головой Стефани, на все вопросы ответ отрицательный. Она использовала его ошибку против него. Промолчала, даже пришла в ужас, когда он признался в прошлом, которого все еще стыдился. И отказалась разделить с ним жизнь, сказав, что его дочь представляет для нее проблему.

Она обещала быть Уэйду другом, сказала, что любит его. Но разве может любящая женщина отвернуться от мужчины, когда он больше всего нуждается в ее понимании и любви?

Стефани встала. Она должна поговорить с ним. Сказать, что прошлое Уэйда не имеет значения. Убедить, что простила его. И она справится со своими противоречивыми чувствами к его дочери, сказала себе Стефани, садясь в машину.

Девушке не приходило в голову, что бывшая жена Уэйда может все еще находиться у него в доме, пока она не остановилась и не увидела чужую машину, припаркованную на подъездной дорожке. В какой-то момент Стефани подумала было развернуться и уехать домой. Она не хотела встречаться с его бывшей, сомневаясь, что сможет посмотреть в лицо женщины и не поддаться искушению выцарапать ей глаза.

Но Стефани не могла ждать. Она должна высказать Уэйду все, что скопилось у нее на сердце. Полная решимости, девушка вышла из машины.

Несмотря на поздний час, на кухне горел свет. У дверей она на мгновение заколебалась, затем расправила плечи и постучала.

Дверь в то же мгновение распахнулась, и в проеме показалась женщина. Лицо ее оставалось в тени, но Стефани сразу поняла, что впервые встретилась лицом к лицу с бывшей женой Уэйда.

— Уэйд дома? — неловко спросила она.

— А кому он понадобился? — тон женщины был открыто враждебным.

— Я Стефани Кэллоуэй, соседка.

Женщина медленно оглядела ее с ног до головы, затем отступила назад и крикнула:

— Уэйд! Тут к тебе явилась эта наглая маленькая сучка с соседнего ранчо.

Шокированная, Стефани вытаращила глаза. С трудом поборов злость и возмущение, она вздернула подбородок и вошла.

Прошествовав к мойке, Анжела встала, прислонившись бедром к ее краю и самодовольно ухмыляясь. На ней была короткая джинсовая юбка и футболка с глубоким вырезом. Грудь словно силиконовая — казалась слишком большой для тонкокостного тела.