«Три; одна ввинчивает, а еще две снимают об этом документальный фильм». Натужный смех. Думаю, он не понял. «Дегмар, это очень забавно, но, пожалуйста, не задевай дам». «Но, мистер Макартур, -Дег садится на своего конька, — я сам лесбиянка. Я всего лишь случайно оказалась в мужском обличье».

Для мистера М. — продукта иной эпохи, детища «депрессии», владельца солидной коллекции спичечных коробков из Банники, Бока-Раггон и аэропорта Гетвик — это, конечно, уже перебор. Для мистера Макартура, который вместе с женой вырезает купоны из газет, заговаривается оптом и не понимает назначения подаваемых перед едой в самолетах влажных махровых пояотенчиков, подогретых в микроволновке. Дег однажды пытался объяснить назначение «махровых полотенчиков» мистеру М. «Еще одна уловка, изобретенная отделом маркетинга: пусть плебеи, прежде чем уткнуться в корыто, оботрут с пальцев типографскую краску от триллеров и дамских романов. Tres шикарно. Чтоб деревенские дивились. С тем же успехом Дег мог бы произнести эту речь перед котом. Поколение наших родителей или не может, или не хочет понять, как рыночные производители их эксплуатируют. Они относятся к потреблению всерьез.

Но жизнь продолжается.

Где ты, Дег?

Дег нашелся! Из всех возможных мест он выбрал Скоттис-Джанкшен, штат Невада, географический пункт на восточном краю пустыни Мохави. Дег позвонил:

— Тебе бы здесь понравилось, Эдди. Скоттис-Джанкшен — место, куда рванули обезумевшие от горя — елки, что ж мы породили! — ученые-ядерщики; они надрались в своих «фордах»-седанах, перевернулись и сгорели в ущелье; а потом пришли маленькие пустынные зверюшки и съели их. Это так изящно. Просто-таки Библия. Обожаю законы пустыни.

— Ты — свинья, Я работаю по две смены из-за того, что ты уехал без предупреждения.

— Мне надо было поехать, Энди. Извини, что оставил тебя отдуваться.

— Дег, какого черта ты делаешь в Неваде?

— Ты не поймешь…

— Я не пойму?

— Не знаю уж…

— Тогда сделай из этого сказочку. Ты вообще от— куда звонишь?

— Из забегаловки одной, из таксофона. Я позволил себе воспользоваться карточкой мистера М. Он не будет возражать.

— Ты злоупотребляешь расположением этого парня, Дег. Нельзя вечно рассчитывать на свое обаяние.

— Я что, звоню в «лекторий по телефону»? Ты хочешь услышать мой рассказ или нет?

Разумеется, я хочу.

— Ладно, я заткнулся: Валяй.

Из трубки доносятся шум бензоколонки, завывания ветра — во дает, как будто Дег с улицы звонит, а не из помещения. Унылое безлюдье Невады заставляет острее ощутить собственное одиночество; стараясь побороть дрожь, я поднимаю воротник рубашки.

Придорожная забегаловка Дега наверняка пахнет как зассанное ковровое покрытие в пивной. Уродливые люди с одиннадцатью пальцами играют в компьютерные игры, встроенные в прилавок, да жрут жирные мясные субпродукты, сдобренные окрашенными в веселенькие цвета приправами. В воздухе висит холодная влажная мгла, воняющая дешевой мастикой, дворнягами, сигаретами, картофельным пюре и невезением. И клиенты пялятся на Дега, наблюдая, как он романтически корчится и умирает, рассказывая по телефону свою трагическую повесть. Проанализировав его грязную белую рубашку, сбившийся набок галстук и пляшущую сигарету, они, верно, уже ждут, что вот-вот в дверь ворвется ватага дюжих чистеньких мормонов, свяжет его длинным белым лассо и уволочет обратно в Юту.

— Итак, вот моя байка, Энди; постараюсь покороче. Поехали. Жил да был однажды в Палм-Спрингс молодой человек, который никогда не лез в чужие дела. Назовем его Отис. Отис перебрался в Палм-Спрингс, так как изучал метеокарты и потому знал, что там до смешного редко идет дождь. Еще он знал, что если город Лос-Анджелес по ту сторону горы подвергнется ядерному удару, то воздушные потоки не дадут радиоактивным осадкам проникнуть в его легкие. Палм-Спрингс был его персональной Новой Зеландией: убежищем. Подобно удивительно многочисленной группе людей Отис много думал о Новой Зеландии и о Бомбе.

Однажды Отис получил по почте открытку от старого друга, который теперь жил в двух сутках езды от него, в Нью-Мексико. Заинтересовала же Отиса в этой открытке фотография на лицевой стороне — сделанный с самолета снимок ядерного испытания в пустыне, произведенного в шестидесятые годы.

Открытка заставила Отиса задуматься.

Что— то с этой картинкой было неладно, но вот что -он никак не мог понять.

А потом Отис понял: масштаб неверный — гриб какой-то чересчур маленький. Отис всегда полагал, что грибовидное ядерное облако закрывает все небо, а тут взрыв походил на крошечную сигнальную ракету, затерявшуюся среди долин и горных цепей (где она и была взорвана).

Отис запаниковал.

«Может быть, — подумал он про себя, — я всю жизнь боялся маленьких фейерверков, которые кажутся чудовищными лишь в нашем воображении и на телеэкранах. Неужели все это время я ошибался? Может, я смогу перестать бояться Бомбы…»

Отис воспрянул духом. Он понял, что ему остается только вскочить в машину и про— вести более основательное исследование — посетить места подлинных испытаний и выяснить, насколько возможно, масштабы взрывов. Словом, он предпринял турне по, как сам это обозвал, Ядерному пути: южной Неваде, юго-восточной Юте плюс Нью— Мексико с полигонами в Аламогордо и Лас-Крусесе.

В первый же вечер он добрался до Лас-Вегаса. Он готов был поклясться, что видел Джилл Сент-Джон[24]— она орала на свой парик коричного цвета, который мирно плавал в фонтане; есть также вероятность, что тип, предложивший ей в качестве утешения розеточку с орешками, был Сэмми Дэвис-младший[25]. А когда он замешкался со ставкой за столом, где играли в «Блэк Джек», стоявший рядом парень ухмыльнулся: «Эй, братишка (да— да, его в жизни, а не в фильме назвали „братишкой“ -Отис чуть не помер от счастья), Вегас строился не на тех, кто выигрывает». Отис дал парню однодолларовую фишку.

На следующее утро Отис увидел на шоссе восемнадцатиколесные фургоны, вооруженные автоматами, обмундированием и говядиной, которые ехали в направлении Мустанга, Или и Сузанвилла, и вскоре он уже оказался в юго-западной Юте, на месте, где снимался один фильм с Джоном Уэйном, — добрая половина занятых в нем актеров умерли потом от рака. Ясно, что поездка у Отиса была увлекательная — увлекательная, но одинокая.

Я избавлю тебя от описания дальнейших странствий Отиса — лучше сразу перейду к главному. Суть в том, что за несколько дней Отис нашел искомый лунный ландшафт в Нью-Мексико и понял после тщательного исследования, что его догадка верна — атомные грибы и вправду значительно меньше, чем принято считать. Отис обрел покой — затихли голоса, в подсознании непрерывно, с детского сада, шептавшие о ядерной опасности. Черт оказался не так уж страшен.

— Значит, это история со счастливым концом?

— Да не совсем, Энди. Спокоен Отис оставался недолго. Вскоре он сделал новое ужасное открытие — причем катализатором были, как ни странно, торговые центры. Произошло это так: возвращаясь в Калифорнию по Интерстейт-десять, Отис проезжал мимо торгового центра за окраиной Финикса. Он вяло размышлял об этих безликих, надменных, крупнопанельных зданиях, которые выглядят в окружающем пейзаже весьма нелепо — совсем как ядерные реакторы. Затем он проехал мимо коттеджного поселка новых яппи — одного из тех странных поселений с сотнями панельных, равно бессмысленных и огромных кораллово-розовых домов; все в двух шагах друг от друга и в трех шагах от хайвея. И Отис понял: «Да это вовсе и не дома — это замаскированные торговые центры!»